Страница 3 из 19
Глава 3. Мемуары кошки Маняхи о «дособаческих» временах
В отпуске собралась я наконец-то навести порядок в компьютере. Сижу, удаляю ненужное – и смотрите, что нашла! Воспоминания Мани о её дособаческих временах. Даже не думала, что наш сгусток эгоизма так тоскует и так часто перечитывает свои мемуары… Запаситесь попкорном – они длинные. Ничего не меняю, пусть всё будет в первозданном виде.
«Меня зовут Маняха, я – кошка породы дворянка. Живу в квартире, люблю есть, спать и заниматься дзен-совершенствованием.
Мои сожители, которые называют себя «папой» и «мамой» (я же называю их Этот и Эта), по глупости своей думают, что я днями и ночами напролёт сплю. Впрочем, им можно быть такими глупыми – они же люди. А люди, как известно, весьма примитивные создания. Ходят на задних лапах, передними совсем не пользуются. Ну, разве что пару раз в день передние лапы задействуют, когда насыпают мне корм в тарелочку. Или когда выбрасывают из лотка мои… э-э-э… ну, вы поняли. Всё остальное время они просто не существуют – скрываются за металлической дверью в прихожей и до вечера там сидят. Как утром спрячутся, так вечером оттуда выходят. Это у них называется «уйти на работу».
Так они «уходят» пять дней в неделю. А я – блаженствую! Зато потом два дня – мучаюсь. По-настоящему. В эти дни они не прячутся за дверью, а остаются в моей квартире. Это называется «выходные». Страшное время!
С раннего утра Эта начинает тешить свои садистские наклонности: берёт меня в охапку, открывает окно, снимает сетку от комаров и начинает вырывать из меня клочья шерсти. Моей шерсти! Из меня!!! Делает она это регулярно, а я так же регулярно рву ей руки и ору на весь околоток. Под окнами ходят такие же двуногие, смотрят на представление и равнодушно проходят мимо. Никто не бежит вызывать МЧС, не звонит в «скорую» психиатрички, чтобы санитары забрали садиста в свою клинику. Никому нет дела до моих страданий! Приходится спасаться самой, всегда самой!
Вырваться из окровавленных рук моей мучительницы мне удаётся, если только она ослабит хватку, и я смогу нанести ей последний решающий укус совместно с ударом когтями задних лап. Сделать это не так просто, как вы думаете, потому что Эта тоже не промах: крепко держит меня одной рукой за холку, второй рукой дерёт шерсть металлической штукой, которую она называет «расчёской». Но, если усыпить её бдительность и некоторое время полежать спокойно, то хватка может ослабеть. Тогда я выворачиваюсь и – р-р-раз! Только меня и видели!
Нет, мне совершенно не больно «расчёсываться», даже приятно, если честно… Но меня возмущает сам факт игнорирования моей гражданской позиции. А если я решила вести натуральный образ жизни? А если я – тигр? Тигров тоже вычёсывают?!
Нет уж, дорогая «мама». Если я пустила тебя пожить в моей квартире, то будь добра подчиняться моим правилам. А моё правило ухода за шерстью – «Не трожь!». Этот же соблюдает его!
С Этим вообще приятнее общаться, чем с его подружкой. Он похож на меня. В свои выходные он, как и я, любит думать. Когда ему надоедает думать в кровати, он переходит думать на диван. Включает телевизор – и думает. Он философ, как и я.
У Этой же способность думать отсутствует напрочь! Сколько ни учу её на собственном примере, сколько ни обволакиваю собственным совершенством – она абсолютно необучаема! Наиздевавшись надо мной, она запускает Нафаню – несмотря на то, что Этот громко думает в кровати! Подлиза и предатель Нафаня жужжит не очень громко, но всё-таки мешает медитации.
Кто такой Нафаня? Как, вы не знаете нашего верного раба Нафаню?! О, это ещё тот субъект! Его преданность столь велика, что он готов жрать пыль, лишь бы Эта была довольна. У него весь мозг – это одна кнопка, которой Эта пользуется совершенно бессовестно. Нажала – и Нафаня лезет искать мою шерсть по всему дому. Будет весь день ползать, пока не набьёт моим пухом своё ненасытное чрево. Он шерсть ест, представляете?! А на закуску лопает фантики, нитки и чего там ещё на полу бывает. После себя оставляет голый пол, даже поиграть не с чем!
