Страница 8 из 18
– Осторожно! – хватая Арсения за локоть, словно скомандовал Георгий, тем самым поддерживая его.
– Ох, чуть голову не расшиб на ровном месте…
– Кеша, это все хорошо, но не пора ли нам делом заняться? – внезапно заговорил Георгий.
– Ну так чем не занятие? – заулыбался Кеша.
– Занятие-то замечательное, но не кормит… – серьезно, но с пониманием ответил Гоша.
– Ну так ты не тяни, есть предложения?
– В том-то и вся беда – предложения и есть, и нет, все зависит от обстоятельств.
– Что-то ты темнишь, герой.
Гоша не ответил, а только смотрел вперед, как будто видел перед собой не улицу, а свой мир, который мог видеть только он.
– Ну, давай, говори, что там у тебя на уме? – почти что переходя дорогу своему другу, спрашивал Кеша.
– Заинтриговал, значит?
– Есть немного.
– Присядем где-нибудь и потолкуем, только без шуточек, – предложил Георгий.
– Это как получится, – согласился Кеша, и они продолжили свою безмятежную прогулку.
– С вас один рубль тридцать две копейки, без тары, – радостно сообщила продавщица пива – не часто к ней герои наведываются.
– Вот, пожалуйста, не скучайте! – протянул Кеша ей заранее подготовленную сумму, взял трехлитровую бутыль – аккуратно, с любовью, словно она живая – и товарищи побрели обратно к Георгию домой.
– Ты же знаешь, в техникуме мне остался всего год, и мои перспективы на будущее тоже ясны, – начал разговор Георгий.
– Понимаю, но что в этом такого, у нас у всех такие перспективы, – согласился с товарищем Кеша, но все еще не понимал, к чему тот ведет, к чему это бесполезное сотрясание воздуха.
– Да, да, это понятно, но у меня есть мама, есть младший брат, бабуля…
– И что? Что плохого в том, что ты, как и все, будешь ходить на завод, мой старик тоже так делает и ничего – все живы.
Георгий многозначительно глянул на своего друга, ему было понятно, о чем тот толкует, вот только Гоша не мог в двух словах объяснить, насколько сильно он хотел помочь своей семье, вывести ее на другой уровень – чтоб тяжесть, вся эта тяжесть их привычной жизни просто ушла и больше никогда не возвращалась.
– Гоша, ты никому ничего не должен, ты…
– Эй… блин!!! – тут за доли секунды Георгий пытался среагировать и подхватить своего товарища, но было уже поздно, и раздался тяжелый звук разбивающегося стекла, вызвав собой чувства безнадежности и разочарования. А что еще могли почувствовать мужчины, когда на их глазах и по их собственной вине забивается бутыль со свежим пенистым пивом?
После нескольких секунд окаменения всех конечностей и невозможности сделать вдох из-за такой немыслимой потери, Георгий, махнув рукой, вспылил:
– Ну ты… Ну ты и балбес, говорил же – смотри под ноги! Денег-то мы только на один заход брали, и тары больше нет, балбес…
Арсению нечего было возразить, у него и самого чуть ли не слезы выступали на глазах.
– Знаю… Хочешь, я сам пойду теперь?
– Как же, так до следующего года будешь ходить, я сам понесу теперь.
По какой-то причине шаг ребят ускорился, и они мигом сходили домой, обратно к киоску и снова домой. Подобные растраты и травма после увиденного активизировали их настроение из созидательного в активное, и, налив себе по полным кружкам вкусного, светлого, холодного пива по ГОСТу, спустя минуту они вернулись к разговору:
– Так, о чем ты там рассказывал? – начал Кеша.
– А ты отдал свое пальто маме? – перебил его уже подобревший от нескольких глотков пива Георгий.
– Нет, сейчас, – Кеша встал, прошел в комнату. – Эм, теть Люд, у меня здесь пуговицы, беда, поможете?
– Конечно, заберешь позже, давай, – согласилась Людмила.
– Итак, на чем мы остановились? – снова завел разговор Кеша.
– Арсений, а что ты думаешь по этому поводу? – поинтересовался Гоша позицией своего друга.
– Я думаю, что чем меньше думаешь, тем дольше живешь. Вон Цвигун с Сусловым тоже думали, царство им небесное, а меньше бы думали – и растили бы своих внуков еще лет десять-двадцать, – однозначно обозначил свою позицию Кеша.
