Страница 2 из 16
К кормлению нужно было подготовиться. Результаты подготовки проверял врач-педиатр, который сильно ругал мамаш, если прядь волос выбилась из-под косынки или торчали голые колени. Кормили нас строго по расписанию. Если кто-то описался или обкакался, то лежал в холодной пелёнке и начинал истошно орать. Мы подключались к его крику и орали уже всем коллективом, но выдержка у медперсонала была советская – закалённая как сталь, и до очередного пеленания-кормления по графику никто к нам не спешил.
В перерывах между кормлениями к роженицам приходила медсестра и выполняла процедуры. Матери сказали, что ей назначены уколы. Она ответила, что ей ещё ничего не назначали, но это не имело никакого значения. Укол поставили. Позже оказалось, что по ошибке (кто-то не получил своего лекарства). Никто не оправдывался и не извинялся. Но, хотя человеческая поддержка и тактичность не были в почёте, в целом люди в роддоме работали честно и совестливо. Просто времена и порядки были такими. И привкус горечи от них, к сожалению, остался навсегда и отзывается многие годы.
Было и хорошее. Родственники и знакомые писали трогательные записки и передачи. Наши мамочки общались, мечтали, подбирали нам имена. Актуальными именами мальчиков были «Андрей», «Максим», «Дмитрий». Что касается меня, то выбор моего имени был однозначен. Имя «Сергей» я получил в честь двух лучших друзей отца – замечательных людей: Сергея Макеевича Ощепкова и Сергея Александровича Вирского.
Прошла неделя. Всё, что произошло за эту неделю, перекрывал финал – моя счастливая встреча с родственниками и близкими. Пришла медсестра и благо, что по здоровью мамы и моему всё было хорошо, сказала долгожданное: «На выписку!». Нарядили, упаковали и вручили родным. Меня принял мой дед, Иван Григорьевич Болотов. Когда дед забирал меня из роддома, заглянул внутрь свёртка, перевязанного красной лентой, и сделал вывод: «Точно наш». Действительно, внешнее сходство с дедом с каждым годом проявляется всё отчётливей.
Работников роддома благодарили, дарили цветы и коробки конфет. Они приглашали посетить роддом вновь.
А дома ждал праздничный стол. Дед с гордостью потчевал собственным самогоном, а бабушка всяческими яствами. Стол ломился от доступных для того времени угощений. В частном секторе в то время с соседями жили очень дружно, как одна семья. И радость каждой семьи была общей. И это было настоящее счастье.
Так началась моя жизнь дома, где важнейшая задача состояла в том, чтобы набирать вес и расти на радость всей семье.
Отец в 1972 году получил квартиру в новом двенадцатиэтажном доме на проспекте Ленина. Одна комната стала детской. Моя жизнь налаживалась.
ДК «Москва» (улица Дзержинского, 2): «Человек из Кемерово» (святочный рассказ)
Дом кино «Москва» построен по проекту архитектора Д.Ф. Зезина. Оформление фасадов разработал архитектор Кемпроекта С.П.Скобликов. Габаритные размеры в плане – 42 на 65 метров. Площадь – 4809,5 м2. Открыт 15 июня 1937 г. Выбор названия кинотеатра был вынесен на обсуждение горожан. Предлагались варианты: «Буревестник», «Гигант», имени А.С.Пушкина, М.Горького и другие. Президиум городского Совета решением от 23 июля 1937 года присвоил кинотеатру название «Москва».
Кинотеатр располагал зрительным залом на 1000 мест, читальным залом, шахматным клубом и тиром. ДК «Москва» реализовывал концепцию мультикультурного городского пространства. В фойе и вестибюлях проходили художественные выставки, танцевальные вечера, торжественные сборы пионерских дружин и даже заседания партийно-хозяйственного актива, на которые собиралось до полутора тысяч человек.
В 1962 году проведена первая реконструкция здания кинотеатра. В 1969 году кинотеатр был переведен на широкоформатный показ фильмов. С 1 июля 2005 года ДК «Москва» заброшен.
У меня были проблемы
Я зашел чересчур далеко
Нижнее днище нижнего ада
Мне казалось не так глубоко
Я позвонил своей маме
И мама была права
Она сказала: «Немедля звони
Человеку из Кемерова».
