Страница 8 из 9
Ну, так что же ты решаешь?»
Ваня мешкать здесь не стал:
Синеглазку он обнял,
Горячо поцеловал.
Ну, а дальше он узнал…
Однако, здесь мы, впрочем,
Поставим многоточье.
А кто смелый – постарался,
Сам, наверно, догадался,
Что же было с ними дальше.
Но скажу без всякой фальши,
Что под утро на заре
Крепко спали в том шатре.
Что раскинут был, где бились
(А затем и подружились)
Синеглазка и Иван.
А затем, прощаясь, дан
Был обет друг другу ими,
Что теперь они отныне,
Хоть и предстоит расстаться,
Будут для людей считаться
Мужем и женой все дни,
Пока не венчаны они.
С тем они и распрощались.
Скажу сразу: повстречались
Только через года два,
Когда Ваня чуть едва…
Но спешить не буду я:
Обо всём Вам от меня
Предстоит услышать скоро,
Но про то – другое слово.
Ну, так вот, Иван вернулся
(Вот сюжет как обернулся!)
К тому месту, где начался
Его путь. Теперь вчитался
Он внимательнее в надпись
На плите. Там была запись
Под словами, обещавшим,
Что «женату быть» и дальше
Мелким шрифтом: «Вас там ждёт
Один сюрприз». «Ну, так вот:
И отгадка почему
Братья в эту сторону
Поскакали. Зная их,
Я найду теперь двоих
Иль живых, иль мёртвых там!»
Прочитав, сказал Иван.
И поехал по дороге,
Где «женату быть» в итоге.
Не проехав и трёх верст,
Видит: дом стоит и в нём
Много окон и дверей.
Из одной бежит скорей
К нему девица-краса:
Так прекрасна, что она
Не сравнима, ну ни с кем.
Говорит она меж тем:
«Здравствуй, добрый молодец!
Ты приехал, наконец.
Я тебя уж заждалась.
Вот и в доме прибралась.
Следом ты за мной иди.
Вижу, что устал в пути,
Претерпел немало, чай,
Так теперь и отдыхай!»
Завела Ивана в дом,
Накормила, а потом
Говорит: «Иди ложись
На кровать, да повернись
На бочок, чтоб лучше спать —
Сон хороший увидать».
Но Иван наш был не промах,
И предупрежденье вспомнив,
Говорит ей: «Ты скажи,
А уж лучше покажи,
Как ложиться на кровать,
А то я не смог узнать
В своей жизни молодой
Обращаться как с такой».
Хоть девица удивилась
Этому. Но подчинилась.
Ему стала объяснять,
А, чтоб смог он всё понять
Прилегла на край постели,
Прикоснувшись еле-еле.
Но Иван тотчас смекнул,
К середине подтолкнул
Девицу. И та тут вдруг,
Отразив в лице испуг,
Провалилась в ту дыру,
Что открылась в миг в полу.
А кровать перевернулась.
«Что же, ты теперь проснулась
Там, где жертвы твои были.
И не сможешь ты отныне
Навредить в дальнейшем людям!
Вроде слышал я оттуда,
Куда сгинула она
Чьи-то, будто, голоса.
Может быть, томятся в том
Подземелье люди. Дом
Этот надо обыскать
И под землю ход узнать».
Ваня дом весь обошёл
И в подвале ход нашёл.
Пробирался по нему
Он недолго. Вдруг одну
Потайную дверь увидел,
Отворил её и вышел
В комнату большую. В ней
Темнота была. Скорей
Ваня факел запалил,
Что с собою прихватил,
И увидел своих братьев
Всех обросших, в рваных платьях,
И злодейку ту девицу,
Что попала из светлицы
Прямо под пол, как и все,
Что поверили красе,
Да погибли в цвете лет.
«Эй вы, братцы, вам привет
Притащил я с того света,
Не признали, чай? Ответа
Что-то не слыхать. Вы что,
Не признали своего
Брата родного Ивана?
Вот она меня узнала!»
И Иван махнул рукой
В сторону девицы той.
Братья тут его узнали,
И, конечно, лобызали.
