Страница 8 из 12
– Могу тебя понять, я стояла там как дура, искушение бросить снежком большое. Но в мире есть вещи и похуже.
– Да, есть. Например, встретить в лесу волка, – в сердцах добавила Эля, и прикусила язык, не дав себе продолжить.
– Какого волка? Здесь их отродясь не водилось!
– Да, но… Понимаешь, вроде и ничего особенного, ну волк, ну здоровенный, ухоженный с виду. Мало ли откуда он прибежал. Но меня не покидает чувство, что все вокруг изменилось. Сама понять толком не могу, в чем дело. На уровне интуиции все, мозги не соображают, – ее голос затих, Эля снова уходила в собственные мысли, забыв об окружении.
– Ну? – Санни ткнула ее пальцем в бок.
– Ай! Все шло как обычно, я гуляла, искала подходящую кору для настоя. Увидела тебя, ты грустной выглядела, я решила подбодрить. Скинула на тебя снег и сразу поняла, что не такая уж хорошая это была идея… Прости. Вернулась в лес. И встретила волка. Серого. Успела на дерево залесть, прежде чем он близко подошел.
– Зачем ему к тебе близко подходить? Может, ты перепутала и это была бродячая собака, а не волк?
– В отличие от тебя, я в животных разбираюсь, и зрение у меня отличное. В общем, я на дереве сидела, он под деревом. Довольно долго. Так и разговорились.
– Он тоже говорил? – уточнила Санни, рассмеявшись. Все оказалось не так страшно, как успела вообразить. Или только те приключения, в которых сама не участвовала, кажутся веселыми?
– Нет, говорила я, он слушал, но очень внимательно, будто все-все понимал, – отвечала Эля, также с улыбкой.
– Вы обе чокнутые, – подал голос Непомук из темного угла кухни. – Была бы здесь Лотта, она бы нашла нужные слова. И нужную хворостину!
– Иди отсюда, нечего подслушивать! – прогнала его Санни.
Эля поднялась и достала из холодильника сливки.
– Иди сюда, Неп. Сливки свежие сегодня принесли.
Сестры на самом деле очень разные, будто и не родственники вовсе.
Остаток вечера прошел незаметно и спокойно. Растопили камин, огонь уютно потрескивал, заполняя теплом большую комнату. Сестры устроились на широком старом диване, как часто делали в детстве. Не хватало только мелкой Алисы между ними, самой младшей из троицы.
Свет не включали, сидели в темноте, глядя на языки пламени. В руках глиняные кружки с какао – единственный напиток, насчет которого мнения в их семье совпадают – и вкусно, и полезно!
– Что-то происходит, Санни. И вряд ли что-то доброе, – тихо произнесла Эля.
Санни молча обняла ее за плечи.
*
Следующим утром Санни, злая и невыспавшаяся, позвонила в санаторий и взяла, точнее, выбила у главврача больничный на целую неделю. Говорила, одновременно зажимая нос пальцами для создания нужного тембра. В жесточайший насморк, сваливший работника, начальник верил слабо, но Санни была настроена решительно. За последние три года она ни разу не брала больничный, и теперь – имеет право.
– Но не в сезон же?! Что мне прикажешь делать?! Куда девать твоих пациентов? – разорялся главный.
– Лучше, чтобы я их всех заразила? – против этого довода возразить было нечего.
Санни еще какое-то время терпеливо послушала выговоры, стенания и жалобы, после чего, с чувством выполненного долга, повесила трубку. Что за претензии к ней? Никого с мало-мальски серьезными травмами у нее сейчас нет, никто не умрет и не пострадает. Обыкновенный курс терапии в состоянии сделать и Мильда с Грегором… Э, Грег ведь взял отгулы… Ну, ладно, одной Мильде будеть, конечно, нелегко, но решение всегда можно найти. Вот как она сама – смотрите и берите пример! – сбежала, струсив, бросила остальных разгребать проблемы. Чем не отличное решение?
