Страница 11 из 16
Они своими разговорами пытаются вернуть в мой мозг такие охренительно полезные и важные эндорфины. И вот тут мне бы объяснить им всем, что мне это вообще не нужно, да только мой образ жизни и в самом деле слегка странный. А излишнее внимание к своей персоне я привлекать не хочу. И вот на тебе! Элька ковырнула и нащупала что-то другое. Зараза.
Дело в том, что большинство, ладно, почти все, целители моей души только поначалу остро пытались проникнуться моими житейскими проблемами. Все же папочка неплохо платит за мое “излечение”. Но потом все постепенно становится обыденным и просто отбыванием времени, отведенного на сеанс. Нет ничего проще, чем кивнуть с умным видом и подтвердить уже установленные диагнозы. Была, правда, парочка знатоков со своими предположениями – осознанное отторжение всех положительных эмоций. Что, по сути, является той же самой алекситимией, только другими словами. Если им так хочется, пусть думают, что хотят. Я же продолжаю предоставлять только ту информацию, которую считаю нужным. Ни больше, ни меньше.
Меня. Не надо. Лечить. Я здоров.
Но и увиливать от сеансов не вижу смысла. Проще дважды в неделю часик отсидеть. Ибо если не говоришь с ними, то отец злобствует. Но если начать вываливать все как есть, показать настоящую истинную свою натуру, то боюсь, что перейду в высшую лигу и богатеть за счет папочки будет уже психиатр и аптеки.
Так что пока все лайтово и временами забавненько. Никаких срывов, транков или смирительной рубашки. Только беседы в уютном креслице или на диванчике. И, конечно же, главное делать заинтересованное и раскаявшееся лицо. Начинают бесить – меняем спеца. Важно в нужный момент влить папе в уши, что доктор полный отстой и деньги получает зря. Манипуляция. Редко пользуюсь, но технику освоил на отлично. И да, я хоть и не совсем нормальный, но все же не дебил. И на самом деле я знаю, отлично осознаю, что моя жизнь идет куда-то не туда, что выбранное мною направление неверное. Но об этом известно только мне и узкому кругу людей. А они будут молчать, потому что шагают рядом со мной. И до недавнего времени все шло просто отлично. Но вот последняя, мать ее, психологиня держится уже седьмой месяц. И это, между прочим, меня очень сильно напрягает. Сука, я не могу пока понять, что с ней не так и почему она все еще не убегает. Сегодня еще…
Бесит!
До зубовного скрежета!
Блондинка у стойки хостес, увидев меня, призывно растянула свои силиконовые губы в улыбке. Но спросить ничего не успела, я всего лишь на нее посмотрел и этого оказалось достаточно. Она стушевалась и замерла как истукан. Вот так я действую практически на всех людей.
За исключением некоторых…
*Алекситимией называют психологическое состояние личности, при котором человек, потеряв способность к определению и проявлению собственных эмоций, вынужден стараться выглядеть нормальным в глазах других.
**Ангедония – это расстройство психоэмоциональной схемы, при котором человек живет в искаженной реальности, и дисгармонично развивается.
***Сексуальная ангедония. При этом типе ангедонии человека не интересует близость с партнером, причем речь идет не только о сексе, но и о других проявлениях физического влечения – поцелуях, объятиях. Также у человека снижается уровень либидо, а он фактически становится равнодушным к любым проявлениям физического контакта с партнером.
Глава 12
«Воспоминаний много, а вспомнить нечего, и впереди передо мной – длинная, длинная дорога, а цели нет… Мне и не хочется идти.»
И. С. Тургенев. “Отцы и дети”
– Ты опоздал.
– Отец.
Пожимаю протянутую мне руку и едва сдерживаю гримасу неприязни. Стараюсь изо всех сил. Эх, это чертовски трудно! Просто невыносимо! Подобные встречи с моим родителем редкое явление. Мы оба стараемся избегать “семейных посиделок”. С тех пор как я стал самостоятельной единицей общества, у нас негласно образовалось условие: не проникать в личное пространство друг друга. Главное – это не нарушать установленные правила.
– Я так понимаю, что ты был у Эли?
– Это так заметно? – и все же непроизвольно выдаю свои эмоции, морщусь. – Эля? Серьезно? Так она поэтому в меня вцепилась? Очередная твоя подсти…
– Максим!
