Страница 2 из 28
Молодость папы с мамой пришлась на то время, когда гости, за неимением телефонной связи, и в самом деле всегда могли нагрянуть внезапно. Семья жила в центре, и многочисленные друзья-приятели, выбравшись «в город» на прогулку или по магазинам, частенько захаживали к ним на чай. Посиделки проходили то интимно-загадочно – когда к маме приходили посекретничать подружки, то шумно и с песнями, если визит наносила старая родительская туристско-альпинистская гвардия. Эта уже поредевшая и поседевшая компания до сих пор навещает маму, недавно проводившую отца в его последний поход. И всегда гостей встречает тщательно убранный дом.
Ну да нынче – никакой спешки. Сегодня у неё законный отписной день, и можно позволить себе часик сладкой лени. В утренние часы особенно хорошо думается, и она, подбив повыше подушку, принимается полулёжа размышлять о том, что предстоит сделать.
Несколько информушек-новостюшек – это само собой, это её святой корреспондентский долг. Сегодня в блокноте есть две-три темы, взятые с позавчерашнего посещения мэром школы-интерната. Сам визит, понятное дело, уже обсосан телевидением и радио. Зато они у себя в «Обозе» дадут эксклюзивные комментарии. Например, интересную мысль, высказанную одной учительницей. Ремонт-де в интернате сделан, и неплохой, с множеством разных красивостей, а чтобы пристроить к старому зданию бассейн – о том никто почему-то не додумался. Смелая тетка: за такие упрёки в адрес отцов города недолго лишиться милости начальства их педагогического серпентария. Но права она, на сто процентов права. Бассейны-то если и строят, то лишь в новых школах и детсадах. А пора бы подумать о физкультобъектах и в старых зданиях.
Ну, оседлала любимого конька! Она и в газете, и в школе, где учится сын, постоянно ратует за расширение спортбазы. Чтобы пацанве было где плавать, гонять мяч или шайбу, на лыжах бегать. Может, тогда поубавится малолеток, слоняющихся у магазинов да по подвалам. Она, вечно занятая в редакции и мотающаяся по командировкам мамаша, больше всего боится, как бы её Сашка не прибился к какой-нибудь дурной компании.
Нет, она доверяет своему мальчику, более того – чувствует в нём добрые ростки творчества, способные перебить гнилой дух улицы. Но подростки есть подростки: любопытны, словно котята. По себе помнит, как в детстве хотелось попробовать запретного и взрослого. У них школе на всех переменах физрук, мужчина-завуч, преподаватель литературы и трудовик, а иногда и кто-нибудь из родителей по очереди дежурили в мальчиковых туалетах, вылавливая юных табашников. А о девочках не беспокоились: даже самые расхристанные ученицы тогда о сигаретах в стенах школы не помышляли. Да и о чём было мыслить, когда в магазинах – в основном вонючая бесфильтровая «Прима», прилипавшая к губам, да какая-нибудь столь же гадкая «Лайка».
Но черт, он ведь скор на провокации. В её семье ни отец, ни потом муж не курили, курева отродясь не водилось. А однажды к исходу восьмого класса какой-то родительский гость оставил на кухонном буфете начатую пачку «Беломора». Говорят, будто эти легендарные папиросы специально выпускались одного калибра с оружейными патронами – чтобы можно было набивать курево на тех же военных заводах. Фронтовые крутые мужички особым манером закусывали беломорины и мусолили их в углах рта.
Что её дёрнуло припрятать эту пачку, и теперь непонятно. Дёрнуло, и всё. А раз помнила она про папиросы, так и пришло времечко пустить их в ход – ради любопытства. Тоже какой-то бес нашептал. Принесла коробку в школу и после уроков, когда классы, коридоры и тем более туалеты пустеют, позвала угоститься табачком двух своих закадычных подружек, с которыми тянула школьную лямку с первого класса. Спрятались они в дальнем закутке сортира. Римка, еврейская благонравная девушка, отказалась при первом же взгляде на предлагаемые цигарки. А они с Люськой засмолили. «Засмолили», конечно, сильно сказано. Сначала минут по десять пытались раскурить. Папиросы то ли отсырели, то ли вообще трудно поджигались, а только разгораться не хотели. Наконец, раскочегарились. Люська, аккуратистка, как-то осторожненько, не вдыхая, набрала дым в рот и быстренько выпустила, а чинарик сразу в унитаз бросила и все смыла. «Так нечестно, кто ж так курит» – обиделась хозяйка угощения, и, словно бывалая курильщица, заглотнула дыма до самого донца легких. Раз, еще раз… Потом лишь помнит мерзкий вкус во рту, удушающий кашель, слезы, рвоту. Её полоскало, как при кишечном отравлении. Подружки, испугавшись, бросили её наедине с унитазом. В таком бледном виде застала горе-куряку самая противная из всех завучей. Сразу смекнув, в чем дело, вывела бедолагу на свежий воздух, дала продышаться и приказала вести родителей. До дому она едва добрела, в глазах до вечера стояли круги. А назавтра её, «комсомолку, спортсменку, отличницу» (она на самом деле была таковой), стыдили перед всем классом. Мальчишки потом долго измывались: «Лорка, закурить не найдется?» Дома тоже влетело, отец сказал, что «за такое позорище» лишает её обещанного за учебные успехи фотоаппарата.
