Война теней

Увы, рык такого рода помогал избавиться лишь от добросовестных заблуждений, перегибов на местах, да урезонить некоторых не особо смелых и хитрых любителей запустить лапы в казённые суммы и казённые же материалы. Для более продвинуто-искушённой публики слов было маловато. Требовалось карать, причём быстро и жестоко. Вот и карали, раз за разом кратно взыскивая с ворюг. А заодно и отправляя их на довольно длительный отдых в места грустные и печальные, ограждённые от открытого мира стенами и решётками.

Помогало? Бесспорно, ибо имелись, хм, возможности сравнить с тем, что творилось как немного раньше, так и теперь в иных странах: США, германские государства, Британия с Францией, Россия опять же. Воровали везде, только убытков было куда как меньше. когда попавшихся ворюг наказывали не абы как, а весьма сурово, да к тому же показательно.

Прекратилось ли воровство? Помилуй боги, на подобное и надеяться не стоило. Желание человеческое урвать себе кусок пожирнее неискоренимо в принципе. Даже если более девяноста облечённых доверием окажутся того реально достойными, найдутся несколько отщепенцев, готовых рискнуть честью, репутацией, свободой, самой жизнью, наконец, только бы запустить дрожащую от жадности лапу в золотую кубышку. Вот и в случае строительства трансконтинентальной железной дороги наблюдались те же «фаберже», разве что вид немного сбоку. Пытались украсть, иногда даже успешно. Попадались большей частью, иногда подавались в бега. Кто поглупее — пытался свалить в США или Мексику. Поумнее — добраться до подходящего порта и по ту сторону океана, дабы затеряться на просторах Европы с довольно многочисленными укромными местами. Искать старались, понятное дело, всех, но поймать всех — это уже из области фантастики. Зато поддерживалось понимание того, что любая попытка воровства из казны сулит огромные риски. Так и жили почти что два года.

Что изменилось сейчас, почему меня понесло проверить ситуацию лично? Стали поступать смутные но нехорошие сигналы, что речь уже не только о деньгах, но и о чём-то более серьёзном. Если точнее, то о попытках не просто воровать, но ещё и саботировать строительство. Осторожно так аккуратно, чтобы сразу заметно не было. Сначала смутные, а потом уже и явные для понимающих людей.

Пришла бракованная партия рельсов? Бывает, но ведь проверка то на то и проверка, чтобы даже если при отгрузке их пропустили, то тут. На выгрузке, нашли и доложили. Ан нет, брак пошёл в дело, тем самым увеличив в разы риски крушения, как только поезда наберут скорость и внезапно… Понятно, что внезапно случается.

Взрыв в паровозном котле? Опять же чего только не бывает. Но один случай — случай. Два случая — подозрение. Три — повод бить в колокола, да так, чтобы во все стороны света тревожные звуки доносились. Хотя этих случаев пока было всего лишь два.

Массовые отравления рабочих из-за внешне вполне свежей и проверенной, а на деле оказавшейся опасной для здоровья пищи. Сложно работать, когда большая часть персонала мается животами и превращает всё вокруг в один большой сортир на природе. Врачи же из имеющихся лишь разводят руками и лепечут о пищевых отравлениях и необходимости соблюдения санитарии. Как будто это и без их слов не делалось!

В общем, это и многое другое явственно свидетельствовало о саботаже. Хорошем таком. Умелом. Качественном. Подозрения? О, они имелись, причём лежали на сей раз в области не столько политики, сколько чистой воды экономики. Строительство такой штуки как Трансконтинентальная железная дорога — это не абы что, а серьёзное достижение. Более того, мы сами распиарили её строительство по всему миру как передовое достижение. Во всех смыслах передовое — от собственно протяжённости до использования при строительстве новейших технических достижений. Достаточно сказать то, что в мировой прессе о нашей «стройке века» упоминали гораздо чаще, нежели о Суэцком канале. И это несмотря на то, что канал был куда как более важен и нужен. Просто… правильно расставленные акценты вкупе с пониманием, что общественное мнение и притянутое внимание — то, чем при желании и умении можно так легко манипулировать.

