Острова жизни

— Как дела у твоего мужа? — поинтересовалась Лейт с искренним любопытством. — И почему он не с тобой?

Данира вздохнула.

— В последнее время мы так часто ссоримся… Мне иногда кажется, что он никогда меня не поймет. Наверно, я вообще не создана для брака, — она снова вздохнула, запив огорчение бокалом сахди. — Я тебе так завидую, Лейт! Как ты умудряешься жить в ладу со своим?

Лейт улыбнулась.

— Мы тоже часто спорим, и очень даже энергично. Но не ссоримся… Получается как-то, я сама не знаю. Так почему Арен не с тобой?

— Остался дома с родителями и дочерью, — ответила Данира с обидой. — Он, видите ли, им обещал…

Лейт подумала, что и ей тоже надо было остаться, но Данира, как всегда, выбрала то, чего больше хотелось ей самой, а не ее семье.

— А где Тэйн? Странно, что его не было на Конклаве Сил. Глава Конклава не явился на Конклав, — усмехнулась она. — Он же всегда такой принципиальный… Ничего не хочет выпустить из-под контроля.

— Скорее всего, на Алуре, — ответила Лейт, про себя отмечая ревнивые нотки в голосе Даниры. — Он должен был открыть новые Ворота из Майра, и были еще у него какие-то дела в Карре. Я не знаю подробностей.

— Застрял на Алуре, — фыркнула Данира. — Ему там всегда нравилось, насколько я помню. У него там кто-нибудь есть? Ну, ты понимаешь, о чем я, — бросила она с деланной небрежностью.

— Не могу сказать точно, — улыбнулась Лейт. — Кто-то был, но я, знаешь, ли, в Окно за ним не подглядывала.

Данира, заподозрив намек на ее бытность Следящим, обиженно надула губы.

— Жалеешь, что расстались? — задала Лейт вопрос, который давно уже терзал ее любопытство.

Та откинулась на спинку кресла и долго молчала, задумчиво разглядывая пузырьки в бокале.

— Не знаю. Наверно… Он был все время занят, — с горечью воскликнула она. — Все время где-то далеко. Я ждала его с хильдской войны, затем — с ахтанской, он появлялся и исчезал, озабоченный всеми проблемами мира, кроме проблем нашего с ним маленького мирка. Были моменты, когда я думала, что он погиб. Когда же он наконец появлялся, то не мог понять, почему я так злюсь, обижаюсь, переживаю за него. Чего я так страшусь… почему я так хочу, чтобы он был рядом, а не где-то там, на шхуне в Северном море, в очередном горном форте, в ахтанских степях. Или на этом дьяволовом Алуре! Искусство Сил, война, политика, ползанье по лесам и болотам этого куска небесной грязи оказались для него важнее, чем моя любовь! — обиженно закончила она.

Лейт вздохнула и промолчала. Ей было жаль Даниру. Мужчина не может отдавать женщине всего себя, подумала она, это главная женская ошибка. Они должны уходить, чтобы воплотить себя в деяниях, и счастье, что они возвращаются к нам. Ей и в голову не приходило удерживать Джерхейна, когда он, зачастую стремительно приняв решение, срывался в очередной поход, когда днями пропадал в Совете Карн, обсуждая экономические новшества, или с членами Конклава Сил, испытывая новое оружие. Но он всегда возвращался — к ней одной, и делился всем, что пережил и испытал в период разлуки. Все эти десять лет она была единственной его женой, он так и не взял вторую, у него не было наложниц в замке. Возможно, в походах кто-то и делил с ним ложе — темперамент у него был еще тот, но она об этом не знала, да и не хотела знать. Она верила в то, что она — единственная.

— Я хотела, чтобы он остался в Зар Але, — продолжала Данира с той же обидой в голосе. — После войны с Ард Элларом Риварду был очень нужен помощник из числа теллариан. Он бы стал вторым в Конклаве Жрецов Агваллара, правой рукой моего дяди. Но он отказался… Дядя до сих пор жалеет. Он каждый раз уговаривает его остаться, когда они встречаются! Но только я теперь этого не хочу! — гневно закончила она.

Зато он вернулся на Теллар и создал свой собственный Конклав Сил, подумала Лейт. Объединил и примирил все три одновременно возникшие вместо Кэлленара школы. Фактически, школу Кан он создал заново, а для школы Шиал разработал методики обучения и до сих пор лично экзаменует всех адептов. Итта — лишь одна из его учениц. Данире лучше не знать, что девушка до сих пор влюблена в своего учителя и лелеет надежду на взаимность. Зря лелеет.

