Страница 4 из 14
Появление во втором сне Книги Жизни, такой величественной и пугающей, Михаил мог объяснить своим недавним чтением интересных рассуждений об Апокалипсисе – откровении Иоанна Богослова. Загадочные и непонятные слова Библии «судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими» (Михаил их даже выписал, чтобы лучше запомнить) блаженный Августин Аврелий объяснял очень изящным и убедительным образом. Суть его рассуждений была такова: «Существует некая божественная сила, которая регистрирует и тщательно записывает все поступки и деяния человека, как хорошие, так и плохие, в душе и памяти этого конкретного человека. А на Страшном суде душа и память превращаются в Книгу поступков, а совесть, опять же, под действием этой силы, становится беспристрастным чтецом-толкователем». То есть Книга Жизни – это аллегория, помогающая понять всю грандиозность, постоянство и абсолютную точность этой божественной записывающей, а затем воспроизводящей силы. Ведь на самом деле невозможно даже представить, как и кто мог зафиксировать эти миллиарды миллиардов деяний на бумаге или каком-либо другом носителе.
Эти рассуждения помогли Михаилу успокоиться и настроиться на спокойную и серьезную работу. Работу без эмоций, без оглядки на загадочные и сверхъестественные факты. «Не зря же таинственный друг вспомнил о моем математическом образовании», – усмехнулся Михаил.
Он заново принялся за анализ произошедшего, положив в основу своих рассуждений простой, но такой реальный факт – лист бумаги, на котором написан его почерком поэтический текст – сонеты. И именно о них упоминал во втором сне человек, похожий на Дюрера. Михаил еще раз предельно внимательно рассмотрел загадочный листок со всех сторон и даже сфотографировал, полагая, что так обеспечит его сохранность. Мало ли, вдруг он таинственно исчезнет?
Для начала Михаил решил отыскать в тексте Евангелия места, описанные в обоих сонетах.
Это оказалось несложно благодаря важным ключевым словам. Поэтому после непродолжительного поиска (гугл может все!) Михаилу убедился, что они оба относятся к событиям из Евангелия от Матфея. Первый – к 18, 19 и 20 стихам из четвертой главы, а второй – к 38 и 39 из двадцать шестой главы.
Михаил удивился, насколько точно оба коротких стихотворения соответствуют смыслу Библейского текста и реалистично отражают такие важные события, описанные в нем. Ему даже показалось, что оба сонета наполнены каким-то евангельским духом и звучанием церковной проповеди. Удивительно, но он не заметил, что в обоих сонетах присутствуют прямые цитаты из Евангелия: “ловцами человеков”, “они, тотчас оставив сети”, “душа моя скорбит смертельно” и “бодрствуйте со Мной”. Хотя именно они и придавали сонетам евангельскую торжественность.
Он читал и перечитывал 4 и 26 главу Евангелия от Матфея, соответствующие этим двум стихотворениям, что-то выписывал и сравнивал, и даже решил поискать в интернете толкования этих глав. Но количество толкований и толкователей оказалось просто запредельным! На каждую главу Евангелия – да что там, на каждый стих! – существует столько разъяснений, что просмотреть, перечитать, а тем более осознать этот гигантский рукописный объем не представлялось возможным.
Экзегеты (так называют толкователей Библии) всех времен и народов за тысячи лет создали колоссальный объем информации, хаотичный и порой противоречивый. Они и сейчас продолжают свою вечную работу. Но как выбрать нужное из этой грандиозности? И как облечь это нужное в какую-то компактную форму? Чтобы она сделалась осязаемой, необходимо каким-то образом ограничить и огранить ее собственной фантазией и правильным выбором экзегетов!
