Острова жизни

В толпе у Речных Ворот его кто-то окликнул. Тэйн, раздраженный слишком навязчивым вниманием, собрался улизнуть, сделав вид, что не расслышал, но кто-то вежливо, но твердо придержал его за рукав.

Арбонн, одетый по местной моде, украшенный цветочной гирляндой, с сочным яблоком в руке, улыбался и осуждающе качал головой.

— Забыл, зазнался, значит… Не здороваешься…

Тэйн рассыпался в извинениях, сразу же запутался в оправданиях и, подхватив телла под руку, потащил прочь из толпы. Почему-то на мастера, несмотря на его нетипичную для местных жителей внешность, никогда не обращали внимания, словно интуитивно чуя в нем законного обитателя этих мест. Выбравшись из города на высокий берег реки, туда, где собирались, но еще не построили белокаменную набережную, он усадил мастера на деревянную скамеечку: с этого места открывался отличный вид на реку и близлежащие деревеньки.

— Любопытно тут у вас, — похвалил мастер, с удовольствием оглядываясь. — Ну, рассказывай все по порядку. Впрочем, по порядку не надо. Я только что от Риварда, приблизительно представляю, что к чему. Расскажи то, о чем хотел бы сказать.

Тэйн начал говорить о новых школах, о Кельхандаре с его безумными идеями и странными открытиями, но постепенно сбился и замолчал, чувствуя, что Арбонн ждет совсем не этого. Ожидая, пока Ройг соберется с мыслями, старый мастер разглядывал его с молчаливым и внимательным спокойствием. Тэйн знал, что изменился. Волосы, ранее темные, изрядно поседели, лицо стало жестким и замкнутым, в фигуре и облике было больше воина, чем иллара-ученого. И взгляд… Тэйн знал, что во взгляде его зачастую сквозит тяжелая, застарелая усталость. Лейт, заботившаяся о нем гораздо больше его самого, уговаривала его остановиться и передохнуть, передать часть забот ученикам и помощникам, а самому осесть, обзавестись семьей и собственным домом. Она даже собиралась найти ему достойную супругу, в лучших традициях Ард Эллара. Он был благодарен ей за заботу, но представить себя главой семейства, хозяином дома, уважаемым и респектабельным, у него не выходило даже спьяну. Тоска накатывала сразу, и он отшучивался и выкидывал подобные мысли из головы.

— Несколько раз у меня получались Ворота, — наконец выдавил он и понял, что именно это и хотел сказать Арбонну-Творцу. — Они… не такие, как на Алуре. И получаются как-то… легко, совсем не так, как Ворота на Алуре, или новые Двери и Ворота внутри Теллара. На Алуре — всегда усилие, приходится творить стационарный универсальный хэльд для всех, строящийся на Огне Жизни.

— Это — работа, — понимающе кивнул мастер. — Все правильно.

— Эти, новые Ворота открываются просто так… Как зов. Как соблазн, — Тэйн вздохнул и заговорил быстрее. — Там, на другой стороне — море, пряный запах, замок на скале, высокие деревья с треугольными кронами, белые птицы с пронзительными голосами… сиреневое небо и четыре бледные луны. И музыка — звенящие струны аэрии…

— Другой Остров Жизни Кольца миров, — кивнул Арбонн уверенно. — Ты понимаешь, что происходит?

— Нет, — ответил Тэйн.

— Тебя тянет туда твое истинное предназначение.

Ройг молчал, глядя на облака. Теплый ветер убаюкивал его, отвлекал, и над словами старого мастера совсем не хотелось задумываться.

— Ты ведь понимаешь, кто ты на самом деле? — мягко подтолкнул его Арбонн.

Тэйн молчал. Он уже думал об этом. Слишком много всего произошло, и слишком много он узнал, чтобы позволять себе быть слепым.

— Ты все равно уйдешь, — продолжил старый телл ласково. — Творцы, состоявшись хотя бы раз, не могут жить в ладу с самими собой в одном и том же мире. Они от этого стареют. Им нужно идти дальше. И если тебе неоднократно открывается один и тот же путь — ты должен идти. Это значит, ты нужен там. Там есть нечто такое, что зовет тебя, что нуждается в твоем присутствии, участии, в частичке твоей души.

Творец. Слово сказано.

Он — Творец.

— А как же Кельхандар? — задал Тэйн давно мучивший его вопрос.

— Когда я пришел в ваше трехмирье, я подозревал, что Творец — это именно он. Но, увидев тебя на Агвалларе, понял, что ошибался. Прости меня, мой мальчик…

— За что? — голос Ройга дрогнул — никогда еще в своей жизни он не испытывал большего смятения.

