Пораженец

С разрешениями вообще была беда. Например, при декларированной еще Манифестом свободе, создать рабочий профсоюз было практически невозможно — то нельзя, это нельзя, ожидайте утверждения министром, а его ждать можно несколько лет. Но на всякую хитрую гайку найдется болт с резьбой, тем более, что технология резьбы была обкатана давным-давно и не кем попало, а самим Октавианом Августом.

Республика, говорите? Сенат и народ римский? Никаких верховных правителей в системе не предусмотрено? Ну и ладно. Зато Гай Гаевич может назначить себя на строго республиканские должности — принцепс Сената, народный трибун, ежегодный консул, верховный понтифик и на всякий случай главнокомандующий. Одновременно. И даже диктаторские полномочия, как у Юлия Цезаря, уже не нужны.

Вот и мы пошли проверенной древнеримской дорожкой. Профсоюз нельзя? Не очень-то и хотелось. Зато можно совет уполномоченных, больничную и страховую кассы, общество фабрично-заводского образования, просветительские кружки и много чего еще. А что правление у всех этих разных организаций на девяносто процентов из одних и тех же людей — ну так что же, это уважаемые рабочие, вот их и выбрали. Понятно, что это был эрзац со своими недостатками, но де-факто профсоюзы создавались и действовали.

Лучше всего в смысле разрешений дело обстояло в Жилищном обществе, ныне Всероссийском. Дома и кварталы его множились, в одной только Москве, помимо Марьиной Рощи, мы застроили Анненгофскую рощу, сметенную смерчем 1904 года, Хамовники, смытые наводнением 1908-го, Дорогомилово и понемногу начали продвигаться вдоль Петербургского шоссе в сторону Всехсвятского. Кроме Первопрестольной, наши кварталы уже были в Киеве, Одессе, Варшаве, Риге, Лодзи, а отдельные дома — еще в двух десятках городов, вплоть до Благовещенска. И это не считая поселков, так сказать, дочернего “Жилищного для фабрично-заводских рабочих общества”.

А рулил строительством еще один наш генерал — Саша Кузнецов, с которым мы столько часов простояли за кульманами чертежной в Марьиной Роще…

Глава 3

Осень 1910

Если все получится, то в будущих книжках по истории революции эту встречу наверняка назовут Вторым Будапештским совещанием.

Русских эмигрантов тут исчезающе мало, в первую очередь, из-за языка. Вокруг мадьяры, по-немецки многие понимают, но именно что понимают, полноценного общения, как в Праге или Цюрихе, не будет. Студентов русских тоже не видно — местный университет не Сорбонна и не Геттинген, просто столице гордой Венгрии без университета нельзя, вот и сделали “щоб було”.

А раз нет студентов, эмигрантов и связанной с ними движухи, нет и внимания со стороны Охранного отделения. Зато есть гостиницы, вокзалы, достопримечательности и хорошее вино.

И крепкая социал-демократическая партия, причем ее левое крыло всегда готово помочь социалистам из России. Всего-то дел — прийти к директору Центральной библиотеки и показать рекомендательное письмо от кого-нибудь из членов Интернационала. И товарищ Эрвин поможет.

И отлично подскажет, где можно собраться узким кругом, чтобы гарантированно без посторонних глаз и ушей. Вот мы по названному адресу и прибыли, дом тридцать шесть, улица Жигмонда, то есть местного короля и германского императора Сигизмунда Люксембургского.

— Так, заседание верховного капитула “Ордена красной звезды, серпа и молота” предлагаю считать открытым.

— Вот вам все шуточки, Сосед, а в масоны люди потянулись. Даже эсеры оказались не чужды новым веяниям, — спустился в горячую ванну Андронов.

— Неудивительно, революция отступила, ощущения, что самодержавие вот-вот рухнет нет, эйфории борьбы тоже нет, — заметила торчавшая над водой голова Муравского. — Вот народ и смотрит, куда бы прибиться.

— Ну и тащить их в наши легальные проекты, — взмахнул рукой я. — Артели, строительство, правозащита, политпомощь. Или действительно, создайте “Орден серпа и молота” и напустите туману вокруг.