– С этим сложно спорить, хоть там и не все ясно, да и неизвестно – променял бы председатель КГБ СССР, генерал армии и член ЦК КПСС свою жизнь на жизнь простого рабочего, даже если бы знал, как все закончилось. Собственно, нам и не известно, как все закончилось, так что не будем строить догадки, – в этой мысли Георгий проявил всю свою военную философию – придерживаться фактов, инициатива-то наказуема как ни что другое.
– Ты лучше пей, не отвлекайся, – порекомендовал Арсений, – с ними-то все ясно, мы-то здесь каким боком?
– Хорошо, слушай, – Георгий вдохнул и настроился на разговор.
Арсений подсел ближе и с нетерпением был готов услышать план Героя Советского Союза на ближайшее будущее.
– Как ты уже упомянул, прямого отношения ко всем событиям в стране мы, конечно, не имеем, но грядут перемены, и…
– Ой, слушай, мне что-то уже не нравится то, что ты запел, – с опаской и нежеланием услышать что-то неположенное перебил товарища Кеша.
– Не ссы, брат, я себе не враг, – попытался доходчиво успокоить друга Гоша.
– Ладно, валяй.
– Так вот, к жизни можно относиться по-разному, можно играть в жертву, а можно в охотника, это уже как сам захочешь – верно?
– Не знаю, это как посмотреть, обстоятельства бывают разные.
– Точно, но обстоятельства хоть и разные, но они все же одинаково разные: как у жертвы, так и у охотника. Ведь ты же не думаешь, что обстоятельства – это только привилегия жертвы, у охотника тоже бывают обстоятельства, так что это к делу не относится, согласен?
– Возможно. И все же поясни, – заинтригованно, но осторожно отвечал Арсений.
– Хорошо, далеко не будем ходить – сегодня мы говорили о том, что меня ждет после техникума, было такое?
– Было.
– И что мы выяснили?
– Да, что же там выяснять, и дураку понятно – завод, семья, возможно, дача, чем черт не шутит.
– Именно! А теперь представь на минуточку, что я не Гоша Золотов, а Брежнев, например, или тот же Цвигун вышеупомянутый, представил?
– Представил, – отвечал Кеша.
– А теперь ты уверен, что меня ждет именно такая судьба?
– Сильно тебя на войне-то шандарахнуло, Гошан, – подметил Кеша, – ты или разговаривать разучился, чтоб тебя понимали, или приснилось что, ведь ты не Брежнев и не Цвигун, а Гоша Золотов, и к чему ты ведешь – никак не втельняшу, только чувствую, что к чему-то неправомерному.
Георгий ожидал немного другой реакции, но, впрочем, он и не ждал полной поддержки, наверное, потому эти два человека и сошлись в роли друзей, так как были совершенно разные.
– Слушай, а может, пойдем сегодня куда-нибудь, бабы тебе не хватает, по-моему…
– Что ты несешь, Кеша, я тебе серьезные вещи толкую.
– А я тебе что? Бабы, скажешь, не серьезные? Вон Машка твоя тебе всю голову переломала, так ты себя Брежневым воображаешь. Нормальную тебе нужно – без прибамбасов, чтоб не своим хвостом крутила, по квартирникам, а пожрать могла приготовить и убаюкать, если разойдешься. Я тебе по-дружески говорю – угомонись, это все гормоны и безделье, пойдем сегодня в клуб, там Васян всем заведует, познакомит нас с парочкой-другой мадам, ну и погудим, ты как?
– Нет, Кеша, благодарю, – слова друга порядком задели Георгия, и он уже отвернулся от него к плите и насыпал себе очередную тарелку борща.
– Ты будешь?
– Конечно, давай. Подумай насчет сегодня, не пожалеешь.
Прошел еще час, пиво проявило свою магию, и захмелевший Кеша побрел к себе в своем словно новеньком пальто. Георгий тоже прилег, ему было немного обидно, что друг принял его слова за бред, да и скинул все его стремления на плечи низших инстинктов. Парню тогда было всего двадцать, а жизнь словно уже прожита, словно уже все случилось, и остается лишь ждать, ждать ее завершения. Мысли путались, сон осторожно смешивал их еще больше, уже не давая возможности распознать, где явь, а где переплетения сознания. День прошел быстро – осадок остался от него непонятный. Но Георгий еще не знал, что это день изменит его жизнь, тот механизм, который был им запущен и, возможно, активизирован разбившейся бутылью вожделенного пива, приведет его к истории, которая станет первым шагом к его будущей жизни.