Страница 14 из 121
Но чем больше отнекивалась, тем насмешливей становился устремленный на неё взгляд. Даже думать не хотелось, что за впечатление она производит. По-любому, зашуганной закоплексованной тётки, которая только то и делает, что ворчит да жалуется на жизнь. Ах, да, ещё и недотраханная, как принято считать зачастую. Господи, рассмеялась про себя, качая головой. Разве она такая? Разве ей не хочется побывать в том же самом «Ингуле» или «Рифе»? Конечно, хочется.
— Хорошо, — согласилась, поддавшись необъяснимому порыву. Пускай сама себе добавила проблем, пускай пожалеет, но это будет потом, а сейчас… сейчас ей хотелось почувствовать себя живой. Такой же цветущей и полной энергии, как и её племянница. — Только я сама поговорю с Глебом.
Марина завизжала на весь проспект, ничуть не заботясь о реакции прохожих. Её было не остановить. Она настолько воодушевилась идеей с клубом, что даже забыла о запланированной стрижке.
И если Юля думала, что на этом её испытания подошли к концу — то глубоко заблуждалась. Племяшка практически приказным тоном заставила Вала отвезти «любимую тётушку» домой. Ну а что? Не сидеть же ему без дела, пока она забурится в салон. А так и доброе сотворит и время скоротает.
Конечно, Вал не стал опираться. Его понесло в такие дали, что остановиться уже было не под силу. Ой дура-а-ак, понимал ведь, что играет с огнем, но включить заднюю, да даже спрыгнуть на ходу, было уже поздно. Зацепила его Анатольевна, прям не то слово. И чем больше смотрел в её зелёные глаза, тем отчетливей чувствовал вокруг себя вязкую трясину.
А Юля… Её протестующий лепет малодушно утонул под умелым натиском. Пакет, доверху наполненный продуктами, перекочевал в мужские руки, а затем — в багажник. Её саму едва не силой пихнули на переднее сидение, хотя она хотела сесть сзади. Так было бы более логично и не так напряжно, лично для неё, но Маринка сама юркнула на заднее кресло, попросив Дударева высадить её на следующем перекрестке.
Пока договаривались о времени и выбирали клуб — Вал подъехал прямо под парикмахерскую. Маринка выпорхнула из салона, пообещав ещё позвонить и послав воздушный поцелуй, поспешно скрылась за дверью.
Если и до этого Юля чувствовала себя словно на иголках, то после её ухода — совсем запаниковала.
Идиотская идея. Какого хрена она вообще согласилась! Автобусов что ли нет? Точно с мозгами проблемы, иначе не сидела бы сейчас тютей, а закомандовала остановиться у ближайшей остановки. Точно! Как говорится, хорошая мысля… нет, не опосля, а как раз вовремя.
— Валентин Станиславович, остановите машину, пожалуйста, я хочу выйти, — выдала как на духу, взявшись за хромированную ручку. На него не смотрела. Боялась. Сидела недвижимо, выпрямив ровно спину, глядя только вперёд.
— А что так? — прозвучало насмешливо. — Испугалась, что ли?
Вот же…
— Прекратите нести чушь! Было бы кого бояться, — скрестила на груди руки, вскинув подбородок.
— Да расслабься ты, — рассмеялся Вал и надавил на её плечо, вынуждая откинуться на спинку. — Никто тебя не съест.
Всего лишь мимолетное прикосновение, но Юля вздрогнула, и раздраженно скинула с себя обнаглевшие пальцы. Вот теперь реально прошибло, словно двести двадцать пустили под кожу, будто раскаленным железом по льду. Неее, ну его к черту такие качели.
Конечно, это не укрылось от Вала. Тут же заулыбался, гад. Такое ощущение, что он постоянно улыбается. То насмешливо, то презрительно, с ухмылкой, похабно, а то — и как сейчас — понимающе. Будто испытал то же самое.
— У тебя проблемы со слухом? — вышла из себя, провожая убитым взглядом мелькнувшую за окном остановку.
— А мы уже на «ты»? Признаюсь, мне больше нравилось «Валентин Станиславович». Прям мурашки по коже, — усмехнулся краешком губ, подкалывая.
Он уверенно вел машину, следуя указанному маршруту, периодически пристреливался к зеркалам, и не думая выполнять её просьбу. Ей тоже больше нравилось на «вы», да не слишком ли много чести? И словно в подтверждение своих мыслей «прошлась» по Дудареву придирчивым взглядом.
