Страница 14 из 15
В город с оружием выходить не разрешалось, да на что нам оружие? Мы люди мирные, тихие, так, походить, слышь, посмотреть. Бывало, задирали нас агаряне или евреи, так иудею достаточно было только кулак показать, его уже и нет рядом, а магометанину случалось и врезать, сильно себя высоко ставят. А кулак у меня был почти пудовый126, я им в молодости и зубра и тура валил. У нас много таких воинов было. Вот мы пойдём по городу человек с десяток, зачем нам оружие? А возле святой Мамы мы как дома: еда, жильё, мыльни бесплатные, слышь, чем не жизнь?
Только этот Фока, слышь, ещё два раза войско собирал и на Василия ходил, всё в императоры рвался. И чего им не живётся спокойно? Знатные, богатые, храбрые! Все хотят быть императорами! А тех императоров и травят, и убивают, и бунтуют против них все, кому не лень! Ну, надоел нам, слышь, этот Фока, вот Богша меня и послал к нему в стан. Ну я там повоевал вместе с ними немного, говорить я могу и по-гречески и по-армянски, сначала наёмником, потом за своего приняли, скоро совсем возле Фоки оказался… А потом кто-то, слышь, отравил Фоку, – Угоняй хитро скосил глаза и покаянно развёл руками, мол, что поделаешь, приказали, и отравил, я человек подневольный, – ну войско всё его и разбежалось, а я к своим вернулся. И по сю пору правит Василий в Византии. Гости царьградские баяли127, что ходил прошлым летом воевать с болгарами, победил их, взял в полон аж пятнадцать тысяч воинов, приказал всем выколоть глаза, оставив на каждую сотню одного поводыря! Вот какой он, слышь, император! Его теперь зовут болгаробойцем! – Старик помотал головой, но было непонятно, восхищён он или возмущён.
– Так это тогда вас ранило? – спросила Искра.
– Нет, после того, как Фоку отравили, Склир сам помирился с императором Василием и уехал в свои земли. Он был достойный воин, мог целые армии увлечь за собой, ел с простыми воями из одного котла, спал с ними в походах, а не в царском шатре, все его любили. Это ведь он в молодости победил армию нашего князя Святослава, когда тот задумал повторить подвиг Олега и взять Царьград128. Но в наши года Склир был уже стар, начал слепнуть, отошёл от дел воинских, а вскоре и умер. Сам, слышь, умер, – добавил зачем-то старик и помотал головой, мы тут, дескать, ни при чём.
– А вы-то что? – поторопила его Искра.
– А что мы? Нанимались на службу к императору годов на десять-пятнадцать , а потом или уезжали домой с караваном купеческим или оставались там, на подворье, работать, это кому ехать было некуда: ни земли, ни дома… Мы с Богшей больше десятка годов там пробыли, уже на Русь собирались, да было нам последнее задание… Вот там я, слышь, и потерял здоровье. С тех пор уж годов как пятнадцать минуло. Взял нас Василий второй в охрану посольства. А ехал он в далёкую Иберию, в страны Картли и царство абазгов Апсны129, что на берегу Скифского моря130. Их князь Баграт второй объединил абазгов и картлийцев в Абхазское царство, нарёк себя царём. У него была своя корона, и даже монету чеканили с его портретом, так это бы всё ладно, но он стал звать Армению выступить против Царьграда. Василий, слышь, не мог того допустить. Их нужно было устрашить и задобрить разом. Ну, поехали… Нас пышно встретили у горы Хаватчин. Пока переговоры, торжества… Ну и пиры, я тебе скажу! У нас умеют, но там! Сколько пьют! И какие вина! Наши меды рядом не стояли! Ну, договорились обо всём, Гургена объявили магистром, а сына его Баграта куропалатом131. Нам уже уезжать, а тут драка…
– Что за драка, дядько!