Голос отец не повысил, но интонацией давит ощутимо. Кайфую. Вкусная это эмоция – злость. Поправочка – чужая злость. Свою я пытаюсь воспитывать и дрессировать. Потому что злиться, значит проявлять слабость. Для меня это табу. Все слабости надежно спрятаны под слоем стальной брони. С гордостью могу заявить, что у меня превосходно получается держать эмоции в узде. И нет, это не заслуга дорогостоящего психолога.
– Ты же знаешь, она жена моего замдиректора по продажам. К чему эти намеки?
– Это тебе когда-нибудь мешало? Останавливало?
Стебусь изо всех сил и не планирую останавливаться. Я хочу от нее избавится.
– Макс, зачем ты так? Я приехал сюда не для того, чтобы выяснять отношения.
Он замолкает, так как к нашему столику подходит очередная из антипатий. Моих, разумеется. Если что, я сейчас об официантке.
– Вы определились с заказом?
Голос просто сочится медом. Еще бы, два таких экземпляра сидят за одним столом. Я не хвастаюсь, просто констатирую факт. Ибо и я, и отец в курсе, как на нас реагируют особи женского пола. Тем более, что кольца на правом безымянном нет ни у меня, ни у него. И девица выцепила этот момент, как только приблизилась к нам. Веки еле поднимаются под тяжестью нарощенных ресниц. Вареники, которые губы, ну или должны быть ими, даже не смыкаются. То ли перекачанные, то ли рабочие настолько.
Хм, а это уже интересно.
Подаюсь вперед и слегка щурюсь. Краем глаза подмечаю, как напрягается отец. Опять ловлю кайф.
– Скажите, а ваши губы достаточно сильно сжимаются, когда скользят вдоль…
Томно, с придыханием. Великий актер загибается. Но продолжить не успеваю. В точку! Папочка бледнеет. Дешевая пародия на женщину, надо же, смущается!
– Максим! Ты что себе… – охреневший папаша заметно тушуется.
– Девушка, нам ничего не нужно, благодарю. Извините моего сына, он просто так… шутит. Принесите счет за мой кофе, будьте так добры.
Несколько раз кивнув своей рыжей шевелюрой, уточка наконец отрывает от меня свои глазенки и поспешно семенит в сторону бара. Не удивлюсь, если она вообще не поняла, о чем я ее спросил. Да, тупые бабы – это вообще полный абзац.
– Надеюсь ты понимаешь, что помощь специалистов тебе просто необходима! При чем в режиме 24/7!
Это меня сейчас ласково обозвали психом. Бинго! Мой папочка в бешенстве! Но… мне уже надоело.
– Я хочу другого психолога. К этой, Эле, – выделяю имя как можно гадостней, – я больше не пойду.
– Ты мне не ставишь условия. Забыл?
А я, что я? Пересиливаю себя и таки смотрю в глаза отцу, даю понять, что не забыл. Все помню. Все, блядь.
– Ладно. Скажу по-другому. Семь месяцев. И она чешет мне одно и тоже! Мне ЭТО не помогает! Она меня достала! Она лезет туда, куда ее не просят!
Цежу слова сквозь зубы и понимаю, что закипаю. Не должен, не мой профиль, но завожусь! Опять вспоминаю сегодняшний сеанс и меня кроет. Отвожу в сторону глаза и громко выдыхаю. Нужно собрать себя в кучку, терпение, только терпение.
– Я не против посещений. Ты это знаешь. Но не с ней. Ты тоже не забывай – моё на твоё. Угу?
– Что же она такое откопала в тебе, что ты так мечешься?
Отец ловит мой взгляд, а я его стойко выдерживаю. Показать ему свои слабости? Пфф, ага, да щас!
– Ничего нового. Просто не могу с ней говорить. Она ощутимо меня напрягает. Как ты сам знаешь, такое общение между пациентом и психологом никак не способствует выздоровлению. Думаю, – перевожу дыхание и все же поправляю сам себя, – нет, я уверен, причина в том, что она твоя знакомая.
Вот. Правдиво же прозвучало? Вполне.
– Врачебная этика не позволяет распространяться о том, что происходит на сеансах. Тебе это очень хорошо известно. Я никогда и не спрашивал, чтобы не ставить в неловкое и уголовно наказуемое положение человека, которого уважаю.