Страница 19 из 20
– Их сумасшедший лидер не мог найти более достойного места для укрытия. – раздражённо пробурчал себе под нос Алигьери, увязая по щиколотку в болотной жиже.
– А кто у них лидер? – спросил я.
Может от этих моих слов Данте споткнулся и упал на колени в мокрый мох, который тут же осел и скрылся под его ногами. Поэт в сердцах выматерился, что живо напомнило мне ненормативную лексику деда и сказал:
– Спартак… мать его!
Грязные и вымокшие, мы вылезли на твёрдый берег острова, в центре которого горел костёр, и, вокруг которого находились угрюмые, молчаливые люди с оружием, изготовленным из подручных материалов. Сидевший неподалёку человек встал и преградил нам дорогу.
– Остановитесь. Кто вы, что за овощи с бугра и что вам здесь нужно? – спросил незнакомец.
Данте нацелился сдвоим носом ему в глаз и ответил:
– Я Данте Алигьери и мне нужен твой вожак. Передай ему, что у меня срочное дело.
– А это кто? – незнакомец подозрительно посмотрел на меня, шрам на его щеке дернулся и он произнёс: – Что-то он не очень похож на здешних обитателей. Ты откуда, такой свеженький?
Несколько любопытных, подтянувшись к к нашей группе, стали бесцеремонно трогать моё лицо и руки и с удивлением разглядывать мою одежду
– Ты задаёшь много вопросов. – грубо оборвал его мой спутник и добавил: – Не тяни резину и побыстрее доложи обо мне Спартаку. А не то, я расскажу ему, как ты хамишь мне.
– Ладно, уже иду. – видимо испугавшись наезда Данте, примирительно сказал незнакомец и отправился в шатёр, стоявший возле большого дерева. Минуту спустя полог шатра открылся и появился зевающий лидер восставших рабов. Он был смугл, черноволос и широк в плечах, как истинный горец.
– Это тот Данте с кем я говорил о свободе в эпикурейском саду? – вглядываясь в пришедших, произнёс Спартак.
– Да, друг мой, это я. – отозвался выходя навстречу ему поэт.
Они обнялись и уселись на срубленное бревно, предварительно согнав с него нескольких тщедушных бедолаг.
– Чем приходится командовать.. – сокрушенно заметил Спартак, глядя вслед ушедшим. – Но расскажи мне, как обстоят дела в окрестностях Рая?
Данте взял валявшуюся у ног палку, поковырял ею в костре и, бросив в огонь, смотрел как она изогнулась в жарких углях, вспыхнув, загорелась белым пламенем.
– Около десяти костров пылают, кроме твоего, по периметру восставших. Народ ждёт. Я послал эмиссаров с инструкциями ко всем десяти очагам и назначил день Ч.
– Это очень хорошо! Надоело сидеть сложа руки! – оживился знаменитый гладиатор, – У меня контингент уж больно нетерпеливый, хоть и заморыши, но рвутся в бой. Еле сдерживаю. Давеча двое подрались из-за сущей мелочи – не смогли разойтись на тропинке, – никто не хотел уступить дорогу! Пришлось прибить обоих.
– Ох ты! Это значить того..? – Данте скорчил жуткую рожу.
– Да нет! Полежали рядышком, как братья и к вечеру пришли в себя. Я сказал, что у них подскочило давление.
На дерево, ломая сучки, прилетел пеликан, потоптался на толстой ветке и, скосив круглый глаз на стоящих внизу людей, утробно крякнул. В тот же миг в него было пущено штук пять копий, но больше половины их пролетело мимо, а два успешно отбиты расставленными крыльями птицы. Видя совсем не дружественный приём, пеликан издал истошный крик и, выпустив длинную пахучую струю в сторону нападавших, тяжело махая крыльями, ломанулся в сторону длинного озера, что блестело сквозь ельник на востоке.
– Как раз, в аккурат, полетел к Алику Длинному. – глядя ему вслед, заметил Спартак и добавил. – А тот мастерски владеет пращой.
Обсудив птицу и её возможное будущее, Данте и Спартак открыли митинг, как это полагается в радикально настроенных кругах общества. Спартак, представив Данте координатором и вдохновителем революции, посоветовал своим сподвижникам открыть уши и сердца и внимательно выслушать то, что в дальнейшем всем предстоит сделать для того, чтобы свергнуть ненавистный режим администрации.
