Страница 74 из 104
— Зачем ты сделал это? — Она пыталась встать с него, но руки и ноги не слушались.
— Потому что люблю тебя, — рвано выдохнул он.
— Давно? — Её голосом можно было легко перерезать кусок стали.
— Всегда любил, просто… просто не понимал… — И мужчина выдохнул в последний раз, замерев и закатив глаза.
— Не смей умирать. Я запрещаю тебе. Нам ещё жениться. Я тебя и на том свете найду и заставлю, слышишь? Эй. Ваше величество. Приди в себя немедленно!
Она тормошила его, забыв о нормах приличия, о своей неприязни, но он не дышал. Лежала на его груди и не могла отвести глаз от безжизненного лица. Он умер? Капли крови текли по его подбородку из приоткрытого рта… Дрожащей рукой Эммили коснулась его щеки. «Ничего не бойся, если я рядом. Моя Эмми», — зачем она вспомнила это?
Она так долго желала ему смерти, и вот его больше нет, как не стало и её любви к нему раньше, но отчего-то звезды будто снова погасли и оба солнца потухли разом. Эммили опять осталась в полной темноте. Как слепая и глухая протягивала вперёд руки, но хватала ими лишь пустоту. Душа рвалась на части от безвыходности, тьма заволакивала её. Нужно было сдержаться, ради сына, ради себя. Но сил не осталось.
Он погиб, защищая её. Зачем? Сказал, что любил. Но это лишь ложь. Она знает…
Как просто было ненавидеть его, когда он причинил ей столько боли, когда втоптал в грязь, уничтожил. А вот когда смотрел светящимися глазами на сына, когда они летели с ним вдвоём в даль, сотканную из облаков и путеводных звездных нитей, когда говорил с ним в те редкие минуты, что они оказывались рядом… Когда кидался на заговоренные прутья с шипами, стараясь быть ближе к ней, когда пожертвовал собой ради её жизни…
Теперь ненавидеть стало трудно, будто надеваешь неудобное платье с корсетом, который натирает и жмёт, стискивает грудь в тиски, не давая вздохнуть. И вот тот, ради которого и она когда-то готова была сорваться в пропасть, разбился из-за неё. И Эммилия должна бы радоваться, что и он испытал ту боль, что причинил ей сам. Это — всего лишь жестокий король, сделавший столько зла. Но радости не было.
Она хотела позвать его. По имени. Но в голове всплыл его образ в подвале, когда звала последний раз. Нет.
Эммили не знала, зачем он спасал её, но наверняка тоже преследовал какую-то цель. Только и у неё есть цель. Им нужно заключить священный союз. Ради Амана…
Мысли, что сын возможно прямо сейчас испытывает муки, что пережил его отец и переживает она, заставили содрогнуться. Она поднялась, опираясь на развалины вокруг, раздирая руки в кровь, но даже не замечая боли. Подумала позвать на помощь, но тогда придётся уйти и оставить его тут. По его телу прошла ещё одна болезненная судорога, тело мужчины выгнулось дугой.
И сколько бы не было раньше в её сердце ненависти к этому дракону, но позволить ему в последние мгновения жизни биться в агонии одному вновь казалось бесчеловечным и чудовищным поступком. А ведь она — Эммили — не такая. Хотя именно она не раз желала ему жесткой смерти. Но то были гипотетические пожелания, а теперь все сбывается наяву.
А ещё она не могла не думать, что зря дракон проявил такое неуместное благородство, лучше бы поступил как раньше. Аману объективно сейчас нужнее отец. Именно этот — имеющий вторую ипостась, обладающий огромной силой и властью, тот, кого все боятся. Такой он наверняка сможет защитить её ребенка от всего. И помочь ему.
А что она? Её жизнь не имела такого значения, во всяком случае, для неё самой. Поэтому если выбирать между двумя жизнями, её сейчас ценится меньше.
Она смотрела на короля, пока не зная, что предпринять. Его одежда была сильно разодрана и пропитана кровью, которая пузырилась из-под тела, и срывалась крупными каплями с подбородка, словно отсчитывая его последние мгновения. Правый бок насквозь пронзила какая-то штука вроде арматуры… И да, он всё же кажется был ещё жив.
Король что-то захрипел, и она вновь пригнулась ближе, прислушиваясь. Чёрные глаза открылись.
— Ты всё ещё здесь…моя Эмми.
