Страница 4 из 19
Этот момент стерся из памяти Рантара. До мастерства Лепорта в распитии крепких спиртных напитков он не дотягивал.
– Я еще спущу с него шкуру и повешу ее над каминной полкой. Пусть только очнется и…
Перед внутренним взором Асти появился Пряник – кот, который жил у его тетки. Шерсть на звере совпадала мастью с Лепортом. Поганец любил гадить в сапоги и откусывать пуговицы с одежды. Тетка так и не узнала, что лапка на счастье на седле боевика принадлежала наглой животине.
– Ты сам дал ему дозволение, – укорил Лао.
– Ничего не помню, – честно признался Асти. В отличие от Лепорта, он прогонял волка крайне редко. Да и слово «охота» было неуместно: они просто пили, чтобы забыться. Впрочем, им это неплохо удалось – волк сдох где-то на дне бутылки.
– В своих играх вы, олухи, забыли одну важную вещь, – произнес Ишидан. – Дакаста не бездушная кукла.
Вновь раздался мелодичный звон. Красная не спорила с господином, но его заявление не осталось без внимания.
– Ушла! – приказал Лао, не глядя на служанку. – Человеческие чувства, а тем более чувства женщины, подобны хрупкому мосту: одно неверное движение – и рухнешь в пропасть.
– Твоя переправа столь же призрачна, – не остался в долгу Рантар.
– Может и так, но мой мост держится еще и на холодном расчете. Дакаста в силу своего возраста на подобное неспособна, – ответил Лао и добавил: – Тебе стоило остаться у лекарей еще на несколько дней.
– Заботу прибереги для адептов, – проворчал Рантар, хоть в душе и был согласен с другом. Но присутствие Теодора на соседней койке выводило боевого мага из себя.
Он догадывался, что тот перешел рамки дозволенного – Асти не составило труда сложить характер Лепорта, увиденную сцену на лестнице и последующее поведение Марти. Да и вид бледной, магически истощенной девушки с забинтованной рукой доводил Рантара до отчаяния. Каждый вечер он украдкой навещал соседнее крыло лечебницы в надежде, что мотылек очнулся. Утешало одно: несмотря на затянувшийся обморок, Мартинити шла на поправку. Целители уверяли, что в данном случае подобная реакция организма нормальна, и, возможно, к тому моменту, как Марти откроет глаза, сломанная кость успеет срастись.
– Ты не думал, откуда у Мартинити взялось столько силы?
– Ответ очевиден, не так ли? – усмехнулся Лао.
– Да, – кивнул Рантар. – Трудно забыть, печать чьей сущности украшает ауру адептки.
– Это двусторонний канал – Зогард подпитывает ее, чтобы жертва дожила до назначенного часа и была готова принять его. Магия Шэдар подобна ручью на фоне полноводной реки темной твари. Не стоит забывать и о твоей метке.
– Ты издеваешься?
– Вспомни бедного Лепорта. Выброс силы был настолько велик, что щиты не выдержали у вас обоих, но если тебя волна просто отбросила, признавая родство… – Лао не договорил, все и так было ясно.
Маяк на Дакасте давно превратился в тавро, подтверждая право обладания сильнейшего.
– Если ты хотел просто переплести с ней ноги, то не стоило влюбляться.
– Порой желание нанести тебе увечья почти непреодолимо, – поделился наболевшим Рантар. – Кстати, об увечьях… Ты не будешь возражать, если Керфус Зул ляжет рядом с Лепортом?
– И чем же тебе успел досадить декан факультета трансформации? – с любопытством спросил Лао. Впервые за время беседы он посмотрел на Асти.
– Туша серого дракона, – обреченно произнес Рантар. «Война» за чучело успела ему порядком надоесть.
– Ясно, – усмехнулся степняк. – До того, как ты вновь отправишься на соседнюю с Лепортом койку, я дам тебе совет…
– Считаешь, я проиграю живодеру в поединке? – возмутился боевой маг.
– Он не просто живодер, – спокойно заметил Лао, откинулся на резную колонну за спиной и посмотрел в звездное небо. – Он словом подчиняет материю, этот маг уникален.
– Тогда почему он не на службе? – задал очевидный вопрос Асти. – Управление правопорядка нуждается в подобных талантах, как побирушки в куске хлеба.
