Страница 16 из 25
Он вытащил из кармана брюк-карго пачку сигарет и закурил. Раны от порезов ножом и стеклом ещё ныли. Лёгкая слабость от небольшой потери крови кружила голову, но ничто не могло нарушить этой чудесной предрассветной тишины.
В стороне стоял его внедорожник, к которому на жёсткой сцепке был прицеплен старый фургон, куда в спешке пришлось грузить всё оборудование, оружие и амуницию.
Льюис выпустил изо рта струйку табачного дыма и продолжил стоять на поле посреди высокой травы. Лёгкое покалывание в груди заставляло Говарда в очередной раз задуматься над тем, что его блуждание во тьме, среди паутины лжи, заводит всё дальше и дальше от того, что он ищет.
Против кого, на самом деле, боролся отец Бернардо?! Этот вопрос не оставлял Льюиса в покое, но ощущение того, что ответ где-то совсем рядом, не отпускало его. В любом случае, будущий день готовил для Говарда новые испытания! Найденная в кармане тактических брюк «Девятого» флэшка содержала подробную информацию об операции по нападению на виллу премьер-министра Италии, где состоится встреча «без галстуков» после первого рабочего дня саммита.
Льюис расстегнул молнию на ветровке и, затушив окорок о зажигалку, бросил его в траву. План действий рождался в голове самим собой. Шансы что-либо изменить были минимальными. Воевать против вооружённых до зубов суперсолдат и наёмников уже являлось абсурдом, но именно там, среди полнейшего сумасшествия находится путь способный вывести усталого странника из тёмного лабиринта…
Рим. Отель.
Суета и тоска от вынужденной разлуки исчезали среди полумрака спальни, где на прикроватных тумбочках продолжали гореть свечи. Радость и счастье очень часто соседствуют с тревогой и страхом.
Они лежали, обнявшись на белоснежной постели среди лепестков роз, не желая выпускать друг друга из своих объятий. Короткие поцелуи сменяли ласковые касания рук. Сладость её губ сводили Андрея с ума, а Анджелина не могла насладиться родным запахом его тела.
В этой жизни всё имеет свой особый цвет! Какой оттенок имела любовь, сложно было сказать! Для всех он очень разный, но неизменным при этом остаётся преимущество яркости цветов на палитре невидимого художника, который в очередной раз пытается создать шедевр на обычном старом сером холсте.
До рассвета оставалось совсем немного, но им хотелось, чтобы эта ночь не заканчивалась бы никогда! Порой, несколько часов это всё, что должен запомнить человек на всю жизнь! Время будет идти, меняться сезоны, а на место холодов приходить тепло, но оно больше не будет греть…
Подмосковье. Домодедовский район.
Грохот выстрелов, взрывы, летящие в разные стороны осколки, шальные пули и покрытые гарью воронки среди разрушенных улиц и обвалившихся перекрытий домов. Тревожная тишина и падающий мокрый снег, ложащийся на жидкую грязь. Сгоревшие танки, обугленные тела, развороченный прямым попаданием БТР и, застывшие глаза, устремлённые в небо, покрытые волшебной пеленой.
Снежинки продолжали падать, весело играя в салочки перед медленным хороводом. Он стоял растерянный посреди улицы после длинного и кровопролитного боя в грязном бушлате, поверх которого был надет разгрузочный жилет с пустыми подсумками. Снежинки таяли на ещё тёплом стволе автомата, а в магазине оставалось всего несколько патронов.
Мёртвый город смотрел на него, внимательно наблюдая за ним, но так и не мог уловить его чувства. Невозможно увидеть того, чего нет!
Михаил Иванович открыл глаза, устремив свой взгляд в деревянный потолок из вагонки, и медленно спустил ноги с дивана на пол. Темнота комнаты вызвала у Громова лишь усталость, и он встал на ноги. Его рука взяла со стула ветровку, и Михаил Иванович оказался на кухне, где у окна на старом диване спал Решетов, а в стороне на односпальной кровати, крутился, в попытках уснуть, бывший супервайзер ЦРУ.
Громов надел поверх футболки-поло ветровку, зашнуровал на террасе кроссовки, и опустил на них брюки-карго. Он вышел на крыльцо и устремил свой взгляд в поле, простиравшееся в сторону водоёма.