Моя Эмми… Зачем он продолжает так говорить о ней? Сколько лет прошло, а он продолжает давить на больное, не замечая очевидного. А может даже в таком состоянии намеренно хочет причинить ей боль, напоминая о её собственной никчемности. Только Эммили больше не хотела помнить. Это совсем ни к чему. Тем более сейчас.
Может всё же оставить его, пока позовёт помощь? Только дождётся ли он? И если нет, что она скажет своему сыну, только-только обретшему отца? Вот если бы она могла дать ему сил…
От воспоминаний того, как раньше он получал от неё эту силу и вторую ипостась, ненадолго смутилась, но тут же скривилась от омерзения. Нет. Такому больше не бывать. Она была глупая и наивная. Теперь все иначе. Девушка опустилась рядом с находящимся в бреду королём.
Вечерами после того нападения на их карету в первые дни здесь она часто передавала силу сыну, поэтому в этот раз открыла доступ к высшей энергии гораздо проще, а потом направила поток прямо в грудь мужчины, приложив к ней ладони.
Её тонкие пальцы сразу окрасились багровым, но кровь короля не вызывала такого отвращения, как он сам. И нескольких минут хватило, чтобы его тело окутал золотой кокон, как при обращении. А потом, глубоко и порывисто вдохнув, он снова открыл глаза. Золотые зрачки сияли непривычно ярким светом.
— Эмми, — позвал хрипло.
— Ваше величество?
— Что ты делаешь? — Каждое слово давалось ему с трудом.
— Возвращаю долг. Уже можете встать?
Поток силы прекратился. Король тяжело поднялся, стараясь не касаться её, и держась за рану. Эммили отодвинулась. Ну конечно, он до сих пор называет её в гневе человечкой. А теперь вот сторонится. Она поджала губы, силясь не показать обуявшего её гнева. Она только что спасла ему жизнь, а он смеет проявлять брезгливость к ней! Отойдя на пару шагов, повернулась спиной к королю.
— Я обернусь сейчас ненадолго, чтобы заработала регенерация. Не бойся, он не причинит тебе вреда.
— Я не боюсь.
Она помогла ему выйти из башни на улицу. Миг — и мужчину снова окутал золотой кокон, второй — и перед Эммили возвышается здороенный дракон, опустив огромную голову на уровень её лица. Рана сбоку его груди пульсировала, и девушка вновь протянула к ней ладонь, открывая поток. Всего один столп света, ускоряющий регенерацию, — и зияющая дыра затянулась тонкой кожей, а потом и чешуей. Волшебство, к которому она здесь всё ещё никак не привыкнет. Дракон благодарно кивнул, и Эмили задала вопросы, которые мучили её давно.
— Ты тоже больше дракон, чем человек сейчас? Аман говорил, что когда обращается, то его сознание отходит на второй план, и он больше дракон, чем ребёнок, даже воспринимает всё иначе. Хотя и понимает всё. У тебя так же?
Дракон кивнул и, шумно выдохнув облако дыма, уткнулся ей в живот мордой. Девушка нерешительно положила ладонь ему на голову, и тот довольно заурчал.
Это было непривычно и странно. Стоять вот так рядом с тем, кого она считала причиной всех своих бед. На как она поняла, пару истинных Великий связывал именно с драконом, а не его человеческой сущностью. Поэтому у людей не бывает такого. Может дракон и принял её тогда, а злой король просто посчитал ниже своего достоинства быть с ней?
— Скажи, а ты тогда тоже меня ненавидел, как он?
Дракон задумался лишь на мгновение, но тут же как болванчик отрицательно замотал головой с такой силой и скоростью, что она испугалась, что огромная голова оторвется от не менее мощного тела.
Вот. Как она и думала.
— И тоже мучился, как и я? — И вновь от усиленных, но теперь уже положительных взмахов его головы её обдало ветром.
Он снова приблизился к ней.
— Тебе нравится, когда я трогаю тебя, да?
Может ей показалось, но древнее существо только что издало звук, похожий на «мур». Словно огромный котенок стоял перед ней. И устоять перед его такой ярко выказываемой симпатией она не могла. Разве виноват этот несчастный дракон, что ему достался такой жестокий человек? Она же ему была истинной парой, дракону. Может он-то как раз и любил её? А король разлучил их, и он наверняка тоже страдал, как и она…Переживал. И ведь это дракон спас ей только что жизнь. И едва не облизывает её всю.