— Думаю, Тэйну было очень важно остаться у себя на родине, — миролюбиво сказала Лейт Ильне Холгойн, прислушиваясь к тяжелым, резким, таким знакомым шагам где-то в самом начале коридора. — Возможно, если бы ты сама захотела остаться в Наземном мире…

— Мне здесь жарко, — раздраженно заявила Данира. — Солнце жжет. Ветер, опять же, дождь, снег. Я не привыкла к этой гадости!

— Когда-то ты хотела увидеть и испытать именно это, — напомнила ей Лейт, отмечая на грани слышимости тихий скрип двери в ее покои. Ну, еще несколько шагов…

— Мне не понравилось! — фыркнула островитянка.

Тяжелая старая дверь распахнулась. Джерхейн, огромный, лохматый — буйная рыжая шевелюра до плеч была его гордостью — ввалился в комнату, гремя ножнами, стягивая с себя тхон, обдав их резким запахом дороги, арритов, костра. Протянув руки вскочившей ему навстречу Лейт, он сгреб ее в объятия и, не обращая внимания на гостью, поцеловал долгим и жадным поцелуем.

— А, Данира, привет, — вскользь поздоровался он, отпустив жену. Упав в кресло, он окинул островитянку долгим внимательным взглядом, в котором постепенно проступило раздражение, и которое он быстро, но неохотно подавил, насколько был способен. — Ты на праздник Рождения или по делам?

— Совмещаю, — ответила та, взяв себя в руки после предшествующей гневной отповеди.

— Супруг с тобой? Или дома, деток нянчит? — ехидно осведомился его величество правитель Риаллара. Он не простил Данире расставания с Ройгом, и мужа ее недолюбливал.

— Дома, — подтвердила она и поднялась, вежливо прощаясь и собираясь уходить. Что бы ни связывало ее с Лейт, она понимала: теперь она здесь явно лишняя.

33. Эпилог. Странник

(Рождение Илбара, Алуре, Новый Эргалон)

Тэйн вспомнил о празднике Рождения Илбара, когда выбрался из своих покоев и сразу же попал в объятия девушек в цветах, которые, пользуясь своим правом вестниц Илбара, по очереди и без малейшего стеснения его целовали. Это был чисто местный обычай — здесь, на Алуре, Рождение Илбара праздновали совершенно не так, как дома.

В Королевских Палатах — так называли здесь дом правителя Нового Эргалона, место заседания Совета Карн, Совета Старейшин и Конклава Сил — всегда было шумно и многолюдно. Совсем недавно Палаты перестроили, превратив в настоящий королевский дворец, но Тэйн жалел, что жилище не осталось деревянным: в нем лучше и легче дышалось, было теплее и уютнее.

Вырвавшись из веселой сутолоки, он побрел на кухню, и, отмахиваясь от поварих, норовивших выставить его в парадную трапезную и накрыть подобающий завтрак для главы Конклава Сил, поел, с унынием глядя на царившую вокруг суету. Разыскать Ахира— правителя Нового Эргалона и наместника Холгойнов на Алуре в этой праздничной суете казалось ему задачей посложнее открытия очередных Врат.

Новый Эргалон вырос на высоком берегу реки, окруженный роскошным сосновым бором. Часть его зданий уже оделась камнем, медленно, но верно поднимались крепостные стены, строились башни и ворота, а под ними появлялись одна за другой ремесленные слободки. Тэйн провел немало времени, путешествуя по Алуре вместе с разведчиками, открывая новые пути-Ворота в разные части Теллара и Агваллара. Решение открыть Алуре для всех далось им с Джерхейном мучительно трудно, однако оно было единственно верным. Пять лет различных войн — сначала с хильдами, потом — с окрепшим и опомнившимся Ахтаном, — показали, что вернуть в Риаллар мир и покой можно только одним способом: позволив всем, кто захочет, осваивать этот райский уголок. Просторов там хватало. За прошедшие десять лет разведчики обнаружили, что река Ариона, на которой стоял город, впадает в огромное пресное озеро, которое наполняли еще несколько рек. Командир разведчиков предложил Тэйну назвать озеро его именем, за что Ройг предложил утопить командира и назвать озеро в его честь. Судьбу Кэлленара-творца он запомнил на всю жизнь. В конце концов озеро назвали в честь Даллана — Далларским, а землю вокруг Нового Эргалона — Далиаром.