Я Нафаньку била, бью и всегда бить буду за его подлое поведение. Подскочу сбоку – и бац его по черепку! Бац! Бац! Бац-бац-бац-бац-бац!!! А ему хоть бы что…
С ковриком в прихожей он, правда, халтурит. Тунеядец. После его поползновений там всё равно остаются мои шерстинки. Но Эта почему-то его не наказывает, а выносит из кладовки пылесос, страшную Иерихонскую Трубу, и елозит ею по коврику – труба всё сожрёт. Я в такие минуты ужаса даже люблю Нафаню: он всё-таки не такой страшный, как Иерихонская Труба.
Этот под звуки Трубы, конечно, перестаёт думать. Выходит из спальни и запирается в моём туалете. С его стороны, разумеется, это совершенное хамство – а если мне приспичит? Но я его прощаю. Пусть покопается в моём лотке, мне не жалко.
Эта оставляет Трубу и несётся в кухню – ставить чайник и заваривать кофе. Они по утрам всегда пьют кофе. Этот любит погуще, а Эта жадничает – сыплет себе на кончике ножа.
Вы спросите, откуда я знаю? Так я же слежу за ней! Куда она направляется, туда и я. За врагом нужно следить постоянно, не отрывая глаз. Я всё вижу – что она делает, что не делает, что взяла, где положила… Позже это помогает в поисках нужных мне вещей.
Взять, например, булавки для шитья. Очень нужная вещь в моём хозяйстве. Их приятно выдёргивать из игольницы и разбрасывать по полу. На полу их легко посчитать, покатать лапкой, они у меня всегда на виду – как у любой хорошей хозяйки. Поэтому я постоянно слежу за Этой и знаю, куда она всё прячет. Если есть возможность – сразу навожу порядок в своём хозяйстве, если нет – жду удобного момента.
Ну, как с черешенкой.
Я всегда знаю, сколько Эти пьют кофе. Но кофе в моём хозяйстве – вещь абсолютно не нужная, поэтому я его не трогаю, даже если Эта его оставит открытым на столе. А вот черешня! М-м-м-м-м… Черешня – это моя страсть! Сейчас как раз её в доме много! Но Эта всегда прячет её в холодильник, и мне приходится применять отвлекающие манёвры, чтобы увести её из кухни до того, как она завяжет пакет с черешней и засунет его в холодильник. Если у меня это получается – всё, день удался.
Черешня – это моё всё! Какое блаженство – подцепить ягодки за хвостик и помотать ими в воздухе! Но если вы думаете, что я их ем, то вы ошибаетесь. На вкус они мне не нравятся, я получаю чисто эстетическое удовольствие от игры с черешенками. Особенно, если их сбросить со столешницы на пол! Они так забавно подскакивают! Их можно немного покатать лапкой по полу, но потом это надоедает, и я сбрасываю следующие ягодки!
Если Эта занимается вредительством в другой комнате, то я могу сбросить парочку или даже десяток ягод на пол, наиграться ими вдосталь! Но самая радостная радость – когда поиграть с черешней удаётся вечером, когда Эта забывает про открытый пакет и ложится спать. Вот тогда я отрываюсь по полной!
Апофегей моего восторга приходится на полночь, когда кто-то из приживал спросонок выходит в туалет покопаться в моём лотке и наступает на разбросанные ягоды! Пол окрашивается настоящей кровью! Всё это, конечно, остаётся незамеченным до самого утра, когда в квартире раздается вопль Этой: «Ах ты, зараза!» Я, конечно, делаю вид, будто не понимаю, в чём дело.
Пока Этот ржёт над моими талантами, а Эта ругается и моет пол, я продолжаю думать над несовершенством людей. Что плохого в том, что пол в некоторых местах стал красным, как от крови! Зато соседи будут уважать, лишний раз не зайдут, чтобы и их кровь не оказалась на нашем полу. Другие бы радовались, что кошка так находчива, а Эта… разоряется почём зря.
Как наивны люди! Они думают, что я должна им мурлыкать, к ним ласкаться и постоянно сидеть у них на руках. Мне делать нечего, что ли? У меня сороки неучтённые на дереве гнездо строить начали, а эти двое тискают меня до головокружения. У меня стресс от встречи с пауком в ванной, а Этим нужно, чтобы я мурлыкала… Приходится показывать этим олухам, что моё терпение на исходе, что ещё немного – и они вылетят из моей квартиры на помойку.