Появившиеся загадочным образом ночные стихи и есть форма, догадался Михаил! Двойник Дюрера все время говорил про сонеты. Михаил подскочил от восторга, когда вдруг понял, что это – онегинская строфа! Да, точно: «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…»
Спустя некоторое время, когда Михаил уже по нескольку часов ежедневно занимался своим литературным заданием, он осознал, насколько онегинский сонет – замечательная и гибкая звуковая конструкция. Как она привлекательна для славянского уха, как красива, емка и изящна! А в тот день он просто решил, что сонет и есть нужная форма, идеальная, изысканная и лаконичная. Это была любовь с первого взгляда. Осознав это, Михаил никогда даже и не рассматривал иные варианты для размера и схемы рифмовки сонетов.
Осталось успокоиться и принять то, что еще несколько часов назад казалось невозможным.
И Михаил изложил на бумаге следующие факты в виде невероятных аксиом, не требующих никаких доказательств:
1. Тексты сонетов написаны мной собственноручно, но под диктовку двойника Дюрера.
2. Оба сонета напрямую связаны с увиденными снами. Они являются материальным доказательством того, что мне кем-то (!) поставлена конкретная задача – переложить текст Евангелия от Матфея на стихотворный размер.
3. Эти два сонета выбраны не случайно. Ведь если проецировать великие евангельские события на мою жизнь, то можно понять, что первый сонет призывает меня для выполнения этой задачи. Именно так когда-то призвали Андрея и Петра. А фраза «Евангельские маяки» – реальное отражение прямой связи между моим маяком и происходящими событиями в Евангелии от Матфея в момент встречи Христа с учениками.
Второй сонет – это описание душевной борьбы Христа, борьбы трагической и мучительной. Его постоянного метания между двумя собственными волями: божественной и человеческой. И вновь проекция на мою жизнь, которая четко и недвусмысленно говорит о ежедневном долге, о постоянной борьбе между «должен» и «хочешь».
4. Сонеты – это и есть та помощь, о которой упоминал ночной гость. Они являются образцом прекрасной формы. Именно в такой рифмовочной и ударной схеме я и буду писать свои сонеты!
5. Все кем-то детально и мудро продумано. Мое предназначение – не разбираться в деталях, так как это пока невозможно, и перестать поражаться сверхъестественности произошедшего. Мое предназначение – как можно быстрее начать собственное сочинение.
Весь следующий день, к удивлению супруги, Михаил провел дома, читая то Евангелие от Матфея, то «Евгения Онегина». Он даже не пошел на работу, придумав какую-то мигрень. Более того, Михаил пропустил пятничный поход в пивной бар. Но когда он объявил жене, что не пойдет в субботу утром играть в футбол, так как хочет почитать и поработать дома, та всерьез обеспокоилась, что с мужем произошло нечто сверхординарное, так как субботний футбол, с последующей сауной и выпивкой, был многолетней и нерушимой традицией.
И вот уже ближе к вечеру уставший и довольный Михаил, сидя за письменным столом, рассеяно рассматривал две раскрытых книги: Евангелие от Матфея и «Евгения Онегина».
С точки зрения математики все просто – слева содержание, справа форма. И ему просто нужно создать некий алгоритм, который будет адекватно, без смысловых искажений, переносить содержание из традиционной формы в новую, сонетовидную! Михаил усмехнулся, представив, что создаст волшебный сканер, при помощи которого, поочередно сканируя страницы из обеих книг в нужной пропорции, иногда добавляя комментарии толкователей, он механически сможет выполнить то, о чем ему говорил ночной гость. Ночное само-рождение двух сонетов в тысячи раз реальнее, нежели появление такой машины. Так что нужно начинать, и чем быстрее, тем лучше. Он с неожиданным пониманием вспомнил, что неперевернутых страниц в книге его жизни осталось не более трети.
«Вот это мотивация! Хоть и несколько запоздалая: двойник Дюрера мог бы и раньше появиться в моей жизни», – вздохнул про себя Михаил.
Глава 2. Первые сонеты
А далее события разворачивались захватывающе и динамично, как в мастерски продуманной многоактной пьесе про строителей-колонистов, в которой главный герой непреклонно и упорно, прикладывая все силы, движется к поставленной цели. Именно так представлялось Михаилу, наверное, потому, что он давно забыл про напряжение и упорство, так как цели нескольких последних лет были невеликие и этого не требовали.