Лобановский

Спустя полтора месяца после матча в Тбилиси Лобановский решил высказать свои соображения относительно игрового построения на ближайший матч Ошенкову лично, без посредников (стоит заметить, Олег Александрович на этот раз сам к нему обратился). В Донецк приехало киевское «Динамо». Матчи против своей бывшей, но по-прежнему родной команды — он был плоть от плоти динамовцем — становились для Лобановского принципиальными, значимыми, отличались от других. Тем более что «Динамо» тренировал Виктор Маслов, превративший команду в безоговорочного лидера советского футбола. Весной «Шахтёр» в Киеве проиграл «Динамо» вчистую — 0:3. На 7 августа был назначен в Донецке матч второго круга. Лобановский предложил сфокусировать в середине поля все усилия на полной нейтрализации тех динамовских полузащитников, которые вели динамовскую игру, — Йожефа Сабо и Владимира Мунтяна, и оставить свободным ещё одного киевского хавбека, Фёдора Медвидя. Медвидь не обладал организаторскими способностями, присущими его более техничным и гораздо основательнее тактически оснащённым партнёрам, и не был в состоянии вести ту игру, к какой динамовцы при Маслове привыкли.

«Пусть делает, что хочет, — убеждал Лобановский (по свидетельству Аркадия Галинского) Ошенкова, рассказывая ему о том, как, по его мнению, следует действовать против Медвидя. — Важно, что этот вариант у “Динамо” абсолютно не наигран. А наше нападение тем временем доставит киевской защите уйму хлопот».

Олег Базилевич помнит эту историю так: «Мы с Валерием выдвинули предложение: при потере мяча игроки “Шахтёра” немедленно переходят к плотной персональной опеке полузащитников динамовцев,'что позволял сделать уровень функциональной готовности нашей команды. Олег Александрович это предложение принял, и оно сработало».

Всё примерно то же самое, что у Галинского. Кроме одного: не Валерий предложил, а «мы с Валерием». Сути, впрочем, это не меняет. Лобановский и Базилевич прекрасно были знакомы со всеми методами ведения игры масловским «Динамо». Им было известно, что Маслов старается избегать кардинальных изменений определённого им на конкретную игру тактического варианта, на перемены идёт неохотно, на действия соперника обычно не реагирует, играет «от себя». Не привыкшие к жёсткой борьбе за мяч в условиях плотного скопления игроков в середине поля киевляне принялись играть чересчур резко. Медвидь несколько раз «обрезал» партнёров в центре поля, и донецкая атакующая пружина, как и предсказывал Лобановский, угрожающе выпрямлялась.

Незадолго до перерыва произошёл неприятный инцидент, в какой-то степени смазавший впечатление от матча. Сабо в простейшем, казалось, эпизоде исключительно грубо сыграл против Лобановского, который чудом избежал травмы. Футболисты «Шахтёра» за Лобановского вступились, на грубость ответили грубостью. Игра остановилась, на поле выбежали даже Ошенков и Маслов. Харьковский арбитр Филипп Тюриков не отважился удалить с поля киевских зачинщиков инцидента — в Киеве потом пришлось бы держать ответ перед спортивным и партийным начальством. Разгоревшиеся страсти остудил гол-шедевр Базилевича после углового — такого же шедевра в исполнении Лобановского. Так был открыт счёт. Базилевич забил и второй гол, когда Лобановский с партнёрами поймал киевлян на контратаке. Базилевич на огромной скорости домчался до штрафной, ловко обманул Островского и точно пробил — мяч от штанги юркнул в ворота Банникова. В итоге: 2:1 в пользу «Шахтёра».

Игра с киевским «Динамо» обоим будущим тренерам запомнилась. Базилевич считает, что «она показала: мы с Лобановским уже можем самостоятельно генерировать продуктивный тренерский замысел». Киевский журналист Валерий Мирский назвал тот матч «днём рождения отечественных футбольных полководцев новой формации». Скорее это был день зарождения прогремевшего спустя несколько лет тренерского тандема.

В составе «Шахтёра» Лобановский провёл немало великолепных матчей, забив 14 мячей в 50 встречах, но игра с киевским «Динамо» считается в его донецкой карьере лучшей. Марк Левицкий вообще полагает, что Лобановский-игрок в полной мере проявил себя именно в донецкой команде. В «Динамо» он был классическим левым крайним с ограниченной зоной действий, в «Шахтёре» — хозяином игры. Ошенков позволял Валерию на поле творить, его амплуа свидетельствовало о роли «свободного художника», тренером поощрявшейся. «На поле он, — говорил Левицкий, — рисовал картину яркими мазками и делал это с превеликим удовольствием». Как всегда, Лобановский был заметен на поле, но, в отличие от прошлых игроцких лет, старался избавляться от проявлений индивидуализма, получал удовольствие от подыгрыша, стал явным поборником коллективного футбола. Базилевич вообще считает, что Лобановский в Донецке играл в манере будущего Кройфа, снабжая партнёров голевыми передачами и успевая угрожать воротам соперника.