Радовались словно дети,
Что они на этом свете:
Думали, что уж на том.
Всё твердили об одном,
Что ужасно голодны.
Ведь теперь они одни
В целом доме, то съедят
Штук, наверно, пятьдесят
Хоть баранов, хоть овец,
Раз дорвались, наконец.
А зловредную девицу
Там оставили, в темнице,
Где и предстоит ей жить.
Уж не сможет погубить
Никого она тогда.
Пусть сидит теперь одна!
Ну, а братья трое суток
Набивали свой желудок:
Оторваться не могли.
Говорили: «Заколи
Нам, Иван, ещё барана!
Ехать нам пока что рано:
Мы совсем не откормились.
Окажи такую милость —
Не спеши. Куда спешить?
Но ты должен нам открыть,
Что ты делал целый год.
И удачный ли поход
У тебя был за лекарством?
С чем вернуться думал в царство?
Не скрывай, ведь братья мы!»
«Что ж, отвечу вам: те дни,
Что скитался я по свету
Не напрасны были: это
Драгоценное лекарство
Я добыл, и все мытарства
Уж закончились мои.
Но ведь главное – двоих
Вас нашёл живых-здоровых.
Я уж ко всему готовый
Был, и думал, что не встречу!»
«Ладно, Ваня, нам за встречу
Выпить надо бы вина.
Бочка тут стоит одна —
Я её приметил сразу, —
Говорит Василий фразу,
Перебив Ивана речь, —
Что её теперь беречь!
Ну-ка, Фёдор, поднажмём,
Из неё себе нальём,
Да отметим это дело.
Раз гулять – так значит смело!»
К вечеру все захмелели.
Тут два брата осмелели,
Видя, что заснул Иван.
Говорит Василий: «План
У меня созрел такой:
Пока Ванька-то хмельной,
Давай, Фёдор, заберем
И поделим мы вдвоём
То, что вёз он для отца».
«А куда ж нам молодца
Этого-то подевать?
Ведь проснётся, и отдать
Всё назад ему придётся!»
«А он больше не проснётся.
Мы его с обрыва сбросим.
А когда отец нас спросит,
Скажем, что его мы не видали,
Ничего о нём не знали.
А про яблоки и воду
Скажем, что искали годы,
И нашли на краю света.
Может быть, и нас за это
Он по-царски наградит,
И полцарства подарит
Каждому, как обещал».
«Ты всё правильно сказал, —
Фёдор брату говорит, —
Пока Ванька крепко спит
Надо вынести его
На обрыв, да и того…
Пусть он вниз себе летит.
Там внизу валун лежит —
Об него он разобьётся:
Никогда уж не проснётся!»
Так злодеи и решили.
Но немного поспешили
Радоваться смерти брата.
И для них уж двери ада
Приоткрылись…Пусть считают,
Что никто о том не знает.
Ведь до срока их храня,
Зрит всё Высший судия!
И Иван был сброшен вниз.
Пролетев, он вдруг повис,
Зацепив одеждой ветку.
Чудеса бывают редко,
Но случаются тогда,
Когда ветки из гнезда,
Те, что птицы собирают,
Торча в стороны, цепляют
Всё, что мимо них летит.
Так, что Ваня наш висит
Над обрывом, протрезвев,
И чихнуть при том не смев.
Скажу сразу, что гнездо
Было тут всего одно.
Но зато и не простое:
В пять обхватов – вот какое!
Потому что здесь жила
И гнездо себе свила
Нагай-птица – великан.
Но о том узнал Иван
Очень скоро, потому,
Что вернувшись ко гнезду,
Нагай-птица затащила
Его внутрь и спросила:
«Как же ты попал сюда,
Не сорвавшись вниз едва?
Может быть тебе помочь?»
«Вынеси меня ты прочь
На поверхность из обрыва.
Я летел случайно мимо,
Зацепился и повис.
Ну, а падал сверху вниз».
«Нечто ты летать умеешь?
Ты случайно, не болеешь?
Что-то было не слыхать,
Чтобы стали вдруг летать
Люди словно, как и птицы.