Пораженец

Наконец, мы добрались до эпидемий и я выкатил проектик вошебойки, ага, той самой, с военной кафедры. Ничего сложного для тех, кто умеет строить блиндажи — загрузочная, прожарка, разгрузочная, две печи, два наката, теплоизоляция грунтом, сверху дерн.

Как люди прогрессивные и профессиональные, медики уже знали, что переносчиком сыпного тифа является платяная вошь, это доказали буквально пару лет назад французский бактериолог Николь и российский эпидемиолог Гамалея. Проектик был встречен с одобрением, но рассмотрен придирчиво. Похоже, я почти все вспомнил верно, обошлось всего лишь парой замечаний — об оконце и размерах. И кто-то вкинул мысль, что хорошо бы солдатикам стричь налысо не только голову.

— Господа, считаю что мы должны, во первых, выразить нашу благодарность Михаилу Дмитриевичу за то, что он поднял такую важную тему, — хозяин, Сергей Боткин, поклонился в мою сторону, — во вторых, оформить все, о чем мы тут говорили, в виде отчетов, в третьих, издать их сборником для распространения. Также полагаю необходимым распределить обязанности в части докладов начальству в Академии, Министерстве и Обществе Красного Креста, и назначить дату следующего сбора.

Вот и молодцы, дальше сами.

Глава 9

Зима 1912

Ура-ура, жизнь налаживается, не прошло и пятнадцати лет, как мне в бочину приехала на красненькой мафынке блондинка с телефончиком в руках!

Нет, насчет телефончика соврал, конечно, да и дама была скорее шатенкой, но красная машина была, была!

Вот как так, в наших краях проезжало за весь день от силы штук пять автомобилей, но стоило только высунуть нос из ворот на Путяевский проезд — нате, правая дверца, хрусть, пополам!

— Надежда Петровна, голубушка, вы целы?

— Ох… — из “бенца”, торчащего в борту моего новенького АМО-007, выбралась сама Ламанова, первая московская портниха и модельер, — Михаил Дмитриевич, простите великодушно, лед, не удержала…

— Пустое, главное, чтобы сами целы, а железо поправят! Прошу в дом, телефонируем в гараж, авто сейчас уберем.

Я нажал кнопку звонка на столбе у въезда и порадовался, что не успел далеко отъехать. Вышел Терентий, на пару с ним закатили обе машины.

Ламанова позвонила своему мужу, заместителю фон Мекка по Московскому автоклубу, тот обещал выслать механика, я — в Политехнический музей, что на утреннее заседание не успею.

Ага, у нас наконец-то съезд. Четыре докладные Столыпину, и здоровенная пачка проектов, которые мы не в состоянии начать без Центросоюза, ему же. Нет, можно было воспользоваться и каналом через охрану — те два замечательных кубанца, что спасли нас от покушения, теперь трудились у премьера бодигардами — но я его берег на самый-самый крайний случай, потому как бойцов сразу же уволят, нафиг надо держать вблизи людей, которые слушаются человека со стороны.

И дело сдвинулось с мертвой точки только после того, как мне пришло в голову заказать экспертизу проектов у нескольких профессоров, настроенных против кооперации. Причем каждый проект рецензировало несколько человек, отчего все были весьма аккуратны в расчетах и сдержанны в выражениях. Правда, двоим пришлось намекнуть, что научную объективность никто не отменял и если к ней относиться пренебрежительно, то мы не преминем ославить авторов в ученых кругах. Итого — отзывы от одобрительных, даже где-то восторженных, до умеренно положительных.

И вот эти вот экспертизы мы и отправили премьеру с о-очень вежливым и чрезвычайно верноподданическим письмом, что боле не в состоянии сдерживать сорокапятимиллионную армию кооператоров в желании развиваться и объяснять им причины задержек с рассмотрением наших предложений. Посему просто опубликуем отказы, а дальше сами расхлебывайте.

А перспективы там были офигительные — несколько крупных обрабатывающих центров, в основном у больших городов. Подъем продукции села за три года процентов на пять без каких-либо вливаний со стороны государства. Продовольственная безопасность (ага, внедрил термин) на случай войны.

И Столыпин утвердил программу съезда.