Одет в модные джинсы (сразу видно, любитель дорогих шмоток), а вот футболочка-то с растянутой горловиной. Куда только Маринка смотрит? Откуда ж ей было знать, что такая футболка стоит едва ли не половину её месячной зарплаты. И не скажешь, что заместитель мэра. Когда был в костюме, было намного проще держать субординацию. А так… всеми фибрами души пыталась соответствовать возрасту и статусу, но стоило ему посмотреть на неё или выдать что-нибудь эдакое, заковыристое, как вся её воспитанность летела коту под хвост.
— Я серьёзно. Останови, — вздохнула, чувствуя колоссальный упадок сил. Что они тут проехали, а из неё будто все соки выжали.
— Почему? — повернул к ней голову Вал, и то ли случайно, то ли умышленно остановил взгляд на чувственных губах.
Почему? Хороший вопрос. Да хотя бы потому, что он смотрит на неё голодным зверем. И она хороша, взяла да облизала эти самые губы. Какого, спрашивается? Вот зачем такое делать? Остроты захотелось? Так сейчас всё будет. Вот только подъедут к дому — и всё будет. С лихвой.
Вал отвернулся. Никак не отреагировал на провокацию, однако руль сжал сильнее обычного. Накрыло не по-детски. Пора бы уже и прекратить валять Ваньку, да что-то не особо получалось. Чего добивался? И сам не знал. Заставлял себя смотреть впёред, лишь бы не пялиться на притихшую рядом красоту.
На ум шло только одно сравнение — дикая кошка. И приручил же кто-то. Хотя… почему же кто-то, дядик Маришкин, как его… Глебушка, и приручил. Сделал, как говорится, своей во всех смыслах.
Теперь они ехали по Кировскому району, за которым должен был начаться частный сектор, а она до сих пор не ответила. Да и что там думать? Неприятен он ей, разве не видно. Смотрит, как на клопа. Откуда ей знать, что натура у него такая, скотская, едва ли не с рождения: любит вогнать в краску, подколоть, перейти границы дозволенного. Но это не значит, что он полностью отбитый. Зачастую, старался держаться обособлено, фильтруя не только слова, но и мысли, а тут… как с цепи сорвался.
Он как бы и несвободен, с серьёзной такой заявочкой на нормальные отношения и полное благоразумие. Она — замужем, есть ребёнок. Человек в браке не первый год, сразу выставил границы, обращаясь на «вы». Это ему, довбо*бу, никак невдомек, что морозятся от него с первой встречи.
Да если бы не его должность и помощь с ремонтом — хрен бы на него кто глянул. Вон, и так сидит, ручонки сцепила, губки пухлые сжала, глаза зеленющие блестят, будто насиловать её собрался. Мда-а… видать, перегнул всё-таки палку, не притормозил на нужном моменте. Теперь такого о нем надумает, что и на уши не натянешь.
На одном из перекрестков вынуждено притормозил. По пешеходному переходу, виляя задницами, неспешной походкой шли не то старшеклассницы, не то студентки. Заметив остановившийся Джип, красотки и совсем замедлились, бросая в сторону внедорожника восхищенные взгляды.
Юля только хмыкнула на их нелепые попытки привлечь к себе внимание, а вот Вал, будучи не в духе, высунулся в окно и прокричал с издевкой:
— Девочки, машина не еб*т, а давит. Можно чуть-чуть побыстрее.
Рушили. В салоне повисла давящая тишина.
Хотел закурить, даже достал сигарету, чиркнул зажигалкой и… передумал. Не сейчас, когда окутан ароматом её духов. Перебьет ведь, задавит никотином одурманивающую дымку весенних цветов. А ему бы успеть насытится им, проникнуться их запахом. Идёт он ей очень. Такой воздушный, манящий, как и она сама. А ещё… едва уловимый, загадочный, с легкой ноткой горечи.
Сковало обоих странное ощущение. Не позволило сыпать колкости, язвить, задевать. Вал молча смотрел на дорогу, застыв в этом самом ощущении и пытался распробовать его на вкус. Пропустить через себя. Запомнить.
Юля изучала свои руки, а если быть точнее, линию жизни на левой ладони. Гладкая она у неё, ровная, а вот посерединке — с широким разломом и множеством ответвлений в разные стороны. Никогда не интересовалась хиромантией, а тут прям стало интересно: откуда он там, что означает? Это будущее или прошлое?