Популярность у Лобановского в Донецке была невероятная. Однажды «Шахтёр» встречался с московским «Динамо». Лобановский из-за травмы принять участие в игре не мог, но на стадион приехал и сел в «гражданской одежде» не на трибуну, а на скамейку запасных. Зрители, увидев копну его светлых волос, принялись во время матча требовать его появления на поле. Скандировали не менее получаса, не переставая, — до тех пор, пока Олег Александрович не попросил диктора по стадиону объявить: «Лобановский не играет по причине травмы».

«В Донбассе, — писал Марк Левицкий в книге «С “Шахтёром” навсегда!», — о Лобановском осталась добрая память и как об игроке, и как о тренере соперника, и как о личности, возвысившейся над своими современниками».

Левицкий жил неподалёку от Ошенкова. Однажды они встретились утром на улице, и тренер, оглядевшись по сторонам, полушёпотом сказал Левицкому: «Вы знаете, Лобановский и Базилевич слушают Би-би-си». Левицкий, с этого же начинавший каждый новый день, воскликнул: «Не может быть! Какой ужас!» «И смотрю при этом, — рассказывал Марк, — в глаза Олегу Александровичу: серьёзно он всё это или шутит?»

А через год Лобановский решил завершить карьеру футболиста. Будучи капитаном команды, глядя уже на многое с «масловской колокольни», он не мог играть в футбол, который культивировал донецкий клуб, разошёлся во взглядах с тренером Ошенковым.

В «Советском спорте» 28 июля 1968 года появилась заметка «Футболист уходит...». Автор, журналист Валерий Березовский, симпатизировавший и Ошенкову, и Лобановскому, признал, что оба они одинаково любят своё дело, одинаково болезненно переживают неудачи, но каждый из них понимает футбол по-своему и каждый свою точку зрения считает единственной. Заметка сопровождалась монологами:

Лобановский: «Я не удовлетворён положением дел в команде. Играть так, как мы играем, дальше нельзя. Мне претит антифутбол. А то, во что мы играем, и называется антифутболом. Не в узком — в широком смысле слова. Потому что рассчитывать на удачу, на случай в современном футболе нельзя. Надо найти чёткий водораздел между атакой и обороной, ничем не пренебрегая. Надо создавать ансамбль, коллектив единомышленников, подчинённых одной игровой идее. Я давно твержу, пусть кому-то обидно будет это слышать, что в нашей команде неправильный подбор игроков.

И ещё: футболиста надо уважать. Нельзя требовать, чтобы человек улыбался, когда ему плохо, чтобы больной человек делал вид, будто он здоров. Я больше не хочу пытать счастья в других командах — я больше не играю...»

Ошенков: «Надо уметь довольствоваться тем, что есть. Надо заставить себя наступить на горло собственной песне ради интересов коллектива, ставшего тебе родным. Мы играем в такой футбол, какой есть и в который мы можем играть. Я тоже был бы рад иметь в своей команде “всех звёзд мира...” Надо подавать пример молодым, а не заражать их своим настроением. Надо быть бойцом...»

Березовский признавался в разговоре со мной, что столкнул тогда Лобановского и Ошенкова лоб в лоб «не без провокационного умысла»: Валерию Макаровичу хотелось начать серьёзный разговор о взаимоотношениях внутри коллектива, между игроками и тренером. Цели журналист добился: небольшая заметка вызвала лавину споров и самых разнообразных откликов. Споры вертелись вокруг двух основных точек: что такое команда — творческий коллектив или армейское подразделение и должно ли быть единоначалие или каждый себе голова? Сам Березовский выступал за «творческий коллектив». «Я, — говорил он, — вправе высказать свою собственную точку зрения, но с законной радостью должен подчеркнуть, что она нашла понимание у таких тренерских авторитетов, как Николай Петрович Старостин, Константин Иванович Бесков, в какой-то степени у Никиты Павловича Симоняна. Объективности ради скажу, что свои сомнения и даже возражения высказывали Михаил Иосифович Якушин, Евгений Иванович Горянский...» Забавно видеть среди тех, кто не за единоначалие, а за «вече», одного из самых авторитарных тренеров отечественного футбола Константина Ивановича Бескова, не терпевшего малейших возражений со стороны игроков и весьма жёстко обходившегося с теми, кто осмеливался ему возражать.