Всеволод Бобров

И Всеволод старался следовать заветам брата. Но выкроить время для спорта удавалось с трудом. Вот строки из той же книги: «Как раз начался сезон дождей. Холодные бесконечные потоки падали с хмурого неба. Казалось, солнце тоже призвали на военную службу — мы его не видели месяцами. Вокруг стояла непролазная грязь. Не хватало рабочих рук. В таких условиях мы работали по четырнадцать часов в сутки, а иногда и больше».

В своей «Летописи» — цикле статей по истории советского футбола — Аксель Вартанян отмечал: «На “Прогрессе” трудились и ленинградские футболисты, поигравшие в советском первенстве на высшем уровне, — Денисов, Белов, Топталов, Ларионов, Цвилих...

Об играх на большом футбольном поле осенью 41-го Бобров ни словом не обмолвился.

Низкий поклон “Омской правде”, чуть приоткрывшей завесу. В годы войны истощались не только люди. Главная в этом промышленном городе газета похудела вдвое: объём её с четырёх страниц сократился до двух. Первая — посвящалась событиям военным, вторая — трудовым подвигам в тылу. В этой невероятной тесноте редактор умудрялся находить место и для футбола. Благодаря его стараниям стало мне известно, что в середине сентября 1941 года разыгрывался Кубок Омска с участием восьми команд. Завод “Прогресс” представляли две. В первую входили только что названные мастера союзного масштаба вместе с дилетантами, во вторую — молодняк, в их числе — Сева Бобров.

В первом же матче молодёжь проиграла омскому “Спартаку” — 2:3. У побеждённых оба гола забил Бобров. Единственная фамилия, упомянутая в микроскопическом отчёте. Впечатлил юноша журналиста. Особенно понравился ему первый гол, забитый на 10-й минуте “красивым ударом”. В утешительном матче омского “Динамо” со вторым составом “Прогресса” зрители стали свидетелями грандиозного фейерверка, устроенного обеими командами: основное время — 6:6, общий итог — 12:7 в пользу рабочих.

Отчёт о матче подписал в “Омской правде” 26 сентября 1941 года широко известный футбольной публике московский журналист Юрий Ваньят. Работал он в это время корреспондентом “Красного спорта” в Западной Сибири. Среди 19 мячей выделил два, забитых Бобровым. Сколько их всего было?

По прошествии нескольких десятков лет Ваньят вспоминал: “Поле после дождя грязное, вязкое. Мяч быстро набухает, а другого для замены нет... ‘Динамо’ — опытная команда, в её составе несколько игроков из Москвы и Ленинграда. А ‘Прогресс’-2 — зелёная молодёжь... Очень запомнился мне нападающий, игравший на левом фланге. Стройный, широкоплечий, худощавый, с задорно вздёрнутым носом и аккуратной чёлкой на лбу — он чувствовал себя на этом ‘ватерполо’ буквально как рыба в воде. Хитроумно расправлялся с тяжеловесными защитниками ‘Динамо’ и из самых разных положений забивал один гол за другим. Всего их оказалось, кажется, семь!

После игры я спросил у представителя ‘Прогресса’ Первухина, кто этот парень:

— Этот-то, курносый? Бобёр. Севка Бобров. Ему будет скоро девятнадцать. А вы посмотрите его в хоккее. Артист!

Надо ли говорить, что на следующий день игрок второй команды ‘Прогресса’ Всеволод Бобров был взят мной в сборную города”».

Несколько иначе описывал те события Анатолий Салуцкий: «До первой военной зимы Всеволод Бобров на стадион почти не ходил: по-настоящему он начал в Омске с хоккея. И сразу же произвёл сенсацию, по городу ходили разговоры: “Слышали, в команде ‘Прогресса’ паренёк есть — Бобров? Играет бесподобно!” И действительно, после команды мастеров ленинградского “Динамо”, где Всеволод играл в предвоенном сезоне, на омском уровне он творил чудеса: подъезжал к своим воротам, просил мяч у голкипера — и начиналось! В одиночку он обводил пять, шесть, а иногда и семь соперников, прорывался к их воротам, укладывал на лёд бросившегося навстречу вратаря и тихонечко закатывал плетёный мяч в сетку. Болельщики с ума сходили от восторга.