– Да глупостью всё началось: наш дружинник нёс сено для своей лошади, ну чтоб, слышь, покормить перед дорогой, а картвел132 его отобрал, наш двинул ему кулачищем, тот в крик, сбежались картвелы, тут наш в крик, побежали наши! Знатно мы им бока намяли, да и размялись перед дорогой! Только того первого нашего они убили в драке-то. Пока мирились, хоронили, тризну справляли, дня три прошло, а мне и на руку. Было у меня особливое задание тайное, слышь, и по сей час сказать не могу той тайны, со мной и уйдёт. Только шёл я на верную смерть, а вот и приказ исполнил, и жив остался. Да хорониться, слышь, пришлось да отходить по болотам абазгов, аж в Анакопию133, там меня ждал Богша на ладье, дальше морем в Трапезунт, соединились с посольством Василия второго, сам император меня благодарил, только тайно, ночью, нас к нему проводили… А потом, слышь, свалила меня какая-то лихоманка134 и ну трепать. Валялся я то в огне, то в поту, то в трясучке часов десять, потом отпустит, только слабость, аж руки-ноги дрожат. Потом дня три нормально, а затем, слышь, опять свалит, и ну трепать. Я совсем бы там помер, да пробился Богша к императорскому лекарю, которого привезли из царства Сун135, ну и стал он меня лечить какими-то травами, которые называл Кингао и Чан-Шень, растолчет их в пыль, разведёт и пей. Ну, уж и горькие те травы, ничего горше не пробовал! А помогло! Совсем не вылечился, но помирать, слышь, повременил. А тут нас домой отпустили. Мы с Богшей в Смоленск попали, здесь хорошо, место тихое! Лекарь княжий ходит сюда травы собирать, так он мне от моей лихоманки полын-траву136 указал, вот пью, слышь, помогает… Суньские-то травы у нас не растут. Попробуй мой взвар! Это не так горько, как Кингао…
Он протянул ей кандюшку137, из которой прихлёбывал настой. Искра поймала синий насмешливый взгляд Найдёна (видимо, он уже пробовал), сделала большой глоток зеленоватой жидкости… Горечь обожгла корень языка, протекла в горло и там застряла густым комом… Она поперхнулась, замахала руками, выпучив глаза, слёзы покатились из глаз…
– Ничё, слышь, ничё, это пользительно, вот, заешь медком, вся горечь сразу и уйдёт, – засуетился старик, подавая мису с мёдом и отламывая кусочек сот.
– Один ловчий княжий чуть его не прибил за этот настой, – сказал мальчонка, поднимая из травы кандюшку и степенно ставя её на пень.
– Дурён, слышь, твой ловчий, бегал за мной вокруг избы, пока я в ухожке не сховался, а питьё от всех болезней помогает, так лекарь баял.
Помолчал минуту и добавил тихо:
– Кроме смерти…
И налил себе ещё немного из маленького горлачика.
Найдён насторожился, словно что услышал, и сказал тихо:
– Идёт…
Над тропинкой, ведущей к избе, застрекотали сороки, все прислушались: званых гостей тут бывало мало, а уж незваных и вовсе не жаловали. Но никто из леса не выходил. Тут Угоняй махнул рукой и закричал кому-то:
– Нету чужих, выходи, слышь, давно уж тебя чуем!
Кусты возле тропы раздвинулись. Вышел человек в сером длинном византийском шапе138, который использовали на Руси купцы в непогоду и странники в дороге. Он ещё не подошёл близко, не откинул с головы накидку, не показал лица, как Искра вдруг всполохнулась, бросилась к нему, припала всем телом и затихла. Он очень бережно прижал её к себе двумя руками, и они замерли надолго. Потом она отстранилась, словно нехотя, будто боясь, что он исчезнет, и вдруг вся зажглась каким-то особым светом, словно внутри у неё засветилось солнышко. Угоняй действовал решительно и быстро: усадить (путник не сел, а почти упал), напоить (пил жадно, долго, вода лилась на пыльную рубаху), накормить (ел медленно, много, всё, что давали), ноги вымыть (принёс деревянную шайку с холодной водой из пруда, снял с него лапти, размотал грязные онучи). Блаженно щурясь на солнце, доедая неизвестно уже какую краюху с ломтем солонины, запивая квасом и плюхая стёртыми ногами в уже тёплой и грязноватой воде, он тихо рассказывал Искре о своих приключениях. Угоняй давно увёл мальчика проверять силки, они сидели вдвоём и боялись даже поверить, что всё обошлось…
126
Пуд – 16 кг.
127
Баять – говорить, рассказывать
128
Поход Святослава 970 года
129
Иберия, Картли, Колхида – разные названия Грузии, абазги – абхазы
130
Понт Эвксинский, Кара Дениз, Русское море, Скифское море – Чёрное море
131
Куропалат – почётная византийская придворная должность
132
Картвелы – грузины
133
Анакопия – древняя крепость в Абхазии, современный Новый Афон
134
Малярия, болотная лихорадка, была распространена в тёплых болотах Абхазии, переносится комарами
135
Царство Сун – Китай 10-12 веков
136
Полын – полынь
137
Кандюшка, канопка – глиняная кружка
138
Шап – полукруглая накидка из плотной ткани с капюшоном, попала из античности в Византию и на Русь