Страница 86 из 101
Я нехотя сел на стул, посмотрел на экран, где вновь показали выход с полигона и иностранцев. Там же мелькнул мастер Ёсинори, с которым говорил какой-то важный японец в костюме.
— А они точно привезли ковчег? — спросил я. — Будет обидно, если обманут.
— Это всего лишь предлог, — сказал Император. В его голосе промелькнули довольные нотки. — Пару дней назад они обращались к уважаемому оценщику в Лондоне, спрашивая, есть ли у них такая реликвия, ради которой Император Цао согласится на любые условия, чтобы вернуть её. Оценщик, почти не раздумывая, назвал ковчег императора Му-вана.
Я не стал оборачиваться, догадываясь, что на его лице появилось довольное выражение и хищная улыбка. Не удивлюсь, если выяснится, что черепа смогли попасть на турнир не без помощи Императора Цао. А ещё та фраза великого мастера из Англии, угрожавшего мне, откуда у него такая уверенность, что похищение маски — это дело моих рук?
— Мастер Че, — сказал я, — передайте господину Ёсинори, если у него есть сильные и секретные техники, позволяющие закончить бой как можно быстрее, пусть использует их сразу. И пусть держит дистанцию с противником.
Ёсинори Акамацу тем временем шёл к центру полигона. Не знаю, можно ли его считать тем самым классическим клановым мастером, о которых я когда-то говорил. Талантливый и наделённый огромной силой, но со скудным арсеналом техник и умений. Сколько раз он дрался насмерть с другими одарёнными? Сталкивался ли когда-нибудь с противником, превосходящим его по силе?
Пока я думал, что японцу придётся сильно постараться, чтобы выиграть, Император Цао встал, вышел вперёд, к ограждению ложи, и выступил с речью. Рядом не было мудреца Ма, чтобы усилить его голос, поэтому говорил он в небольшой микрофон. Трибуны встретили его слова одобрительным гулом.
— Император сказал, что на турнир прибыли особые гости из Европы, чтобы бросить вызов сильнейшим мастерам мира, — ко мне наклонился мастер Че. — Попросил участников использовать всю доступную им силу, чтобы победить. Напомнил, что во время турнира сохранить поверженному противнику жизнь — это… мне сложно перевести на русский язык эти слова, но они означают достойный поступок и большую честь для воина.
Я посмотрел на запад, куда умчались великие мастера. Мне показалось, что над горизонтом в той стороне что-то полыхало, но из-за солнечного дня было плохо видно. Трибуны тем временем снова взорвались криками, когда мастер Ёсинори встал напротив незваного гостя турнира. Их разделяло всего метров пятнадцать, отчего я поморщился. Слишком близко. Я преодолел бы это расстояние одним рывком, добрался до японца, блокировал нагинату и нанёс бы единственный удар, ставший для него фатальным. Иностранец думал так же, бросившись вперёд, переходя в режим. Ему хватило ума, не использовать умение размытой тени, с помощью которой они перемещались. Сейчас бы это только помешало.
Японец Ёсинори Акамацу ожидал чего-то такого и успел среагировать. Он взмахнул нагинатой, теряя драгоценные секунды, и сделал выпад, собираясь проткнуть противника той самой техникой, которой пробивал бетонные блоки. Удар попал, но иностранец его отразил, отправляя в сторону. Метрах в двадцати, куда угодил удар, в воздух брызнул фонтан битого щебня, а по полигону разнеслось глухое «бум». Ёсинори слишком поздно понял, что нанести второй такой удар не успеет. Он коротко ударил нагинатой, рассчитывая разрубить быстро приближающегося противника, но то ли замах получился слабым, то ли он просто что-то не рассчитал, но удар не прошёл. Без сомнения, мастер в военном комбинезоне владел теми же техниками, что и члены культа черепа. Он предплечьем заблокировал лезвие нагинаты, ничуть не боясь потерять руку. Со стороны показалось, что Ёсинори замешкался или растерялся, так как слишком медленно отреагировал на удар кулаком ему в левую сторону груди. Я же подумал о той давящей технике, которую использовали черепа. Вспомнил, как во время Колизея блондин сковывал движения мастера Ву Ци. Только Ву Ци, в отличие от японца, мог этому сопротивляться.
Не было ни взрыва, ни спецэффектов. Мастера Ёсинори просто отбросило на десяток шагов, и он закувыркался по земле, выронив нагинату. Весь бой занял не больше нескольких секунд, то время, что понадобилось мастеру черепов, чтобы добраться до японца. Прыжок вперёд, удар и японец уже кувыркается по земле. Не связанные с силой люди вряд ли смогли понять произошедшее, увидев лишь итог.
Иностранец, чьё имя я так и не узнал, или его просто не перевёл мастер Че, добивать японца не собирался. Он выпрямился, бросил на японца короткий взгляд, затем склонил голову, обозначив поклон в нашу сторону, и направился к выходу с полигона.
— Это было быстро, — задумчиво произнёс Император Цао. Я едва сдержался, чтобы не съязвить и не говорить, что предупреждал о подобном исходе. Вот вам и сильнейший копейщик Японии.
На полигоне вновь появилась карета скорой помощи. Санитары спешно погрузили японца на носилки, затем в машину и умчались в обратном направлении. На большом экране появился выход с полигона, по которому шли двое мужчин. Первый — невысокий черноволосый индус в комбинезоне наёмников, второй — долговязый светловолосый европеец, одетый так же, как и победивший только что мастер. Вновь мне показалось, что европейцу подошёл бы дорогой костюм дельца и успешного бизнесмена.
Гангеш был сильным бойцом, имевшим колоссальный опыт сражений с разными мастерами, в том числе и с черепами и я надеялся, что второй бой немного собьёт с них спесь. Я с силой сжал кулаки, глядя на экран. Подобраться бы поближе и посмотреть, что будет использовать долговязый. Кинетики — превосходные бойцы ближнего боя, с отменной реакцией и сильным ударом, но у них скудный набор ультимативных техник. Всё, что может показать Таисия, я могу заблокировать, даже её коронный удар. Это не делает её слабым бойцом, но против черепов я бы её не выпустил.