Играли, играли. Вот и заигрались. Или доигрались, тут уж как посмотреть. Кому-то — и есть подозрение, что нашим главным сейчас геополитическим противникам, живущим на одном туманном острове — явно захотелось по тихому нагадить соседу под дверь, показав, что разрекламированная всему миру стройка далеко не идеальна. Более того. проблем на ней возникает ничуть не меньше. чем у Лессепса с его Суэцким каналом.

Подобное требовалось пресекать. Не слухи, ясен пень, ибо глупо бороться со следствиями, не устраняя причину, а источник проблем. Местный источник, а именно координаторов всего этого безобразия. Устранить или вынудить свернуться их, предпринять ряд защитных мер — этого по всем прикидкам должно было хватить. Для чего? Выиграть время, достаточное для нормального завершения строительства. Вот и выехал я из Ричмонда некоторое время тому назад на поезде не обычном, а личном, если так можно сказать. Паровоз, тендер и два вагона, в первом из которых несколько особо комфортабельных купе для меня и кое-кого из близкого круга, а во втором личная охрана из «диких» да пара спецов. умеющих делать тайное явным в различных сферах и разными средствами. Малый джентльменский набор, если так можно выразиться.

Перестук колес по шпалам, мягко покачивающийся вагон. Благодать да и только. Ну и гарантированно хорошая компания во время поездки, поскольку Вайнона, она ж как магнит, прилипает крепко и без заметного усилия не отдирается. Вот и сейчас лежит рядом, крепко прижавшись, да ещё ногой для гарантии зацепив, про руки и говорить нечего. Поневоле улыбаюсь, поправляя ей прядь волос, которой и выбившейся из причёски назвать сложно за неимением таковой. Художественно-хаотический беспорядок, со всей своей диковатой, но запоминающейся красе.

— Ви-ик… я уже всё. Устала. Больше не могу.

— Лежи уж, чудо, — улыбаюсь, настолько мило сейчас это прозвучало. — Сам уже в этом плане полностью вымотан. Видишь, какая гармония душ и тел у нас с тобой наблюдается, даже от постельных забав одновременно устали.

— Немножко устали. Завтра снова…

— Уже сегодня. Два часа ночи, чудо ты моё. И утром будем уже в Альбукерке. Кое-что уже ясно. Но окончательно черту подвести и начать активные действия лучше уже по нашему приезду.

— Твоему приезду, — поправила индеаночка. — Я так и не научилась в этих тайных делах понимать. Диверсии, саботаж, резиденты и полевые агенты. Это твоя сестра и Джонни в этом как рыба в воде или змея в траве скользят.

— Скорее уж змеи…

Тут нельзя было не усмехнуться, вспоминая всю работу, проделываемую этими двумя, но особенно Марией. Сестрёнка действительно ухитрялась разговорить даже немого и выжать воду из камня. Хотя скорее уж выжималась кровь вперемешку со слезами, учитывая специфику нашей работы.

За прошедшее с момента победы в войне с янки и особенно с официального образования империи время Ричмонд и окрестности стали не сказать что идеально чистой от угроз территорией, но близко к этому. Остатки сочувствующих аболиционистам, возможные симпатизанты потерявшего власть в Мексике Хуареса из числа латино, немногочисленные, но таки да имеющиеся в империи сторонники разного рода анархистов-террористов и обиженные нашим жёстким участием в подавлении их восстания поляки — всех приходилось искать, а найдя, поступать по ситуации. Самым мягким вариантом была высылка куда подальше. Затем по степени жесткости шло лишение гражданства и выброс нежелательного элемента за пределы империи. Это для тех, кто не успел реально напакостить. Напакостивших же ожидало пребывание в местах, где небо в клеточку и одежда в полосочку.

Повешение или расстрел? Вот подобных случаев было действительно мало. Не по пальцам пересчитать, конечно, но мало. В основном те мексиканцы, которые замарались в делах Хуареса по самую маковку и думали отсидеться на землях северного соседа, рассчитывая, что там уж их искать точно не станут. И, разумеется, остатки не просто аболиционистов, а крепко связанных с янки, да к тому же причастных с тем мерзостям, что творили их «свободные полки». К слову сказать, список всех участников оных, а особенно офицеров, был составлен. Всех, кто являлся замешанным в Винчестерском кошмаре и в других, менее известных, но аналогичных по существу случаях. И как через агентов, так и посредством простых наёмников мы тщательно сокращали их число.