Данте начал с «блатных» обитателей Рая. Как представитель партии Гвельфов, выступавших за усиление папской власти в Италии, он был ярым противником Гибеллинов, которые поддерживали Священную Римскую империю и, по его твёрдому убеждению, незаконно пролезли в райские кущи, благодаря папе Пию lX, имевшему во времена своего взлёта, поддержку Карла VII. Обосновавшиеся в Раю, благодаря этой протекции, представители партии гибеллинов составляли самую крикливую часть благоверных, поддерживавших действия администрации. Были названы известные фамилии, присутствие которых было весьма спорно в благословенных местах праведников. Досталось и Ватикану, который начал неприкрытую торговлю местами в Раю, пустив в ход продажу индульгенций. Данте призвал сторонников Спартака проявить сознательность и выступить на площадь перед зданиями администрации в следующее воскресенье. Собрание закончилось под одобрительные выкрики, которые были адресованы выступавшему и проклятиями тем, кто засел в папском дворце. Что-что, а говорить Данте мог. Этого у него было не отнять.
– Что теперь? – спросил я, когда мы покинули лагерь Спартака и направились в обратный путь.
– Будем ждать воскресенья. – ответил Данте. – Ты иди домой, а с утра найди меня. Завтра суббота, мы с тобой навестим Вергилия и встретимся с нашими эмиссарами. Узнаем, как настроения в других местах.
Мы подошли к площади, солнце клонилось к горизонту и день постепенно гас, но всполохи от того огня, что горел над нами в чертогах спасителя, освещали далёким светом площадь и окрестности, и я подумал: – «Как же он далёк от нас и, как ему всё равно, что будет с нами. Воистину вера предполагает смерть рассудка». Я, вдруг, понял, что никто кроме нас не наведёт здесь порядок и только нам дано вернуть обратно, вожделенное существование этого места, называемом Раем, а для этого придётся побороться, чтобы всё стало, как прежде. Как было заведено с незапамятных времён.
– Обязательно прийду. – сказал я.
Деда я встретил на веранде в компании с Эмиром, неизменным Сервантесом и кружками чая сдобренного амброзией.
– А, внучок объявился! – воскликнул дедушка. Он, нетерпеливо потёр руки, вопросительно поглядел на меня и спросил, поражая меня своей прямотой:
– Ну так как, пристроил богатство?
Я замялся, смущённо поглядывая на идальго и, не найдя достойного ответа, произнёс нечто похожее на мычание.
– Ты нашёл моих потомков? – вопрос справа был полон надежды и исходил он от Эмира.
Я кивнул.
– Где же ты их отыскал? – в нетерпении ливанский пират, дёрнул мой рукав. – Они вспомнили меня?
– Я видел одного в Бейруте по имени Исхак. Он помнит твоего отца Фаруха Бен Али, от кого пошла одна из ветвей клана Бен Али.
Эмир воздел руку к небу и, закрыв глаза прошептал слова благодарности своему богу.
– Слава Аллаху! Это так! Действительно, я и мой брат Азиз продолжили наш род после смерти отца. – ливанец осёкся, остановленный внезапной догадкой. – Так что, выходит, остался только этот Исхак? – грустно спросил он.
– Нет, что ты, – успокоил я. – Кроме него осталось ещё двести тринадцать человек и каждый из них, получив по жемчужине, стал богачом.
Я достал из кармана фотографию и протянул её ливанцу. – Вот возьми на память. Это привет тебе от твоих потомков.
Эмир с умилением поглядел на фото и на глазах его выступили слёзы. Пират заплакал.
– Красавец! – сказал дед Михаил и поглядел на меня так, что я понял, – видимо, я сделал нечто такое, что привело его друга в состояние, которое он увидел впервые.
Глава 10
Пока Эмир, потрясённый приветом с того света, приходил в себя, дед рассказал мне, где они пропадали целые сутки.
– Ты не представляешь, внучок, до чего неисповедимы пути господни! – сделав круглые глаза, будто он до сих пор не пришёл в себя от увиденного, утробным голосом произнёс Михаил.
– Мы нашли ещё два мира, которые находились один в другом.
Увидев удивление, отразившееся на моём лице, дед пояснил: