Наследство с последствиями

Послышался голос Сутулого: – Гена, держи ее! Ты *****

Я еще сильнее ускорилась, умудряясь на ходу поправлять ускользающую куда-то в штанину помаду. На очередном повороте нырнула в кусты, рассчитывая лишь на то, что трасса где-то рядом. За спиной послышался отборный мат. Метров через десять, расцарапав все руки, выскользнула на дорогу, едва не угодив под колеса мотоцикла. Водитель, свистя тормозными колодками, оставляя на асфальте черный след, умудрился удержать железного коня и не слететь на обочину.

Мой вчерашний знакомый.

– Совсем *******! Опять ты? – поразился он, когда рассмотрел мое лицо.

Я запрыгнула к нему за спину и начала что есть мочи лупить по плечам:

– Гони! Гони! Ты должен мне помочь!

Из кустов уже вывалился Гена. Нас разделяли какие-то два метра.

– Пожалуйста, – завизжала я, подскочив на сиденье, едва не завалив мотоцикл вместе с водителем.

Мотоциклист рванул вперед, я обхватила его как можно крепче, вцепившись в кожаную куртку и крепко зажмурилась.

В это время появился Сутулый и, оттолкнув с дороги отставшего Бугая, сделал пару выстрелов из пистолета по колесам – промазал.

Меня трясло, как в лихорадке, и я с огромным трудом попробовала объяснить моему спасителю, что мне срочно нужно в ближайшее отделение полиции.

– Я так вам благодарна… – бормотала я. – Вы мой герой… спаситель… А теперь в полицию… Побыстрее… если можно. Мне очень надо.

Мужчина промолчал и как-то неопределенно покачал головой. Я восприняла это как согласие и вцепилась в мягкую кожу куртки, что есть мочи. Запах кожи и мужского парфюма, кажется, с нотками бергамота и чего-то древесного, успокаивал… Дышала полной грудью, чувствуя, как на ветру развеваются полы моей розовой пижамы, и волосы, наверное, стоят дыбом, а босые ноги замерзли… Но ничего – прорвемся.

Глава 6

В целом, при всей мрачности картины, я была полна оптимизма. Сейчас меня доставят в участок, я там слезно обо всем расскажу и буду свободна. Хотя мне и рассказывать особо не о чем, скорее, я здесь – жертва обстоятельств. Дом, вещи, дым из окон – старалась про это не думать, в конце концов, как говорила мама: легко пришло – легко ушло. Руки мелко тряслись, голова гудела, но я старалась держать себя в узде и не скатиться в банальную истерику.

Челюсти были сильно сжаты, втянула в себя прохладный утренний воздух и едва не зашлась в кашле – я всеже замерзла. Ничего… ничего… чуть-чуть потерпеть осталось.

Когда мы остановились возле небольшого двухэтажного, приземистого дома из белого кирпича с большими стеклянными окнами и широкой, на весь первый этаж, верандой, на меня снизошла оторопь. Словно сомнамбула спрыгнула с мотоцикла, тут же ногами ощутив холод бетона, но не подала виду, лишь позволила себе подтянуть сползающие пижамные штаны и развернуться к мужчине.

– Это как понимать? – фертом стала наступать на мужчину.

Он уже слез с сиденья и откатил мотоцикл в сторону.

– Да не трусь. Замерзла же…, – заботливо протянул, – чай попьем, а затем я тебя отвезу.

Недоверчиво уставилась в темный шлем. Веры в его слова во мне не было ни на йоту. Водитель, наконец, сообразил, что беседовать с девушкой, не сняв головной убор так-то моветон, и, вернувшись к мотоциклу, аккуратно стянул шлем: показалась крепкая загорелая шея и слегка отросшая копна темно-каштановых волос. Он развернулся ко мне, нацепив на лицо очаровательную белозубую улыбку, – я сглотнула. Стыдно пожаловаться на свою заторможенность, его я узнала, сразу узнала, просто вспомнила не ту картину, от которой мне стоило орать «Помогите!» и бежать со всех ног, а ту, в которой его обнажённого страстно ласкала гибкая блондинка. Он продолжал приветливо улыбаться, а я, спустя секунду, тихо проговорила, опомнившись: «Твою ж мать!» и громко добавив:

– Я сейчас! – развернулась и дала стрекача к воротам, точнее попыталась это сделать.

«Беги, Форест, беги!» – неуместно крутилось в голове.

– Куда? – вскрикнул Андрей и, не приложив ни малейших усилий со своей стороны, догнал меня за пару быстрых шагов. Это тебе, Даша, не неповоротливый, словно медведь, Бугай, а спортивный молодой мужчина. С таким мне уж точно не тягаться в беге с препятствиями.

– Далеко собралась? – я пискнуть не успела, как он схватил меня за плечо, как раз в момент, когда я пяткой больно наступила на камень и начала хромать, затем ловко забросив себе на плечо, развернулся и понес в дом. Сдаваться не планировала, хотя уже изрядно устала. Била кулаками по спине, даже попыталась укусить, но ухватиться было не за что.

– Пусти меня, Иуда! – билась, чувствуя, как тюбик с помадой, попавший как раз мужчине на плечо, больно упирается в бедро – единственная радость, что не потеряла.

Мужчина остановился на крыльце, продолжая легко, но крепко удерживать меня одной рукой, другой (я услышала звон ключей) – открывать замок, дверь он распахнул с помощью пинка и занес меня в нутро дома. Здесь было темно и тепло, в другой ситуации я бы вздохнула от облегчения, но не сейчас.

– Пусти меня! Что тебя от меня надо? Клянусь, когда я попаду в полицию – тебя посадят!

Мужчина хмыкнул:

– Ключевое здесь: когда попадешь.

– Пусти! – я начала лупить его с удвоенной силой.

Минуя короткий темный коридор, он открыл неприметную белую дверь и, сделав шаг внутрь, поставил меня на ноги – я слегка качнулась.

– Даю тебе время успокоиться, отдышаться, – жестко сказал и попытался прикрыть дверь.

– Козел! – я зачем-то попыталась в него плюнуть, но промазала. Мы дружно проследили за полетом моей слюны: я с досадой, Андрей с брезгливостью. Он бросил на меня непонятный взгляд и, достав из кармана выглаженный платок, быстро стер «недоразумение», м-да.

– Ты, моя дорогая, мне все – все расскажешь: и про дом, и про пижамный забег… А пока, еще раз повторюсь, отдохни, – он презрительно поджал губы, окинув меня не менее презрительным взглядом.

Меня прошиб пот, и я начала лепетать, не иначе как от стресса:

– Отпусти меня. Я никому ничего не скажу… Я ни в чем не виновата, – сделала к нему нерешительный шаг.

Андрей смотрел на меня словно на таракана, в его взгляде я видела терзание: терзание между тапком и мелком «Машенька».

И тут я почувствовала, что от моего движения, помада вот-вот сползёт в штанину и, ясное дело, громко упадет на пол.

– Я правда-правда ничего не знаю. Давай договоримся, – едва успела придавить рукой помаду. Мужчина проводил взглядом мой жест и вновь скривил губы:

– Сомнительные условия для договоренностей, – он развернулся, чтобы выйти и надежно прикрыть дверь.

– Стой! – взмолилась я. – Ты все не так понял! Ты не имеешь права меня здесь запирать! – разгадала я его планы и начала кричать уже со слезами:

– Я – свободный гражданин. Ты не имеешь права меня запирать… По Конституции…

Он ухмыльнулся и с неожиданно веселым блеском во взгляде добавил:– Ты еще «Конвенцию по правам человека» вспомни, – и ловко прикрыл дверь перед моим носом. Звук – три щелчка – подсказал, что меня заперли.

– Козел! – закричала я, но тут же спохватилась и жалобно добавила:

– Мне завтра на работу надо!..

В коридоре послышались удаляющиеся шаги.

Последний раз зло пнув ни в чем неповинную дверь и, скатилась по ней спиной.

– Урод… Какой же урод… – тихо причитала, положив голову на колени, рука по-прежнему держала помаду. Надо что-то с ней делать. Не могу же так ходить дальше, «придерживая трусы», – я хохотнула (нервное, наверно).

Решила осмотреть комнатушку, в которой оказалась. Сделала вывод, что это простая кладовая: под самым потолком светилось небольшое окошко, в которое сможет пролезть разве только отощавшая кошка, благо, его бледного света хватало для обзора: несколько деревянных полок с одной стороны, заставленные коробками, несколько пар лыж в чехлах аккуратно поставили в самый угол, на гвоздях висели всевозможные плащи, термоса, сумки. Когда за дверью послышались шаги, я, подорвавшись с места, ловко закинула тюбик в карман ближайшего плаща.