Страница 61 из 75
Глава 17
Сидели с военачальниками еще долго. Для князя идея с внутренними войсками была внове. Да и с Ридигером Палицын как выяснилось, ничего не обсудил. Бумагу на имя ЕИВ и так и сяк вертели, спорили.
— Казаки вон, отказались смутьянов разгонять, одними жандармскими эскадронами не справится, — убеждал я. — Нужен корпус внутренней стражи — тюрьмы охранять, присутствия важные и так далее.
— Так на то войска есть, — возразил Редигер.
Я вообще заметил, что военные министр слегка консервативен. Трудно с ним будет. Но какой-нибудь Сухомлинов еще хуже. Александр Фёдорович хотя бы уже привык к моим выкрутасам, вникает. Хотя и со скрипом. Вот ножом ему по сердцу, что какой-то фаворит, да еще штафирка, лезет в военные дела. Но ничего, терпит.
— Войскам надо учиться в поле воевать, а не в караулах вокруг тюрем стоять — дожимал я — Опять же, внутреннюю стражу содержать будет дешевле, чем солдат…
— Это почему же?
— Дак хотя бы потому, что им шанцевый инструмент не нужен. И кухни полевые сократить можно, да мало ли чего еще… И набирать туда можно даже не полностью годных к строевой. Стоит в оцеплении и ладно.
Генералы переглянулись, и Редигер обратился к Палицыну:
— Можно обдумать. Федор Федорович, есть мысли где на все людей взять?
Палицын тяжело вздохнул:
— Приписных вроде бы много, но как до дела доходит — каждого месяцами учить надо! Сено-солома.
— Есть мысля, как эту беду побороть, — опять влез я. — Нужно готовить их до призыва.
— В ополчении, что ли? Так готовим.
— Даже до ополчения. Вон, у немцев стрелковые общества по всей стране. И у американцев також — каждый стрелять умеет. А уж как англичане в Трансваале обожглись, вы сами знаете, там каждый бур — готовый солдат, сызмальства обученный ездить верхом и метко палить.
— У буров полный провал в командовании, — заметил Палицын.
— Так а вы на что? — делано удивился я. — Академия генерального штаба, все дела… У нас-то получше, вот давайте и займемся, пусть подготовленных резервов будет больше!
— Так это одних патронов сколько сожжем!
— Лучше сейчас научится, чем потом напрасно жечь в бою. Там то не только деньгами — кровушкой заплатим.
Дальше разговор свернул в конструктивное русло: где взять столько патронов. Спасет ли перевод Луганского, Сестрорецкого и Тульского заводов на работу в две смены, как организовать сбор гильз для последующей переработки, капсюля… и взрыватели! Вот и тонкое место нашлось — производство мелкое, кропотливое…
Подумал-подумал и предложил два варианта — либо в моих детских колониях делать, либо набрать на производство баб, от второго генералы аж глаза выпучили.
— Бабы, государи мои, к мелкой работе привычные — шитью или там кружевам, они старательней и тщательней мужиков. Ну и не пьют к тому же, лучше не придумаешь для такого дела.
Судили, рядили, да в конце концов пришли к тому, что надо военное производство в империи выделять в отдельную структуру. Создавать АО “Военпром”, так сказать — к чему правительственные мыслители пришли только в 1915 году, когда приперло снарядным голодом и от такой нужды возникла “организация Ванкова”, болгарского генерала русской службы. За год-полтора Симеон Николов Ванков обеспечил миллионные тиражи трехдюймовых снарядов. Вот пусть и займется заранее, а не как у нас обычно — хватай мешки, вокзал отходит!
А вот “высокотехнологичное” военное производство, оптику там, радио, авиацию и тому подобное, объединить во второй концерн, на базе моих заводов. АО “Распутин и сыновья”.
— У тебя же, Григорий Ефимович, вроде один сынок? — удивился Палицын
— Ништо! Будут еще.
Поулыбались. Разговор сразу пошел легче, черновики нужных бумаг тут же накидали.
И если господа генералы мне такую бумагу напишут, куда легче будет землю выбивать в одном симпатичном городке на Волге… А потом под этот “Ростех” подгрести и прочих частников, выбить, например, специальный налоговый режим в качестве пряника и уголовную ответственность за срыв военных заказов в качестве кнута. Глядишь, к Первой мировой будем готовы чуть лучше.
Уже расходясь, я придержал Великого князя за локоток:
— Петр Николаевич, вы же состоите в переписке с Джевецким?
— Степаном Карловичем? Да, мы входим в клуб Русского технического общества
— Слышал, что он сильно продвинулся с подводными лодками.
— Да, о “Почтовой” хорошо отзываются. Но там есть ряд трудностей. С мотором, с погружением. Да и следы она оставляет на воде.
— Сами видите, как моторы далеко шагнули. Я у англичан купил патент на двигатель. Заставлю инженеров покумекать.
У меня в голове была идея дизеля, который при всплытии подзаряжает аккумуляторы. Схема, которая проработает всю вторую мировую войну, да и потом тоже — ночью вынырнул, покряхтел мотором, утром нырнул обратно, встал в засаду.
— Неужто веришь в подводные лодки? — удивился Великий князь — Крепостные себя очень плохо показали, ни разу в бою не были. На войне с японцами тоже толку не вышло — хотя тащили туда лодку “Цесаревичем”. Потом у иностранцев купили — одна беда с ними вышла, нигде себя не проявили.
— Так прогресс же и тут не стоит — развел руками я — Моторы вона как шагнули вперед. Электродвигатели поди тоже усовершенствуют. А значит, две родимые болезни подлодок — время погружения и скорость хода — уйдут в прошлое. Нету у нас другого выхода — линкорами с немцами меряться не выйдет.
Князь задумался. Все-таки в душе он — инженер, ему все это интересно и близко.
— Хорошо бы собрать всех участников на совещание — намекнул я — С Балтийского и Невского заводов, Джевецкого с Парижу вызвать.
— Адмиралы будут против — тяжело вздохнул Петр Николаевич — Лезу в их епархию. Ладно, займусь.
Один переезд равен двум пожарам. Я это почувствовал, когда ремонт в Юсуповском дворце закончился и пора было выдвигаться навстречу “новой жизни”. Вроде и года еще даже не прошло в этом времени, а вещами оброс… И гардероб, и сейф с деньгами… А картотека? Архив? Антураж весь — знамена, портреты?
Во дворце первым делом велел установить телеграфный аппарат, подключить телефонную связь по старым номерам. Определил порядок охраны — благо бояться было нечего и “боевиков” я переселил к себе. Как и весь секретариат партии вместе с несколькими избранными ионитами. Пришлось на хозяйстве оставить боцмана, повысив его до главы питерской общины, но он заслужил. Всех держал в “кулаке”, работал на совесть.