Страница 32 из 75
Пока они препирались, сзади послышалась возня и сдавленный писк. Обернулся — Распопов сжал кисть тщедушного бледного французика, держащую… мой бумажник. Карманник, ети его!
— Молодец, Николай! Ну-ка, проверились, у кого чего пропало? Все цело? Перепрячьте поглубже и смотрите в оба! И с этим что делать будем?
— Да пальцы ему сломать и вся недолга, — Аронов сегодня был не в настроении. — Не в полицию же сдавать.
С этим согласились все, но пальцы ломать я не разрешил. Отпустили побелевшего воришку — Николай так прихватил, что у того пот выступил от боли. Но молчал, не орал.
Расслабленность прошла, по узким улочкам — как и везде в поселениях на горе — мы шли уже осторожнее, изредка разглядывая выставленные художниками картинки. Так себе, насколько я понимаю, хотя попадались вещи, похожие на Пикассо.
— Господа из России?
Вопрос, заданный на русском, заставил нас обернутся — под стенкой дома, на пятачке в полметра, заставленном картинками в стиле “кошечки и цветочки”, стоял худой “юноша со взором горящим”.
— Да… — медленно протянул я.
— Не желаете ли приобрести сувенир из Парижа? — он широким жестом показал на свою выставку.
Боевики скептически хмыкнули и у художника пропала надежда в глазах. Ну да, приехал учиться, а жрать нечего…
— И много ли за день продаешь, мил человек?
— Франков на двадцать-тридцать! — гордо ответил (и наверняка соврал) спрошенный.
— За тридцать франков проведешь нас вокруг, покажешь? — играться в чистую благотворительность, хоть бы и с соотечественником, я не стал, пусть отрабатывает.
Судя по тому, как быстро согласился и свернулся художник, тридцать франков он зарабатывал в лучшем случае за неделю. Но потратили мы их не зря — он провел нам экскурсию по всему Монмартру, рассказал про художников, несытую их жизнь, про новейшие тенденции — тут, оказывается, кубизм процветает и Пикассо в моду входит, но больше подражают ему.
Прикупить что ли пару картин? Положу началу “коллекции Распутина”. Помнится Поль Гоген вообще отдавал свои полотна за еду. А потом та же “Когда свадьба?” будет продана за рекордные 300 миллионов долларов. Доживу ли я до тех времен? Хорошо бы составить список бедствующих художников, помогать им на регулярной основе. А на прибыль от продаж каких-то второстепенных картин можно спонсировать академию художеств в России. Пусть растут собственные Гогены. Решено! Из Франции уеду коллекционером. Кстати, и агент уже есть — я внимательно посмотрел на нашего “экскурсовода”.
— Звать-то тебя как?
— Илья.
— А фамилие?
— Эренбург.
Я чуть не засмеялся. Вот так, на улице наткнуться на знаменитого в будущем военного корреспондента (ага, того самого “Убей немца”), писателя и поэта. И человека, который произнес также сакраментальное “Увидеть Париж и умереть”.
— А вы же Распутин? Я вас узнал!
Разговорились. Илья после событий 1905 года принимал участие в работе революционной организации социал-демократов, но в саму РСДРП не вступал. Тем не менее засветился у Охранки, решил превентивно эмигрировать, так сказать “во избежание”. Причем судя по тому, что я помнил, сделал он это на год раньше, чем в моей истории и без отсидки в тюрьме. Мне даже стало любопытно, где тут я тут успел оттоптать “бабочку”, что изменила эту реальность. Но Эренбург в детали своей жизни вдаваться не стал — набросился на меня с агитацией. Увидел возможность повлиять на фаворита царя. Земельный вопрос, московские гвардейцы-каратели 1905-го года, “Кровавое воскресенье”, что он только на меня не обрушил. Даже про “лондонский съезд” РСДРП, который прошел недавно в мае задвинул. Это тот, где окончательно размежевались большевики и меньшевики.
“Вербовка” не удалась, я же вежливо, без обычного хамства — уж больно обидчивый парень — вернул Илью к нашей экскурсии. А заодно сам заагитировал его стать моим художественным агентом в Париже. Всего за 10 % от суммы покупки картин. Выгодная сделка.
В конце прогулки мы узнали, что собираются художники и поэты в “Проворном кролике” тут, на Монмартре или в “Ротонде” на Монпарнасе. Показал нам Эренбург знаменитый виноградничек на пятнадцать соток — французы-с, даже посредь города умудряются вино делать.
Закончили в кабачке, простеньком, но уютном, что называется “для своих”, без кулинарных изысков. Хозяева Илью знали и, похоже, порадовались, что парню перепал “денежный клиент”. Хорошие люди, значит. А у таких и кухня должна быть хорошая и она не подвела.
Я дал отмашку — дескать, что есть печи, все на стол мечи, но Илья притормозил и резонно заметил, что тогда мы из-за стола не встанем. Потому доверили заказ Эренбургу.
Начали с волованов — всем с мясом, мне с рыбой. С голодухи накинулись, но Илья опять придержал и посоветовал не наедаться. Дальше был луковый суп. Слышал я про него много, но причин восхищения не понял — уварили лук до волокон, засыпали гренками и сыром… Как по мне, всех достоинств что просто и дешево. А вот беф бургиньон… Тоже ведь “кухня бедняков” — так себе мясо тушится несколько часов в вине и потом тает во рту. А тут, как с удовольствием рассказал хозяин, это коронное блюдо — стоит на малом огне всю ночь. Я слопал две порции, настолько понравилось. Гарнир, правда, пришлось отставить.
И в качестве десерта — вишневый киш с вином. Вот под вино мы и стали сравнивать местную и сибирскую кухню, и если Дрюня с Эренбургом голосовали за Париж, то Распопов с Ароновым — за Тобольск. Особенно их изумило, что во Франции едят улиток и лягушек. Ну право слово, какие лягушки в благодатной Сибири? В тайге птицы и дичи полно, если ты мало-мальски справный хозяин — все время будешь при мясе и молоке. А уж репа с горохом как-нибудь да вырастут.
Напились-наелись, наспорились, но соратники, наслушавшись рассказов о здешних развлечениях возжелали в кабаре. Рыкнул — сперва дело, будут результаты, так и быть, свожу их в гнездо разврата. Эренбург сразу же предложил на выбор Фоли-Бержер, Мулен-Руж, Лё Ляп Ажиль…
— Завтра посмотрим. А сейчас домой.
В отель вернулись заполночь, Лена уже спала, не иначе, утомилась в беготне за покупками. Насколько именно утомилась, стало ясно утром, когда один за одним в гостиницу поперли курьеры с коробками и пакетами от “Самаритэн”, “Бон Марше” и “Прентан”. Судя по количеству, универмаги вчера сделали месячную выручку…
Пугался я зря — объема было много больше расходов. Просто нынче любую шляпку пакуют в здоровенную картонку, да и платья тоже складывают хитрым образом, чтоб не помялись, оттого они и занимают целый чемодан сразу, оттого и курьеров под грудой накупленного почти не видно, а нести не тяжело.