Параллельная жизнь

– Причём здесь директор, объясни!

– Песню может дать продюсер или директор, – отважно объясняет БоРам, – вот я и говорю, что продюсер у нас красивее, чем директор.

– ИнЧжон, ты тоже директора сосисками кормишь? – вдруг влезает ДжиХён, которую тоже какой-то бес за язык тянет.

– Ничем я его не кормлю, – ИнЧжон уходит в свою комнату.

БоРам что-то шепчет на ухо СонЁн. Ушко СонЁн вдруг алеет, она вскрикивает возмущённо, но с трудом сдерживаясь от смеха:

– Ты что такое говоришь, Рамбо?!

Борамка тут же делает невинную мордашку: «А я что? Я – ничего!».

– Что-нибудь опять про сосиски? – «догадывается» ДжиХён и подмигивает БоРам. Они трое, СонЁн, ДжиХён и БоРам заливаются смехом. Остальные в недоумении смотрят. Весёлое трио, видя их непонимающие лица, смеётся всё сильнее.

Что нашептала БоРам в ушко СонЁн, так никто и не узнал.

31 октября, утро

Особняк семьи Ким.

МуРан на диванчике смотрит утренний выпуск новостей. На том же диванчике примостилась ИнХе.

«Никогда раньше я так внимательно не смотрела новости», – думает МуРан.

Меж тем на экране симпатичная ведущая бодро вещает:

«Правительство решило продлить режим комендантского часа ещё на сутки. Все ведущие эксперты по общественным настроениям в один голос утверждают, что уличные беспорядки окончательно сошли на нет. Вчерашний день после прошедшего накануне неожиданного ночного концерта группы «Корона» прошёл удивительно спокойно. Полицией Сеула не было зарегистрировано ни одного несанкционированного скопления молодёжи. Начальник городского полицейского управления сообщил нам по телефону, что режим повышенной готовности сохраняется, но никаких эксцессов они не ждут. Также он поделился с нами совсем неожиданной новостью. За двухдневный период беспорядков количество ДТП в Сеуле сократилось втрое и не зарегистрировано ни одной погибшего в результате аварий на дорогах. Напомню вам, дорогие телезрители, что обычно летальные «потери» в Сеуле в результате ДТП восемь-десять человек в сутки…».

Лицо МуРан вытягивается от изумления.

– Она что, получается, опять кого-то спасла? – требовательно смотрит на невестку. Та мрачно молчит.

Вроде бы ничего странного, дорожное движение в Сеуле было частично парализовано, количество пробок резко подскочило. Закономерно количество аварий с пострадавшими резко сократилось. Но это же всё из-за Агдан произошло!

Рекламную паузу в телевизоре обрывает телефонный звонок. МуРан берёт телефон, тычет в него пальцем.

– Аньён, внучка. Как у тебя дела?

Телефонный разговор с ХёБин.

– Аньён, хальмони. Я всегда знала, что ты очень умная и мудрая, но ты и меня удивила.

– Ах, внучка! Так приятно это слышать…

– Признаюсь, хальмони, я не поверила и начала планировать вывоз туристов на долгие загородные прогулки. На море, в горы. Куда угодно, лишь бы из Сеула. Всё зря. Ничего не понадобилось, всё произошло, как ты предсказала. У меня один вопрос, хальмони. Как ты смогла?

– ХёБин-ян, я и подумать не могла, что она поступит именно так. Очень неожиданно. Как смогла? Это несложно, внучка. Я давно за ней слежу и давно заметила, что она всегда выпутывается из любого положения.

– Да-да, хальмони. Ты говорила, я помню… как думаешь, новой вспышки не будет?

– Она в Японию улетает. Что она там может сделать? Обидит японцев? Здесь только порадуются. Покорит японцев? Тоже ничего нового, она так уже делала. Так что полтора месяца мы проживём без неё.

– Надеюсь, намного спокойнее, – смеётся ХёБин, – Пока, хальмони.

– До свидания, внучка.

– Как у неё дела? – осторожно спрашивает ИнХе, когда МуРан отключила телефон.

– Всё хорошо.

31 октября, 11 часов утра.

Токио, офис «Sony».

– Нет, ЮнМи-ян, я на такое согласиться не могу, – на меня спокойно смотрят чарующие ореховые глазки.