С весны он начал отличаться и в футболе, играя за вторую команду “Прогресса”. Когда после матчей разгорячённые игроки заваливались в раздевалку, где готовилась к выходу на поле первая команда завода, кто-нибудь из вошедших каждый раз подзадоривал игроков первой команды: “Бобёр снова пять штук заколошматил! Посмотрим, как вы теперь сыграете...”

За первую команду Всеволод поначалу играть не хотел, капризничал, хотя приглашали его упорно. Поговаривали, что он хочет забивать побольше. Возможно, так оно и было в действительности. Но когда Бобров по настоянию отца всё же перешёл в группу сильнейших, то без двух-трёх, а иногда и четырёх голов тоже не уходил с поля.

Михаил Андреевич в это время работал начальником инструментального цеха, а на общественных началах руководил спортклубом завода “Прогресс”. Его знал весь спортивный Омск...

Летом и осенью 1942 года Всеволод Бобров впервые начал блистать в “футбольном свете”. Его включили в сборную города, которую по поручению обкома партии сформировал Юрий Ваньят. Сборную отправили в своеобразный агитпробег — в турне по различным городам Сибири, Урала и Верхнего Поволжья, поставив перед футболистами задачу: собрать средства в фонд детских домов, эвакуированных из Ленинграда и Сталинграда. О благородной цели поездки информировали афиши, и всюду — в Петропавловске, Челябинске, Казани, Свердловске, Тюмени — матчи собирали множество зрителей.

Кроме того, эти спортивные гастроли стали как бы продолжением той важной миссии, которую в годы Великой Отечественной войны выполняли в тылу культура и искусство, вдохновлявшие людей на труд во имя Победы.

В Омск был эвакуирован из Москвы Театр имени Вахтангова. По воскресеньям, когда на стадионе устраивали спортивные праздники, там нередко можно было увидеть Рубена Симонова с сыном Евгением, Михаила Державина с сыном Мишей, Николая Охлопкова. В теннис играла Людмила Целиковская. Эти имена благодаря театральным афишам знал весь город.

Но в Омске военных лет вывешивались и футбольные афиши — в тех случаях, когда сборной города предстояли товарищеские матчи с командами из других областей. На таких футбольных афишах крупными буквами обязательно перечисляли лучших омских игроков. Ближе к осени 1942 года омичи впервые увидели на этих афишах новые имя и фамилию — “Всеволод Бобров”».

Приводя маршруты сборной Омска, Салуцкий несколько преувеличил. К её выступлениям мы вернёмся ниже, а пока вновь обратимся к находкам Акселя Вартаняна: «На следующий год Бобров уже в первой команде “Прогресса”. В матче открытия футбольного сезона в Омске с теми же динамовцами (3:3) он забил все три мяча. Его фамилия впервые появилась в центральной прессе. “В первом тайме ‘Прогресс’ выиграл со счётом 3:0, причём все три гола забил Бобров”, — писал “Красный спорт” 19 мая 1942 года.

Его тут же включают в сборную Омска. В дебютном матче, выигранном сборной, он имел хорошую прессу (“инициатор ряда хитроумных комбинаций”) и забил победный гол, “близко подойдя к воротам”. Подозреваю, автор стал свидетелем прорыва Боброва, самого страшного его оружия вкупе с мощными и точными ударами, воспетого Евгением Евтушенко.

В чемпионате Омска “Прогресс” с Бобровым громит всех подряд: 3:0, 8:0, 12:0... Шесть побед в шести матчах. Всего за два тура до окончания Боброва призывают в армию и готовят к отправке на фронт. Так он лишился первого чемпионского титула, пусть и на местном, городском уровне. Без своего лидера команда проиграла две оставшиеся встречи и откатилась на вторую позицию».

А теперь о поездке сборной Омска. В 1942 году она выезжала на Урал, где играла в Свердловске, Серове и Челябинске, и сбор с её матчей поступил в фонд детских домов. В линии атаки этой сборной наряду с выступавшим в довоенных сезонах за московское «Торпедо» центрфорвардом Александром Синяковым играл 19-летний Всеволод Бобров. В Челябинске омичи разгромили сборную города со счётом 7:3, и автором четырёх голов стал Бобров.

По возвращении в Омск сборная встретила более серьёзных соперников. Сначала это было «Динамо» (Казань), за которое выступали несколько сильных игроков из Ленинграда и Киева. Гости победили со счётом 6:2. Решающую роль в их успехе сыграли блестящие мастера киевского «Динамо» довоенной поры Константин Щегоцкий и Пётр Лайко. Но и Бобров «свой» гол забил.