Страница 8 из 8
– Ах! – вздохнула госпожа.
– А до чего влюблён! – воодушевилась Напе. – Что ни день, записка. Ты бы слегка ободрила его, а то пока мы дождёмся отъезда твоих родственниц и хозяина, ему может и надоесть. – Напе была честной девушкой ,и, получая через Пора скромную плату от Назона за передачу госпоже записок, считала долгом отработать её. Да и сам юноша был ей мил, во всём подстать хозяйке. Конечно, у таких юнцов, пока живы их отцы, денег мало, зато сам хорошенький. А там и другие найдутся, – те, что побогаче.
– Увы, я замужняя женщина, – вздохнула Терция. – Вот если бы овдоветь… – И она мечтательно подняла к потолку прелестные глазки.
– Так будет от тебя знак Назону или нет? – настаивала Напе.
Отложив зеркало, Терция потянулась за бумажным листком с каракулями Назона:
– Премилые стишки он присылает. Интересно, откуда он их списывает?
– Говорит, сам сочиняет. Он, – хихикнула, – поэт.
– Что в этом плохого? – заступилась за поклонника госпожа. – У самого претора Руфа его стихи слушали и хвалили. Говорят, нынче все сочиняют, потому что это модно.
– Да я так… Только надо бы мужчине и делом заниматься.
– Фи! Стать таким, как мой Капитон? Назон совсем другой.
– Значит, он тебе всё-таки нравится?
– А тебе?
– Кому мы выбираем любовника? – всплеснула руками служанка. Она уже начинала проявлять нетерпение: госпожа ни на что не могла решиться, тянула время, между тем на улице к Напе уже подходила сводня, расспрашивала о хозяйке и обещала взять в долю, если дело пойдёт.
Доверительную беседу женщин прервал грубый голос хозяина, вернувшегося домой, и обе заторопились окончить причёску.
Подобно многим мужчинам, Капитон считал, что самое интересное в жизни – его дела, и, пока ел, рассказывал о них жене. Красиво причёсанная Терция слушала, надувшись, о каких-то дрязгах в связи с неуплатой кем-то пошлины, о том, как ловко повёл дело Капитон, на каком хорошем счету он у претора, определённо обещавшего взять его с собой в провинцию. Муж ел жадно и неряшливо, чавкал, облизывал волосатые пальцы, и Терция совсем затосковала.
Настроение ещё больше испортило появление матушки и сестрицы, вернувшихся из храма и принявшихся рассказывать, как милостиво приняла их жертву богиня, и как весело и многолюдно на улицах. Болтовня ничуть не мешала им накинутся на тушёного гуся, коего хозяин намеревался съесть в одиночку, так что Капитону досталось не так много.
– Не слишком ли у нас загостились твои уважаемые родственницы? – с неудовольствием обозрев гусиные кости, оставленные удалившимися на отдых тёщей с дочерью, осведомился Капитон.
Воспрянув духом, Терция сообщила мужу, понизив голос:
– Им давно пора в Карсеолы, однако они поссорились с Примой, и если ты их туда не отвезёшь, они и не подумают от нас уехать.
– Отвезу? Ещё чего? У меня нет времени. Капитон и слышать не хотел о подобной поездке , так что Терции пришлось долго уговаривать его. Её настойчивость победила, он всё-таки согласился отвезти тёщу восвояси. Правда, собирались неспешно; матушка и Секундилла ни за что не хотели уезжать из Города ранее окончания игр в честь Великой Матери богов, так что Терция стала опасаться, как бы они не задержались до Цереалий. Наконец, к великой радости домочадцев, обременительную вдову с дочкой, а заодно и хозяина, удалось спровадить. Пообещав мужу в его отсутствие невылазно сидеть дома, ликующая Терция захлопала в ладоши, едва осела пыль за повозкой, увозившей прочь её стражей
– Мы пойдём в цирк, – объявила Напе. Она уже уведомила Назона про отъезд хозяина, и юноша обещал, в случае если Терция согласится придти, занять для них лучшие места в цирке: ведь начинались празднества в честь Цереры, а, значит, цирковые представления и конские бега.
Пока Владыка устраивал дела на Востоке и присоединял к своим владениям то, чего, по его мнению, недоставало, Рим развлекался: праздники сменялись праздниками, торжества торжествами. С началом Великих игр улицы пустели, лавки и мастерские закрывались уже с утра, на рынках замирала торговля: народ устремлялся в цирк глядеть на бега, орать, ликовать, заключать пари, выигрывать, славить победителей-возниц. В один из таких дней разряженная Терция выскользнула из дома, бежав от строгого надзора евнуха, и, сопровождаемая верной служанкой, направила шаги туда, куда стремился весь город – в Великий цирк. Сердечко её замирало, и вовсе не потому, что она обожала ристалища, которые никогда не видела; нет, она знала, что в цирке увидит Назона. После незабываемого обеда в доме Руфа, когда они с юношей успели столько сказать друг другу взглядами и вздохами, она видела своего обожателя несколько раз, но мельком, издали, на улице, и, будучи всегда под конвоем, не смела поднять глаз. За время томительной разлуки она прочла столько похвал себе в прозе и стихах, столько любовных клятв и обещаний, начертанных рукой поэта на восковых табличках и папирусной бумаге, что не могла устоять. Только бы встретиться с ним, сидеть рядом в толпе, будто с глазу на глаз, держаться за руки, перешёптываться… Дальше её мечты не шли.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.