Госпожа не-мертвых

Глава 13

Сложно сказать, какое в Талее общество, сословное или кастовое. Наверное, всё-таки кастовое, потому что никакие заслуги не позволят войти в самый высший слой аристократии, попасть туда можно исключительно по праву рождения. В то же время, даже крестьянский сын имеет шанс занять кресло министра (история знает примеры), то есть формально стоять выше аристократов. Тех самых, с которыми вне службы он не имеет права заговорить первым.

Дворянство делилось на ранги, ранги, в свою очередь, подразделялись на классы, каждый со своим названием, правами, обязанностями, цветовыми и речевыми особенностями, знаками на одежде, способами нанесения косметики на лицо. Приличествующие занятия тоже различались, и сильно. Простой наследный дворянин мог лично заниматься делами принадлежащей ему деревни, в то время как дворянин с титулом, пусть самым низшим, был обязан нанять управляющего. Занятие торговлей исключалось полностью, зато труд капитана корабля, хоть обычной баржи, считался почетным, при условии, что баржа ходила по морю. Должность секретаря у более высокого по статусу дворянина рассматривалась как вариант вассального служения, точно такая же должность в банке служила поводом для пересудов в свете.

Развлечения тоже носили сословный характер. Существовали, конечно, уместные для всех, вроде скачек или состязаний гребцов, проходивших каждую весну и носивших отчасти религиозный характер. Однако в тех же костях были игры, в которые играли бедняки, и куда более сложные игры для дворян. Причем играть во вторые разрешалось лишь в заведениях, имевших не менее двух этажей, а также обладавших иными признаками, перечисленными в особом уложении. Театральные пьесы при написании сразу получали своеобразный рейтинг, четко регламентировавший, где допустимо их ставить, а где — нет. Театры делились на восемь категорий, от высшей к низшей, и если в первую доступ был открыт для всех (хотя дворяне в них не появлялись никогда), то попасть на представление в высшую имели право только лица чрезвычайно высокого статуса.

Большой Королевский театр считался лучшим в мире, хотя Медея придерживалась иного мнения. В последний раз посетив его лет триста назад, она во всеуслышание поклялась, что ноги её там больше не будет, и до сих пор клятву свою держала. Учитывая широкую известность и авторитет Ворожеи в среде людей искусства, репутации театра урон был нанесен сильнейший. Простые смертные, однако, продолжали его посещать по той простой причине, что каждая постановка в Большом являлась статусным мероприятием, присутствие на которой говорило об устойчивости положения того или иного царедворца.

У герцога Лаша в театре имелась собственная ложа, где он обязательно появлялся, когда приезжал в Талею. Представления он почти не смотрел, как и подавляющее большинство посетителей. Приглашал к себе нужных людей, обсуждал с ними дела, в перерывах между актами якобы случайно сталкивался с теми, кому не стоило открыто принимать его приглашение. Словом, Лаш занимался тем же, чем и остальные посетители театра за исключением самых молодых — те просто скучали.

Разумеется, после окончания представления, многими воспринимаемого в качестве полноценной работы, возникал соблазн вознаградить себя за тяжкий труд. Для этой цели вокруг Театральной площади располагалось несколько ресторанов высокого класса, способных удовлетворить вкус самого взыскательного клиента. Подавали здесь всё, от доставленных из океанов деликатесов до обычного мяса, приготовленного на открытом огне. Особую гордость владельцев заведений составляли винные карты, у каждого ресторана своя, включавшие в себя редкие сорта со всего известного мира. Иная бутылка обходилась покупателю по цене небольшого поместья, впрочем, местная публика могла себе такие траты позволить.

Наблюдателей не удивило, когда после окончания спектакля Лаш не пожелал ехать домой. Его карета описала небольшой круг по площади и остановилась возле одного из ресторанов, где для возжелавшего тишины правителя Ласкариса, конечно же, нашелся уютный кабинет на пару персон.

В кабинете герцога ждали.

— Мессена Селеста, — почтительно поклонился Лаш поднявшейся из кресла при его появлении восставшей. — Не выразить словами радость, ощутимую мною при виде полученного от вас письма. Предвкушение встречи с благословленной госпожой лишило меня сна, не давало думать ни о чем ином, кроме как о слишком медленно текущих минутах.

— Великий потомок славного рода не должен сомневаться — моя радость не менее велика. С вашего прошлого визита в Талею прошло немало времени, и я с нетерпением ждала нового.

Селеста сказала чистую правду — за прошедшее время накопилось много вопросов, которые она хотела бы обсудить со своим сильнейшим союзником. Вампиров связывали с Ласкарисом тесные узы. Торговые дома, фактически руководимые Гардоманом, помогали слугам герцога уходить от налогов посредством «серых» схем; вассалы Лаша обеспечивали прикрытие махинациям партнеров в судах и государственных учреждениях; в периоды обострения отношений с Ланакой или Синевой контрабандисты Селесты не позволяли упасть товарному потоку, кормившему экономическую столицу страны и её хозяина.

Конечно, герцог и Госпожа часто встречались. Всякий раз, когда Рикарид приезжал в Талею, им находилось, что обсудить. Уровень испытываемого партнером доверия доказывал тот факт, что общались они наедине, без обязательного со стороны смертного телохранителя.

Пока Лаш утолял голод, Селеста сидела напротив, потягивая вино из хрустального бокала, и делилась мелкими сплетнями. Небольшой бонус партнеру, мелочь для неё и возможное преимущество для человека из высшего общества. Герцог внимательно слушал, иногда вставлял замечания, показывающие хорошее понимание темы, мог сам добавить пару штрихов, корректируя картину обсуждаемой интрижки.

К серьёзным темам они перешли вместе с десертом. Чтобы, так сказать, подсластить плохие новости.