— Тумана у нас и тут хватает и вообще, эта непролетарская обстановочка расслабляет, — буркнул Губанов, вытирая поднятые мной брызги. — Давайте к делу, товарищи.

— К делу так к делу, — я еще раз обвел глазами ребят и снова чуть не заржал.

Нынешние купальные костюмы для мужчин это что-то особенного, гибрид треников до колен с майкой-алкоголичкой, да еще в широкую полоску. Чисто каникулы Бонифация, хорошо хоть буйно-кудрявых среди нас нет. — Но на всякий случай хочу заметить, что обстановочка заказана на мои личные, расходов из общей кассы тут нет.

Плескались мы в “частных апартаментах”, примерно так мне перевели их название с венгерского, благо купальня Святого Луки была велика и обширна. Вокруг двух открытых бассейнов стояли сплошной стеной несколько песочного цвета домов с круглыми окнами-иллюминаторами первого этажа, за которым пряталось то, что в мое время называли бы спа-отелем.

Солиднейший швейцар, по количеству галунов и золотого шитья годный в фельдмаршалы небольшого государства, проводил нас к не менее представительной стойке ресепшена. Дальше нас поместили в раздевалку, откуда открывались двери в прохладный бассейн, ванну с горячей с минеральной водой, душевую и комнату отдыха. Практически сауна, только все мраморное и статуй понатыкано. И самое главное, сюда нельзя попасть просто так, нужно заказывать заранее, да и цена кусается, если кто-то и притащил маловероятный хвост, то филеры сто пудов остались снаружи.

— Что впереди большая война, все согласны, возражений нет? — я посмотрел на собравшихся, все кивнули. — Тогда по порядку, первым Никитич.

Красин начал с ревизии нашей организации. При том, что у эсеров и эсдеков отошли от дел примерно по двадцать-тридцать процентов активистов, не говоря уж о сочувствующих, у практиков потери оказались ниже, всего процентов десять. Теперь во всех крупных и губернских городах были наши группы, им на подмогу в любой момент могли прийти пять летучих отрядов из самых опытных ребят. Контакты с агитаторами сведены до минимума, у них работа на людях, неизбежны провалы, но отлично пашет “конвейер”. Взятые в помощники руководителям пацаны за год-два набирают опыта и переходят на самостоятельную работу, как говорится, на земле. Обученных и понимающих все больше и больше, низовые комитеты вполне автономны. Техники хватает, “польские чемоданчики” нужны только для возмещения потерь, доставка через границу налажена. Но власти понемногу перекрывают Финляндию, хотя окно Германа будет открыто еще долго, если не зарываться.

Вот за что люблю инженеров — все строго по делу, никаких “мыслею по древу”. Пять минут — и Леонид закругляется.

— Основная задача, как мне видится — готовить пропаганду в армии. Солдатские брошюры, лубки, и так далее. Может, что-то через артели запустить, сразу рекрутам?

Губанов кивнул Красину:

— Можно, через эсеровские ячейки. Там молодняка хватает, выберем, научим, если в армию заберут, сразу готовые агитаторы будут. Опять же, в артелях много отслуживших, а в казачьих областях таких через одного, мы их в сторожа вербуем.

— И еще. Сейчас спад, в спящий режим перевели изрядно активистов, хуже всего с боевиками, им без дела — нож острый. Мы как-то протянули три года, но сейчас край. Кого могли, распихали в сторожа артелей и Жилищного общества, но очень надо пристроить еще сотни три человек, а то многие в разнос пойдут.

— Учиться. Стипендию какую учредить, если средства есть, — предложил Андронов.

— А повоевать они не хотят? — так, пришло время моих офигительных прогнозов. — А то предвижу несколько небольших войн.

Собрание зашевелилось, по купели пошли волны.

— Наверняка Италия попытается отщипнуть у Турции Киренаику и Триполитанию, — начал я вечер воспоминаний.

Меня, помнится, в этой войне больше всего зацепило первое применение аэропланов в бою.

— А если у римлян получится, то и болгары-сербы-греки не утерпят и кинутся дербанить Румелию. И будет отличный шанс набраться боевого опыта под лозунгами “славянского братства”.