Госпожа не-мертвых

Пройдя немного по дороге, ведя лошадей под уздцы, вскоре они свернули в лес. Гвардейцы часто действовали вокруг Талеи и потому знали маршруты назубок. Раньше Госпожа частенько разбирала конфликты между подчиненными Латама и Зервана, и положа руку на сердце — стороны друг друга стоили. Гвардейцы обоснованно считали себя элитой, о чем не стеснялись напоминать, иногда в резкой форме.

Укромных уголков вокруг столицы хватало. Путники редко отходили больше, чем на десяток шагов, от дорог, крестьяне тоже предпочитали не углубляться в леса. И дело не в изредка вылавливаемых малых чудовищах или стаях волков, в голодные годы подходивших к городам. Просто земля принадлежала дворянам, границы владений проходили весьма условно, оказаться пойманным егерем и попасть на штраф никто не хотел. Отсюда появление неподалеку от города полянок, на которые в прямом смысле слова столетия не ступала нога человека.

Сектанты в укрытиях разбирались отменно. Свои люди в страже не отменяли того факта, что осторожность необходима, конспирацию надо соблюдать. Те, кто это простое правило забывал, лишались головы — и хорошо, если в одиночестве. Места для собраний и молебнов тщательно выбирались с учетом близости дорог, возможности появления людей, наличия путей отхода и много чего ещё. Часто для дополнительной маскировки привлекали Темную Гильдию и вампиров. Всё-таки большинство сектантов принадлежало к не слишком образованным слоям населения и от простейшего колдовства приходило в экстаз.

Пещера, рекомендованная Ванталом, относилась к таким укрытиям. Не заброшенным — просто нашли иное, более удобное. Сюда до сих пор приходили служители, прибирались, молились перед грубым жертвенником в виде стилизованного креста, пополняли запасы. Приходили редко, поэтому отряд никого внутри не застал, что вампиров более чем устроило.

На время Селеста оставила в покое Архлана и ни о чем не расспрашивала. Не видела смысла пока что разговаривать. Он, во-первых, был слишком слаб, во-вторых, находился в шоке после освобождения, в-третьих, гвардейцы просветили, кто его освободил, отчего парень окончательно впал в ступор. Только и мог, что смотреть на Госпожу круглыми глазами, хорошо хоть, молчал.

Рассвет наступил. Младшие заснули в дальнем углу пещеры, в безопасности; гвардейцы обустраивали лагерь, вяло споря по поводу очередности дежурства. Селеста готовилась потрошить первого из чародеев. Пленных магов напоили сонным эликсиром, в ближайшие пару суток им не светит проснуться, сейчас удобное время, чтобы порыться в их памяти. Лучше бы, конечно, действовать ночью, когда солнечные лучи не ослабляют вампиров, но тонкие пути, в частности менталистика, в наименьшей степени подвержены враждебному влиянию светила.

Как всегда. Связанное, несмотря на бессознательное состояние, тело человека. Страховка из Вантала и ещё одного старшего рядом. Транс.

Госпожа действовала бережно, пока не определившись, как поступит с магом. Поэтому смотрела осторожно, плавно переходя от ассоциации к ассоциации, стараясь не повредить хрупкие глубинные слои чужого сознания. Возможно, она являлась единственной мастерицей в Талее и сопредельных странах, способной настолько аккуратно работать с чужим разумом. Имелись и другие чтецы памяти, но оставленные ими следы скрыть было невозможно.

Спустя два часа Селеста еле слышно вздохнула и выпрямилась, поводя плечами. Мышцы вампиров тоже устают, их тоже сводит, хочется размять, просто в куда меньшей степени, чем у людей.

— Вантал, ты никогда не задумывался, почему людям всегда чего-то мало? — спросила она у сержанта, принимая обязательный кубок с питьём.

— Мне кажется, мессена, до определенной степени жадность, скорее, благо, — отозвался вампир. — Она стимулирует на развитие, заставляет идти вперед. Потому Темный нас ею и наделил.

— Замечательная формулировка. Ты совершенно напрасно отказываешься выступать с проповедями.

— Благодарю, мессена, но это совершенно не то, чем я хотел бы заниматься.

— Именно по этой причине стоило бы. С возрастом разум костенеет, перестаёт быть гибким, воспринимать новые концепции. А стагнация, как известно, означает смерть. Лучший способ измениться — поместить себя в некомфортную среду, — привычно сказала Селеста. Она в последнее время частенько заводила подобные разговоры, подготавливая соратников к виражам судьбы. Конкретных планов у неё пока не было, но то, что деградировать дальше она им не даст, знала четко. Окружающие перемены предчувствовали и потому ходили настороженные.

— Не будет ли дерзостью с моей стороны спросить, что вы увидели в памяти мага, мессена?

— Это совместный проект нескольких группировок. Правда, пока не знаю, целиком или отдельных представителей, надо смотреть остальных. Даже не думала, что они в принципе способны договориться между собой! — слегка поудивлялась Селеста. Она, конечно, разные альянсы на своей памяти видела, но жрецы разных сект, аристократы и королевские чиновники прежде в одной упряжке не ходили. — Бессмертие оказалось призом, объединившим природных врагов…

— Что мы будем делать, мессена?

— Ещё не решила. Мы с Сыном Моря сейчас ведем сложную партию, не хотелось бы добавлять в неё переменных.

Видя, что Госпожа погрузилась в свои мысли, Вантал тоже замолк.

Обрести бессмертие элита людей пыталась всегда. Сколько вообще может прожить человек? Обычный дворянин — лет сто-сто пятьдесят, представитель старой знати, с детства подвергавшийся сложным ритуалам, мог и двести протянуть. Маги, осознанно развивавшие энергетику и помогавшие телу мутировать в правильном направлении, доживали до трехсот-трехсот пятидесяти, сильнейшие из них переваливали через четырех вековой срок. Многое зависело от рода, от накопленных уникальных знаний, от собственного упорства и трудолюбия. Долгий путь, устраивавший далеко не всех.

Хотелось всего, сразу, и чтобы не напрягаться.