Злые игры

— Что-то вы бледны нынче, — сочувственно произнес я. — Дела финансовые совсем замучили, да? Неправильно это. Надо себя беречь. Надо больше отдыхать!

— Да вот, выспаться сегодня толком не удалось, — печально поведала мне она. — Не поверишь, Саша, глаз не сомкнула.

— Что вы говорите! — Я отодвинул кресло от стола и уселся рядом с ней. — Ай-ай-ай! А что так? Бессонница? Хотя… Может, дело в метеозависимости? Погода вон меняется, холода на подходе.

— Да ладно, — вклинился в наш разговор Волконский. — Теплынь на улице.

— Поверь мне, Дмитрий Борисович, это ненадолго, — заверил его я.

— Да нет, Саша, не в погоде дело, — вернулась к теме разговора Ряжская. — Тут скорее причины надо искать в других областях. Метафизических, если угодно.

— Я начинаю себя уважать все больше и больше, — сообщила мне Жанна, устроившаяся прямо на краю стола и свесившая с него свои стройные ножки. — Я теперь нечто метафизическое. Круто. Только ты, Саш, потом объясни мне, что это такое, хорошо?

— Понимание причин всегда ведет к успешному разрешению проблемы, — уже без шутовства сообщил Ольге Михайловне я. — По крайней мере, на то время, пока не появятся новые причины.

— Искренне надеюсь на то, что они не появятся, — положила свою ладонь на мою Ряжская.

— Каждый человек сам кузнец своего счастья, — я глянул на Волконского. — Вон Дмитрий Борисович живой тому пример. Начал с низов, сейчас председатель правления. И все своим трудом, своим умом, терпением.

Между прочим, это чистая правда. Хотя я и тогда этот фанатизм его не понимал. Но тут ведь как? Люди делятся на две категории: одни работают, чтобы жить, другие живут, чтобы работать. Я из первых. Он — из вторых.

— Мы с супругом очень довольны тем, как себя показал за этим годы Дмитрий Борисович, — сообщила мне Ольга Михайловна. — Очень! Умный, деятельный и, что важно, крайне тактичный руководитель, всегда понимающий, что именно от него требуется в тот или иной момент.

— Хорошо, что напомнили. — Только что устроившийся в своем кресле Волконский снова поднялся на ноги. — Мне же в кредитный надо сходить кое-что проверить. Прошу прощения, но я вас оставлю ненадолго.

Положительно, некоторые вещи на самом деле не меняются. И некоторые люди тоже. Всем хорош Волконский, и человек хороший, но поперек желаний руководства он никогда не шел. Ни при каких условиях.

Хотя, может, так и надо поступать?

— Ничего-ничего, — успокоила его Ряжская. — Работа есть работа, мы все понимаем. Ничего страшного, как раз будет нам повод пообщаться. Нам с Сашей столько всего друг другу надо рассказать — получаса не хватит, наверное.

— Ясно, — кивнул Волконский. — Ну, тогда я пошел. Если нужно будет кофе или чая, скажите Алене.

Мне очень хотелось брякнуть что-то вроде «нам бы шампусика, ананасов и упаковку презервативов», но я удержался. Это уже откровенное шутовство, оно тут будет, очевидно, лишним.

Он вышел из кабинета, осторожно притворив дверь.

— А я тебе денежку на счет отправила, — задушевно сообщила мне Ряжская, подвинувшись ко мне поближе. — Аванс за помощь Бэлле.

— Не припоминаю, чтобы я его просил.

— Любая работа должна быть оплачена, — погрозила мне пальцем женщина. — Ну и потом, тебе же надо на что-то жить? Официально ты нигде не работаешь, больших сбережений, как мне кажется, у тебя нет, уж не обижайся за мою прямоту. Наконец, мы же не чужие друг другу люди.

— Так ведь и не родственники.

— Я сторонница той теории, что духовное родство всегда превалирует над кровным. — Ряжская закинула мне руку на шею. — Родственников не выбирают, они достаются нам в базовой комплектации при рождении. А свой круг мы формируем сами. Звучит это банально, может, даже как штамп, но ведь все так и есть на самом деле. И даже если иногда мы создаем друг другу проблемы вроде той, что случилась нынче ночью у меня дома, то это ничего не значит. Поругались, помирились, живем дальше. Верно же, Саша?