В доме Наташа хлопотала вокруг неожиданной гостьи, сперва как врач, потом как хозяйка. Таран моего борта обошелся без травм, и на столике появился кофейник и чашечки.

— Ох, милая моя, спасибо… до сих пор руки трясутся… И ведь видела, что лед снежком припорошило и такой афронт!

— А что же вы не по Лосиноостровскому проезду? Там дорога удобнее.

— Да я сюда каждый день зимой езжу, на лыжах кататься.

Ого, какая прогрессивная дама.

Заглянул Терентий, позвал меня в гараж, а Наталья тем временем взялась показывать дом. Когда я вернулся, дамы снова сидели за кофе.

— Надежда Петровна, Терентий Павлович говорит, что ничего страшного, так, несколько железок погнуто. Можем попробовать исправить прямо сейчас.

— Нет-нет, не стоит беспокоится, в мастерской сделают, муж уже послал людей. А Терентий Павлович это ваш шоффэр?

— Нет, — улыбнулся я, — он лаборант у профессора физики Лебедева.

— Как у вас все интересно, инженер, врач, лаборант, дом такой… — Ламанова неопределенно покрутила кистью в воздухе, — необычный. Знаете, это даже хорошо, что вы архитектор, а не портной.

Изумление на наших лицах было столь очевидно, что она поспешила объяснить:

— Иначе мне пришлось бы трудно, у вас очень острое чувство формы.

— Миша, ты не возражаешь, если я покажу Надежде Петровне твои модели? — невинно улыбаясь спросила Наташа и увлекла портниху в свою гардеробную.

Ну, про мою “инженерную куртку” только ленивый не знал, а вот про некоторые усовершенствования в части дамской одежды… Как там Румата Эсторский говорил, “хорошо бы все-таки ввести в моду нижнее белье, однако естественным образом это можно сделать только через женщин”, вот и подходящий случай. Глядишь, избавимся от всех этих крючочков-корсетов-подвязок.

Машины заняли гараж, для чего пришлось выгнать во двор нашу вторую ласточку, такую же АМО-007. Первые номера, как в бондиане, “погибли при исполнении” — это были экспериментальные машины, на которых отрабатывали узлы и элементы, но как только появилась пригодная для серийного производства модель, я немедленно пересел на нее.

Это же была песня, не то, что творения всяческих сумрачных гениев!

Но сколько я намучался, органы управления заставил делать чуть ли не силой, ну странные пока тут представления об эргономике, все норовят “не так как у прочих” вывернутся. Вон, на куда как востребованном и популярном Форде-Т, том самом, который двадцать лет (!) не сходил с конвейера, управление — нарочно не придумаешь. Передачи переключаются педалью сцепления и ручным тормозом! Газ — на руле! И это ныне считается в порядке вещей, шофер же почитай что космонавт, кто угодно эти акробатические трюки освоить не сможет. Температура двигателя? Крайне удобный градусник… но там, впереди, прямо на радиаторе, а вовсе не в кабине. Указатель уровня топлива? Конечно! Но под крышечкой на капоте. Ручник? Слева, чтобы карабкаться через него при посадке на водительское место.

Вот и мыкались водилы — у одного авто надо рычаг под мышкой зажимать, у другого ловить нейтраль педалью, причем никаких тебе “до щелчка” нету, неопытный человек вполне может сцепление угробить, когда машина прыгает с места.

Зато как они ухватились, когда сделали! Любо-дорого! Меллер, умница, в рекламу тут же запустил женщин — дескать, управление такое простое, что любая справится!

Ну, это он, конечно, преувеличил, нынешний руль крутить — задачка нелегкая. Эх, сюда бы ГУР и прочий ШРУС с АБС, да я из их устройства только расшифровку аббревиатуры и знаю. Хотя насчет гидроусилителя над намекнуть, вдруг кто сумеет, очень полезная штука на грузовиках будет.

Слухи об удобстве управления мгновенно разлетелись среди “мотористов”, да и за мной водилась слава, так сказать, футуролога и визионера, и публика потянулась сперва на “Дукс”, где авто собирали до запуска конвейера, а потом и на АМО. И сейчас наша продукция была расписана на два года вперед, а Рябушинские теребили меня со строительством второй очереди.