Намиэ Амуро красива даже по жестоким европейским или славянским меркам. По местным, японским или корейским канонам, она божественная красавица. Конкурировать с ней смогла бы только Ли ХеРин. Ну, и я… может быть, но ведь она почти в два раза старше меня.

И вот эта богиня вдруг ставит на моей дороге не запрещающий знак, который можно объехать, пока никто не видит, а валит мощный бетонный блок на всю дорогу. Все красивые женщины – стервы? Мы так долго спорили по поводу наших долей в МОЁМ проекте с мистером Икутой. С огромным трудом сошлись, и вот на тебе! Эти красивые глазки с лёгкостью невероятной обрушивают все наши трудные договорённости в яму-отстойник.

Намиэ, видимо, что-то пытается прочитать на моём лице, но… горжусь собой, моя синеглазая мордашка непроницаема. Кажется, я научился делать покерфейс.

Мы сидим в ресторане, и может показаться удивительным, но к нам никто не лезет, хотя никакой охраны у нас нет. На самом деле ничего удивительного. Я не вылезаю из офиса «Sony» почти сутки. Здесь есть всё, рестораны, кафе, гостиница, даже звукозаписывающая студия и небольшой концертный зал.

Целый час мы сидим, занимаемся совместным планированием. И, минимум, полчаса из этого часа Амуро-сан расточает комплименты по моему адресу. И вдруг такой облом происходит, когда речь заходит о причитающихся каждой стороне процентах. Нет сил даже на злость. Внутри разверзается пропасть, все ресурсы организма на то, чтобы сблизить её края.

Что?! Что она такое говорит?! Фокусирую глаза на своей руке, лежащей на столе. На ней лежит узкая ладонь Амуро-сан. Что она сейчас сказала?!

– Я вижу, ЮнМи-ян, вы не совсем поняли. Я не могу взять больше десяти процентов. Слишком велик объём работ с вашей стороны. Меньше, прошу понять меня правильно, тоже не могу. Статус не позволяет…

А-д-ж-ж-ж! Второй раз усиленно хвалю себя. Со всех сторон хвалю. Во-первых, за то, что не сорвался, решив, что Амуро наглеет сверх меры. Во-вторых, за то, что руку не отдёрнул, когда она накрыла её своей. Хотя тут спасибо надо сказать моей растерянности…

– Если вы согласны, я звоню Икута-сану, чтобы он изменил эту позицию в договоре. Вы согласны?

– А-а-а… э-м-м… да, согласна.

Пока она говорит по телефону, лихорадочно собираю себя в кучу. Святые ананасы, лимоны и прочие цитрусовые! В самых смелых снах я дерзостно мечтал, ясно понимая всю беспочвенность своих глупых фантазий, о сорока процентах Амуро от нашей доли. Что и соответствует двенадцати процентам из наших тридцати по договору. А тут эта богиня с лёгкостью необыкновенной уменьшает свою долю до трети, а потом извиняется, что больше уступить не может.

– Как вы понимаете, ЮнМи-ян, я в деньгах не нуждаюсь, – почему-то с лёгкой грустью говорит моя собеседница, – я давно мультимиллионер. Вы со своим проектом пришлись мне кстати. Я как раз не знаю, куда пристроить пять талантливых парней-танцоров. Жалко, если разбегутся. Есть ещё один момент… но о нём позже. А пока…

Она затребовала у меня окно в конце тура. На несколько часов. А мне что, жалко? Это же ЮСон получит меньше рекламных контрактов, от которых мне капают жалкие слёзки. Пока шум да дело, прозондировал через неё Икуту.

– Икута-сан всё верно говорит, – отвечает после краткого раздумья, – Поймите меня правильно, я не держу в голове все текущие расценки на телевидении. Но всё примерно так и есть. Не буду ручаться за Икуто-сана головой, но ни разу не ловила его на обмане.

Встреча, как и обед, вернее, завтрак, плавно перешедший в обед, подходит к концу. Мы встаём. Намиэ не успевает ничего понять, я делаю лёгкий скользящий шаг, и вот моё лицо отделяет от её благоухающей кожи жалкий сантиметр. Богиня не отодвигается! Через мгновенье касаюсь губами бархатной щеки и тут же рву дистанцию. Намиэ спокойно переносит мой порыв, на прощание улыбается и уходит.

Очарован этой красавицей. И вовсе не по-мужски, не по-мужски, я сказал! За этой рвущей меня на части пропастью глаз да глаз. Человек она очень хороший, вот и всё. Поэтому я очарован и околдован.