Страница 52 из 75
С меня тек пот, живот крутило так, что разогнуться невозможно, в глазах стоял туман и я слабел с каждой секундой.
Давай, держись! Распутина цианистым калием не убили, а тут захер какой-то!
Я пересилил слабость и принялся глотать мыльную воду, слыша за спиной, как Фрейд орет на коридорного — “Доктор! Шнелле!”
На четвертом глотке началась рвота. Я склонился в судорогах на фаянсовым другом. Спазм прошел, я вздохнул раз, другой и снова припал к кувшину, стараясь не замечать отвратного вкуса мыла и выпить как можно больше.
В общем, когда сначала из соседнего номера прибежали “боевики”, а потом примчался настоящий доктор, я успел трижды проблеваться и стало как-то полегче. Медик тут же поставил Лену строгать еще мыло, послал коридорного за марганцовкой, потом в восемь рук меня дотащили до кровати, Лена принесла таз…
Из забытья я вернулся ближе к вечеру. Лена сидела рядом и держала меня за руку, Распопов ножом чистил ногти, Фрейд курил на балконе номера, в котором, помимо давешнего врача, обнаружились и полицейские. Пожалуй, это слишком и я снова провалился в беспамятство.
Утро началось значительно лучше, чем закончился вечер. Мне сообщили, что установлена попытка отравления, злоумышленников ищут и вскоре арестуют. На мои недоуменные вопросы — кому надо меня травить? — пришедший Кристиан объяснил, что это, скорее, всего, месть за того прибабахнутого дедка-нацика, чью палку я отнял на вокзале. Последователи у него такие же дурные, “папу обидели”, вот и взялись за меня. Сам дедок уже в бегах — ищут.
Полиция сразу тряхнула портье, столь настойчиво зазывавшего нас в “Захер”, нашла там кельнера, тоже состоявшего в “Немецкой рабочей партии”, ну а дальше дело техники. Шустро они, но сейчас венским властям ни разу не нужна эдакая смерть царского молитвенника, и так отношения хуже некуда, а впереди Босния…
В отель пошло паломничество первых лиц. Приехал мэр Вены, вице-канцлер, еще какие-то важные чиновники. Объявился и наш посол — князь Урусов.
— Что же вы, голубчик, так неаккуратно — попенял он мне осторожно. Видимо тоже уже был наслышан про мои “французские” приключения.
— Ох, княже — закатил глаза я — Смертушка ко мне пришла, молись за меня.
Урусов испугался, побледнел. Лена же поняла, что я играю на публику, подмигнула. Посол это заметил, погрозил пальцем, вышел успокаивать австрияков.
Пришел с визитом Фрейд, рассказал, что полиция изъяла у преступников флакон с олеандром — растительным ядом — и я обязательно должен был видеть галлюцинации. Не поделюсь ли?
Вот же фанат! Пришлось закатив глаза рассказывать ему про волчицу Мару, что сначала украла меня в поле, а потом вскормила в сибирской чаще. Самой собой в сюжете был медведь Улаб и рысь Гира.
— А вы шутник, герр Распутин — улыбнулся Зигмунд
Лена так и вовсе расхохоталась.
— Читал в поезде Киплинга — вздохнул я — Отложилось
— Да, наше подсознание весьма удивительно работает — кивнул Фрейд — Нам только предстоит изучить эти сложные механизмы
Психолог откланялся, вернулся Урусов. Вместе с “боевиками” он насел на меня с предложением уехать. И побыстрее. Вот прямо вечерним поездом. Когда к нажиму присоединилась Лена — я сдался.
Пока упаковывались и собирались, пришлось вытерпеть еще один визит. Главного полицмейстера Вены, господина Брюгге. Он долго и велеречиво приносил свои извинения, просил сохранить инцидент в тайне. От меня было достаточно подписать заявления, суд приговорит преступников к заключению в особом режиме, без заслушивания сторон.
— Неужто душегубы согласны?
— Когда есть на то высочайшее повеление — полицмейстер ткнул пальцем в потолок — Их никто и спрашивать не будет
— Давайте заявление.