— За мое длительное молчание. Нельзя вмешиваться в становление Творца. Ты должен был родиться сам, или умереть. Это очень важно… Только сам.

— В чем же заключалось…мое вмешательство в Потоки?

Арбонн улыбнулся.

— Теллар вырвался из бесконечного кольца саморазрушения. Кэлленара больше нет, забыто само название странной, уродливо замкнутой системы, само по себе ставшее темной шайолой. Я думаю, вы можете забыть о Пришествии навсегда.

Не согласиться с этими словами Ройг не мог. Мир после краткого вступительного аккорда Пришествия изменился до неузнаваемости, и никогда он уже не станет прежним. Нигде — ни на Телларе, ни на Агвалларе, ни на Алуре. Искусство Сил развивается, на пользу людям и во вред им, служа созиданию и разрушению, и если оно принесет людям гибель, то только по вине их самих, по их собственной воле, а не по ошибке древнего существа, пойманного в ловушку собственной гордыни.

— Неужели для этого всего лишь нужно было разрушить Усыпальницу… — прошептал Тэйн, постепенно справляясь с потрясением.

— Не совсем. Видишь ли… Разрушение Усыпальницы и смерть Кэлленара-Творца лишь подтолкнула тебя к самоосознанию. Видишь ли… Творец — это тот, кому на самом деле не нужна никакая магическая система, чтобы изменить течение мировых Потоков. На самом деле вселенная подчиняется Слову, сказанному велением души. Творец меняет миры без паттернов и костылей, он находит свой путь Огнем жизни собственного сердца. Ты вспомни, как все произошло уже после того, как ты обрушил Усыпальницу.

Тэйн поднялся с бревна, разминая затекшие ноги. Он помнил. Помнил то особое состояние легкости и всесилия, а главное — желание увидеть мир новым, освобожденным, очищенным. Может быть, именно поэтому ему так не хочется возвращаться домой? Этот, нынешний Теллар — его состоявшееся творение — как взрослый ребенок, который вырос и страстно желает жить своей собственной жизнью, и которого надо отпустить хотя бы для того, чтобы он остался с тобой навсегда в новом качестве. Им нужно расстаться, чтобы потом, когда нибудь, встретиться снова.

Он резко обернулся, увидев за спиной странный отблеск, и замер, удивленный. Прямо перед ним струилась призрачная лестница в небо, со ступеньками, похожими на пленочные дорожки Агваллара. Там, наверху, постепенно проступала хорошо знакомая картина…

— Видишь ли, это не совсем Ворота, — пояснил ничуть не удивленный мастер. — Это разовый портал, твой собственный, и никто больше, кроме тебя самого, не может пройти через него. Когда ты поднимешься по этой лестнице, она исчезнет.

Глядя себе под ноги, туда, где сочным зеленым контрастом лежала примятая трава, Тэйн покачал головой.

— Здесь столько всего, во что я вложил душу…

Арбонн кивнул.

— Именно. Пора уходить, пока ты не разочаровался в содеянном и не возненавидел его. Захочется уничтожить — поверь мне — и, к сожалению, у тебя найдутся для этого силы. Разрушение — тоже акт творения… Оно так же меняет Потоки, как и другие шаги.

— Мне нужно подумать, — прошептал Тэйн в смятении.

— Конечно, — улыбнулся Арбонн. — Рад, что повидал тебя. Сейчас мне нужно возвращаться, — он дружески похлопал Ройга по плечу. — До встречи.

Сделав шаг вперед, непривычно резким для него жестом маленький сутулый телл разорвал пространство перед собой. Повеяло холодом, из прорехи хлестнуло стылым и вкусным соленым ветром, сбившем Ройга с ног и подхватившем старого мастера. Мгновение — и он исчез, оставив после себя брызги холодных соленых капель.

Тэйн повернулся туда, где все еще призрачным видением висела лестница в небо. Под его взглядом она обрела четкие очертания, ее ступеньки превратились в твердый камень. Неожиданно решившись, он поставил ногу на ступеньку. Навстречу пахнуло терпким ароматом нездешней листвы, острым запахом соленого, теплого моря, и он снова увидел мир с сиреневыми небесами, на которых молочными пятнами проступали контуры четырех разных лун. Белоснежный и величественный замок на скале казался изящным и легким, словно ажурным. Ему показалось, что там, на самом конце лестницы, виднеется тонкая женская фигура — черные как смоль волосы, ослепительно белая кожа, волнующие движения тела…