Михаил Иванович закурил сигарету и продолжил смотреть на рассвет. Ещё одна ночь была позади! Роса на траве напоминала о холодной ночи, но поднимающиеся солнце давало надежду на погожий день.
– Чай, командир! – выйдя на крыльцо с террасы, произнёс Сергей, протянув кружку Громову.
– Спасибо! – выпустив изо рта табачный дым и затушив окурок в консервной банке на перилах, добавил Михаил Иванович и сделал глоток горячего чая.
– Узнать бы, что ждать от этого дня! – сделав глоток чая из кружки, произнёс Решетов, немного ёжась от утренней свежести в шортах и футболке.
– Помню, когда учился в школе… Вставая утром и видя солнце, подмигивающее мне своим лучом, я верил, что впереди будет хороший день…
– В результате так и получалось? – отхлебнув из кружки чая, спросил Сергей.
– Нет… Получалось так, как должно было получиться! Моего желания никто не спрашивал, – поставив кружку с чаем на перила, ответил Громов и закурил очередную сигарету.
– Оптимистично, командир! Даже и добавить нечего.
– Не главное всё это! – выпустив изо рта табачный дым, добавил Михаил Иванович.
– Что с Миллсом делать будем?
– Всё по плану! Его «легенда» не скомпрометирована. Билет на поезд ему я забронировал. Поедет в один в купе. Вечером отвезу его на вокзал. Гораздо больше вопросов по тебе. Оставайся здесь и отсюда никуда! Пока так…
– Окей, командир! – коротко произнёс Решетов и, сделав глоток чая, вернулся в дом…
Рим. Окраина города.
Кипяток из электрического чайника наполнил кружку с двумя чайными пакетиками, поднимая вверх вместе с паром аромат бергамота. Робинсон потёр пальцами ещё слипавшиеся глаза после короткого обрывистого сна, где покой был слишком редким гостем.
Он взял кружку в руку и вернулся за стол. На поверхности стола среди карты и распечатанных материалов, с тем или иными пометками разноцветными маркерами и ручками, работал ноутбук и лежал планшет, куда Кайл вносил последние коррективы.
Робинсон посмотрел на циферблат тактических наручных часов, отодвинув манжет боевой рубахи расцветки «Multicam», и сверил все запланированные им временные расчёты. Он сделал несколько крупных глотков горячего чая и, отрегулировав ремень на тактических брюках, застегнул пряжку «кобра».
Все размышления оставались позади, а впереди была лишь неизвестность, помноженная на собственное сумасшествие и отчаяние. Все сомнения сами по себе отходили на задний план, как и тревоги ожидания.
Кайл сунул пистолет «HK-45 Compact» с навинченным на ствол глушителем в набедренную кобуру, надел на голову кепи с коротким козырьком и взял со стола планшет. Он вышел из комнаты, выключив перед этим свет, и запер дверной замок.
В багажном отделении внедорожника лежала необходимая амуниция, приготовленные образцы стрелкового оружия и противодроновое ружьё в пластиковом кейсе. Робинсон накрыл всё куском брезента и нажал на кнопку закрытия багажной дверцы.
Автоматические ворота склада стали подниматься вверх. Двигатель внедорожника запустился и включился ближний свет. Кайл опустил рычаг стояночного тормоза и плавно нажал на педаль газа. Колёса «Мерседеса» провернулись на бетонном полу и автомобиль медленно выехал со склада.
Яркие лучи утреннего солнца залили лобовое стекло, заставив Робинсона опустить козырёк и надеть солнцезащитные очки «авиаторы». Внедорожник выехал на улочку из-за поворота и аккуратно стал двигаться к более широкой улице, до которой было совсем недалёко…
Рим. Дворец.
Пугающая темнота комнаты, куда проливался яркий свет луны, горной речкой бежащий по полу, заставлял стыть кровь в жилах маленькой девочки, прижимавшей к себе плюшевого мишку. Роскошь, состоявшая из предметов антикварной мебели и старинных гобеленов, украшавших резные деревянные панели стен, вызывали лишь страх, с которым не могло сравниться ровным счётом ничего.