Страница 9 из 14
Для целей нашей книги мы будем определять «выгорание» как результат проигнорированного (карьерного) кризиса. Другими словами, это результат игнорирования сигналов изнутри, или вашей собственной интуиции, которая твердит, что нужно сделать паузу и переоценить ситуацию. Хотя выгорание часто ассоциируют с результатом слишком усердной работы, это еще и результат работы с неправильным объектом. Дело не только в переработках, но и в том, что вы трудитесь таким образом или на таком месте, которые для вас являются неправильными (Mayo Clinic, 2018).
Рабочие процессы, посредством которых мы превращаем человеческую энергию в какие-то предметы или результаты, по всем показателям сегодня протекают быстрее и эффективнее, чем когда-либо. Мы уже убедились в этом, читая главу 1. Социологи ввели в оборот термин «четвертая индустриальная революция». Применение пара, электричества, автоматизации, а теперь и цифровых технологий в период XIX–XXI веков коренным образом изменило способы человеческого труда и производства разнообразных вещей (Schwab, 2016). Темпы современных технологических прорывов не имеют себе равных в истории. Мы, индивидуумы, ощущаем это как побуждение приспосабливаться (своего рода естественный отбор), выдавать результаты и производить продукт зачастую с меньшими ресурсами (финансовыми и психологическими), чем прошлые поколения, поскольку бюджеты урезаются, ни у кого нет времени, а мудрое руководство – на вес золота.
С точки зрения экономики одно из преимуществ скоростного развития состоит в том, что сегодня мы эффективнее преобразуем килоджоули человеческой энергии в продукты, подлежащие взаимообмену.
Что же здесь не так?
Да ничего особенного, если только не оценивать воздействие происходящего на наши отношения с:
• самими собой (взгляд на самих себя как на человеческие существа, по природе и по сути);
• друг с другом (отношения, формирующие ткань социума, в которую мы вплетены);
• окружающей средой (как мы относимся к природе и как ее эксплуатируем).
Эти быстрые и эффективные процессы, похоже, отгораживают нас от нашей креативности и способности глубинного взаимодействия с вещами и людьми. Из-за них мы дистанцируемся от природы – источника всех вещей, от глубинной ткани социума. За счет ускорения труда в VUCA-мире способности когнитивного процессинга испытывают значительную перегрузку, внимание расщепляется, а энергия рассеивается. Это затрудняет приобретение холистического жизненного опыта: если мы перегружены и рассеянны, намного сложнее ощущать свою целостность.
Итак, хотя выгорание это индивидуальный феномен, требующий решений на индивидуальном уровне, правда состоит в том, что оно тесно связано с более масштабными, системными явлениями, находящимися вне нашего контроля. Единственное, что возможно контролировать, – то, как мы предпочитаем взаимодействовать с системой.
В силу масштабности данного контекста некоторые психологи задались вопросом: не является ли термин «выгорание» на самом деле ошибочным. Действительно, утверждалось, что выгорание есть результат повторяющегося и неустойчивого компромисса в отношении глубинных ценностей личности – таких как справедливость, благополучие или сострадание. Следовательно, если человек находится в ситуации, когда его побуждают к повторяющимся и неустойчивым компромиссам в отношении его ценностей (восприятия себя, других людей и окружающего мира), тогда явление, которое мы именуем «выгорание», не является индивидуальной неудачей или проблемой. В этом случае что-то делается в отношении вас, но не вами – поэтому некоторые специалисты переименовали данное явление в «моральную травму» (Norman and Maguen, 2020). Таким образом, если выгорание считается системной проблемой, оно требует системного решения. При этом все, что мы совершаем на индивидуальном уровне, дает «эффект домино».
Если эпизод выгорания или истощения на пике трудно с чем-то спутать, его нарастание может подкрадываться незаметно, особенно у людей, которые не дружат с собственной интуицией и привыкли отмахиваться от потребности в отдыхе и релаксации. Но, как мы видели, проблема не сводится только лишь к индивидуальным факторам. Среда или культура, в которой мы живем и трудимся, может усугубить разрыв, поддерживая менталитет «сделай или умри», когда человек «пашет» без отдыха, игнорируя собственные эмоциональные, психологические и физические потребности, а непрерывный поток информации и взаимодействий не дает возможности отключиться.
Существует единственная ситуация, когда такой интенсивный нажим оправдан: чистое выживание. Если за вами гонится саблезубый тигр, более высокие потребности просто отключаются. Нет времени думать о справедливости, взаимоотношениях или даже о мелких ранах – вы просто бежите со всех ног либо поворачиваетесь и вступаете в схватку за жизнь. К сожалению, даже если преследование голодного саблезубого тигра в нашем обществе больше не является первостепенной причиной для беспокойства, наша трудовая культура и психология все еще несут в себе остаточные мотивы идеологии выживания.
Индивиды зачастую генерируют физиологические «выживательные» реакции в повседневной жизни, в таких, например, ситуациях, как важная встреча, собеседование или улаживание конфликта. В частности, выступление на публике способно вызвать интенсивное чувство страха (Dwyer and Davidson, 2012). Нашему телу и мозгу несложно спутать повседневные заботы и тревоги с вопросом выживания. Как вы можете себе представить (а может, вам уже приходилось с этим столкнуться на практике), постоянное пребывание в режиме выживания весьма утомительно и неустойчиво. В организме копится напряжение, и он начинает ломаться. Но поскольку это ощущается как вопрос выживания, мы продолжаем заниматься проектом, стратегией, работой или карьерой, пока не валимся с ног.
Если вам приходилось работать над каким-нибудь сложным проектом, вы знаете, что одна из сопряженных с ним опасностей – расплывчатость границ, которая приводит к тому, что менеджеры проектов именуют «размывание миссии». Задачи и ожидания, касающиеся проекта, все растут, и им не видно конца, потому что нет четких границ деятельности – и в итоге вы остаетесь с постоянно меняющимися правилами игры и бесконечным потоком работы. Неуправляемые ожидания вырастают до гигантских масштабов.
Вот что, похоже, творится с механизмом выживания в современном мире. Материальных и психологических приобретений никогда не будет довольно! Всегда есть что-то, что еще можно получить, заработать, изучить! Конечно, нельзя сказать, что эти цели хороши или дурны сами по себе; но когда изменяющиеся правила игры превращаются в вопрос выживания, тело и разум теряют способность расслабляться и наслаждаться настоящим и, в смысле счастья и реализованности, эти цели приобретают качество контрпродуктивности.
Однако, как показывают исследования по теме счастья, бесконечное приобретение никогда счастья не приносит (Jebb et al, 2018). Получая желаемое, вы какое-то время испытываете радостное удовлетворение, а затем возвращаетесь на прежний уровень «по умолчанию». Начинает казаться, что единственная возможность поддерживать устойчивое ощущение счастья – это постоянная погоня за разными благами. Данное явление получило название «беговая дорожка гедониста» (Layard, 2011).
Почему повышение доходов не всегда обеспечивает больше счастья или эмоционального благополучия? Дело в том, что высокие доходы обычно сопровождаются повышенными прессингом и требованиями (время, рабочая нагрузка, обязанности), которые в том числе ограничивают реализацию других возможностей, таких как близкие отношения и творческие занятия. В усилении стресса, даже при условии высоких доходов, играют роль и другие факторы, например, ценность материальных вещей, дополнительные материальные чаяния, оставшиеся нереализованными, усилившийся процесс социального сравнения и иные жизненные перемены, ставшие следствием повышения дохода – к примеру, рождение новых детей в семье или жизнь в более дорогих районах (Barr, 2018).