– Все материалисты немного безумны, – вздохнул Лао. – У этого, например, есть страсть к собиранию чучел.
– Да ну, – ехидно произнес Рантар, – ничего странного в этом не вижу.
По мнению Асти, Ишидан был в разы безумнее, начиная от любви к старшей ведьме и заканчивая наделенными сознанием куклами, – никто в здравом уме искусственному существу подобное не подарит. С другой стороны, могущественных магов сила всегда корежила, изменяя в угоду их таланта. Так Лепорт, будучи талантливым иллюзионистом, никогда не снимал масок, для него вся жизнь являлась игрой. Именно поэтому Асти не усомнился в том, кто именно был повинен в нетипичной реакции Марти. Даже у целителей его подчиненный устроил целый спектакль.
Возглас «Командир, я умираю!» заставил Рантара направить в страдальца воздушный кулак. Боевой маг ничуть не удивился, когда заклинание ударило в пол в метре от Лепорта – настолько реальной выглядела иллюзия. Асти подыграл актеру, а гнев после сброса силы немного, но поутих. Он понимал потребность Теодора в вечной игре так же, как тот понимал желание командира всегда находиться в движении. Проклятием Рантара стала дорога – ему, как боевику, требовалось действие. Он просто физически не мог сидеть на одном месте. Сила, что жила в нем, начинала буянить, и самые простые чары грозили разнести все вокруг.
После этих размышлений мысли Асти плавно перетекли к Мартинити, в голове мага вспыхнула фраза: «Ей придется привыкнуть». К чему конкретно – он решил сам у себя не уточнять, и вообще, постарался забыть.
– Так что там с Зулом? – возвращаясь к начатой теме, уточнил Рантар.
– Помимо обычной коллекции редких тварей у него есть… – Шифу замолчал, подбирая слова.
– Погребок, господин, – подсказала Красная, приоткрыв дверь и страшась подойти. В голосе куклы слышался смех.
– Именно, – кивнул Ишидан. – Там Зул хранит статуи своих врагов.
– Бывает, – равнодушно пожал плечами Асти.
Знавал он одного оборотня, который собирал засушенные сердца убитых им. Вот это, по мнению Рантара, действительно странно.
– Да, бывает, – согласился ректор и добавил: – Бывает, что человеческие и нечеловеческие фигуры сделаны из редкого материала.
– Кехиор или Илиссийский мрамор? – со знанием дела уточнил Асти.
– Если бы… – В интонациях степняка промелькнуло недовольство. – Из кожи и плоти, даже глаза и те настоящие.
Повисла тишина, после чего Рантар вынес вердикт:
– Ты прав, он безумен.
Когда страсть к своему искусству перерастала в одержимость, маг становился подвластным собственной силе. Вот и ответ, почему Керфус Зул не на службе империи – от подобных людей больше проблем, чем пользы. Они уже не живут разумом, они воспринимают мир иначе: через призму своего таланта. В Карфе к таким магам относились спокойно, если, конечно, они не выходили на площадь и не начинали массовые жертвоприношения. В Стране Ветров их лишали силы, после чего отправляли в храм служить богам. В Вольных Землях «спокойных» одержимых не существовало, потому как там правила сила и отсутствовали законы. Такие, как Шэдар Шорох, были исключением. Они воплощали в себе и судей, которые выносили приговор, и палачей, незамедлительно приводящих его в исполнение. Асти всегда задавался вопросом: за что? За что можно карать в стране, где нет законов?
– Нельзя переплыть океан и не коснуться его глади, – устало согласился Лао. – Многие в своей жадности пытаются подчинить его и тонут в ненасытной пучине.
– Почему в университете только одно чучело серого дракона? – вернулся к насущному Рантар. – И почему Зул не может поделиться им с факультетом боевой магии?
Ишидан тяжело вздохнул: порой соперничество деканов доходило до ребячества.
– Возьми чучело зеленого, отрабатывать заклинания на нем можно не хуже, чем на сером.
– Неужели во всем университете больше нет наглядного пособия серого дракона?
– Нет, – недовольно ответил ректор. – Артефакторы что-то намудрили, и вонь из туши стала пробиваться наружу. Пришлось все уничтожить, остался только один у Керфуса – с тем он лично для надежности что-то колдовал. Новые экспонаты мы получим нескоро, квоты на драконов не бесконечны.