Борис Гребенщиков
Глава первая
Игорю очень хотелось привезти в Кемерово БГ (Бориса Борисовича Гребенщикова). Не насовсем, а с концертом.
Это была его голубая мечта с тех катушечных 80-х, когда он впервые услышал загадочную рок-группу из далёкого Ленинграда – «Аквариум». Сейчас это уже был не студент КузПИ Игорь, а Игорь Петрович Фромин – уважаемый член общества и руководитель большой сети общественного питания «Тысячелистник».
Игорь мечтал подарить своему родному городу Кемерово концерт БГ – поделиться тем самым чистым и прекрасным, что было у него в душе со времён студенческой поры.
Деньги на организацию концерта у Игоря имелись. И с площадкой – ДК «Москва» – он тоже уже давно договорился. Осталась только одна загвоздка – БГ. Вернее, даже не сам БГ, а его концертный директор – Таточка, которая всякий раз, когда Игорь Петрович интересовался, не появилось ли гастрольное окно у любимого артиста, говорила однозначно:
– Ну, Кемерово пока пусть дозреет. У нас тут в графике тура Москва, потом Владивосток, а дальше мы в Америку-у!
С Америкой Кемерово тягаться, конечно, не мог; доллары здесь тоже были, но далеко не в тех количествах. Собственно, Игорь Петрович уже и не надеялся на чудо, но однажды в августе 1998 зазвонил телефон, и Таточка сообщила:
– У нас тут Самара слетела, вы ещё хотите концерт БГ в Кемерово?
Игорь даже встал со стула и поправил зачем-то галстук:
– Конечно! Ждём!
– Хорошо, вечером пришлю райдер*, – быстро попрощалась Таточка и повесила трубку.
Игорь тут же позвонил любимой жене и, потея всеми частями своего хорошо тренированного боксёрского тела, сообщил:
– Олечка, тут у нас такое происходит…
– Что, налоговая наехала?
– Нет, наехал БГ, точнее, скоро он к нам наедет, то есть приедет с концертом.
– Котик, ты шутишь?
– Да какие шутки! Только что звонила Таточка – у них дырка в Самаре, через три дня он у нас.
Весь остаток дня булочки и шашлыки уже не шли Игорю в голову. Он мечтал.
Вечером, как и обещала Таточка, факс выдавил из себя райдер БГ.
Из него стало ясно, что БГ приедет один, без «Аквариума», и даст один единственный концерт. Далее следовал список требований для принимающей стороны: гостиница, трансфер, питание, гонорар, концертная аппаратура…
Игорь вызвал Рюшу, для всех других – Андрея Викторовича, главного по разным очень ответственным поручениям, и вручил ему райдер:
– Рюша, чтобы всё от сих до сих, ну ты понимаешь, как для себя и даже больше!
Рюша пробежал взглядом по скрученному свитку и спросил:
– А «это» где будем брать?
– Что «это»? Там же всё ясно написано!
– Игорь, тут в конце райдера стоит «настоящий сибирский самогон».
– Ну-ка, покажи, – Игорь был сегодня не расположен к шуткам друзей.
– М-да… Действительно…
– Вот я и уточняю, где брать-то будем? У меня дядька в деревне, конечно, гонит, но тут-то случай особый…
– Рюша, ну какой ещё дядька, тут же написано «настоящий»! Ты читал?!
Игорь был человек непьющий, то есть совсем непьющий, и, несмотря на то, что родился и вырос в сильно закладывающем Кемерово, слова «первач» и «настоящий сибирский самогон» были для него почти совсем пустой звук.
У Игоря как-то неприятно потянуло под ложечкой, и он вздохнул:
– Рюша, обзвони всех, найди лучший первач – завтра будем дегустировать. Проверять качество на себе, по-живому…
Если бы в райдере был Macallan или даже Louis XIII, ему было бы куда как проще…
Вечером следующего дня в кабинете Игоря на столе аккуратно стояли и играли закатными лучами 15 образцов сибирского первача в разнокалиберной и разноцветной таре – от прозрачно-белой, с наплывами серого стекла, и золотисто-жёлтой до загадочно зелёной, видимо, из-под чебурашки*. На тарелочках томилась разнообразная местная закусь: торчали пупырчатыми боками тёмно-зелёные солёные огурчики, томно переливались под сметаной с тонко порезанным лучком грузди, призывало к себе только что из морозилки хрустящее сало с нежной корочкой.