С того времени многое изменилось, сигарет появились море, на любой вкус и кошелёк, её коллеги журналисты, в особенности журналисточки, сделали пристрастие к курению едва ли не профессиональной привычкой. Но она, как бы ни обвиняли её в ретроградстве, больше к табаку не притрагивалась.
А минуют ли соблазны сына?
…Итак, про интернат материал есть. Ещё можно сдать заметку про почту – там тоже критические комментарии, работает наша почтовая связь так, что уж лучше бы не работала. И, пожалуй, пора выдать шедевр о туалетах в училищах и институтах. Целую неделю она шлялась по городским и сельским alma mater, смотрела, какие условия для естественных студенческих нужд создаёт платное и бесплатное образование. Тема, конечно, так себе, понятно, что на этой стороне обучения всяк будет экономить, но любит читатель их газеты подобные морально-этические сопли.
Всё это пойдет в текущий номер, секретариат в долгий ящик не положит. Стало быть, и гонорарчик начислит. Хорошо бы, а то Сашка какой-то очередной прибамбас к компу просит.
Дальше её мысли потекли в сторону «нетленок». Каждый газетчик знает, что объёмные обстоятельные материалы, пусть трижды актуальные и суперски написанные, ставятся в номер со скрипом. Считается, что читатель не любит длинное, на целую полосу, чтиво. Пока к развязке темы доберётся, успеет забыть, в чём была завязка. СМИшные маркетологи постоянно долбят, что «кирпичи» пипл хавает плохо, рейтинг издания страдает, фирмы на рекламу ведутся хуже. И уж если отдавать площади под пространные авторские измышления, то под такие, в которых есть острота. Ну, или хотя бы намёк на неё.
А что за сенсация в дрянных сортирах? И вообще где в их зауральской провинции настоящие-то сенсации?..
И всё же главные задания, которые в последнее время ей поручают, как раз требуют, так сказать, простора изложения. Поручают? Давно уже задания выискивает она сама, берет то, что позаковыристее. Норовит нырнуть вглубь. Нет, она с уважением относится к любой, пусть и не слишком богатой фактуре. Рассказать, там, о пенсионерке, собравшей подружек в компьютерный кружок. Или о муниципальном умельце, вырезавшем из наростов на березе – капов – грибочки для придомовой клумбы. Все проявления жизни интересны и имеют право на отражение в прессе. Но когда день сталкивает с большой проблемой, и в самом деле маячит сенсация? Тут держите её семеро. И пусть себе секретариат захлёбывается от растущего задела гениальных «нетленок»!
Солнечные сполохи утонули в грязных тучах, закончилась и личная планёрка. Она, наконец, вылезла из тёплой постели и отправилась на кухню ставить чайник. Пока поспевает кипяток, можно умыться-одеться и приготовиться к кофейной процедуре. В обычные дни, понятно, утром не до церемоний, кофе потребляется растворимый. Другое дело по выходным и отписным. Достаётся заначка из хороших зёрен, порция свежего помола отправляется в прокалённую турку, туда же вместе с сахаром – молотый имбирь, корица, и несколько кристалликов соли. На медленном огне неторопливо вспухает благоуханная пена, параллельно заваривается овсяная каша, нарезаются колбаса с сыром, раскладывается десерт. Если быстро поворачиваться, то до готовности кофейной шапки можно успеть и постель заправить. После чего – пятнадцать минут созерцательного поглощения завтрака с кофе, сдобренным хорошим совхозным молоком и телевизионными новостями. Кофе – только с молоком.