– Ты остаешься дома? – уточнила Эля за завтраком.
– Да.
– И к лучшему, – кивнула, деловито собираясь в свой магазин. Эти сборы тоже в какой-то мере походили на бегство. Недовольная собой и обстоятельствами Санни – компания не для слабонервных.
Проводив сестру, Санни завалилась обратно в постель. Лучшее занятие – сон, никаких мыслей!
Ближе к обеду ее разбудил звонок Ника. Он тревожился, все ли в порядке и не нужна ли какая-либо помощь. Пересказал последние сплетни, главной из которых на сегодня стала необыкновенная активность одного из пациентов, который буквально проходу никому не давал, расспрашивая об исчезнувшей массажистке. Персонал, следуя регламенту, и в кои то веки. делая это с удовольствием, отвечал, что личная информация не разглашается. Приболела – исчерпывающий ответ, тем более, что коллеги и сами не знали большего.
Санни же маялась у себя в комнате, иногда перебираясь в гараж или кухню. Даже готовить пыталась, что вызывало у домового тик левого нижнего века. После ее кулинарных подвигов, кухня напоминала разоренное поле боя. Есть или же пробовать и выбрасывать приготовленное, Санни приходилось в одиночку.
Спала, читала, ухаживала за двухколесными любимцами. Притворялась перед домовым и Элей, перед самой собой, что ничего не происходит. Сидит себе человек дома, и сидит. Никого не трогает.
Ее ни днем, ни ночью, не отпускали мысли о недоколдуне. Замирала с зубной щеткой во рту или с книгой в руках, вдруг ясно слыша в голове его стон удовольствия. Фантазия заходила дальше, мужской голос в голове начинал стонать ее имя, звать. Каждую ночь ее преследовали сны, неприличные и возбуждающие. И в минуты наибольшей уязвимости, когда просыпалась на мокрых от пота простынях, Санни жалела, что ее сны не сбываются подобно Элиным.
Все это пугало, сильно. Что она знает о некоем Флориане Вайссе? Кроме того, что ее руки хорошенько изучили его тело, помнят гладкость кожи, тепло, линии мышц, рисунок родинок… Санни не обладала фотографической памятью, однако образ недоколдуна отпечатался в мозгу ярко, со всеми подробностями, задействовав все органы восприятия.
Неинициированный колдун, отличное тело, обреченное в ближайшем будущем сыграть в ящик. Но это же ничего, все смертны, раньше или позже – какое ей, Санни, до этого дело?
Больше ничего неизвестно. Она даже лица не видела.
Интересно, какого цвета его глаза?
– Разве можно весь день дома сидеть, ни на минутку носа на улицу не высунуть? Это не здорово, Санни. Сходила бы прогулялась в саду, – донесся голос сестры, прерывая хаос мыслей в голове Санни.
Она скривила кислую мину, втайне радуясь, что Эля отвлекла внимание на себя.
– Моцион, рацион… Ты еще спроси, регулярно ли я в туалет хожу, – нужно использовать любую возможность поворчать.
– Надеюсь, за этим ты в состоянии сама следить. У меня есть дела и поважнее.
– Какие это дела важнее здоровья сестры?
Эля промолчала, делая вид, что сильно занята у плиты, помогает воде в турке закипать.
– Свидания с волком? – продолжала Санни ехидничать.
– Я… Нет. Я кое-что изучаю.
– Зоо…
– Даже не начинай! – Эля резко развернулась, нахмурившись.
– Я хотела сказать зоологию! А ты о чем?
– Отстань.
– Так что ты изучаешь? – не вняла просьбе Санни. Издеваться над сестрой – не самое безынтересное развлечение.
– Не скажу, – буркнула Эля, прихватила кофе и вышла из кухни.
Санни снова осталась наедине с собой. Улыбка медленно сползла с лица. Сходить, что ли, голову помыть? Или стирку поставить?
Под конец второго дня Санни переделала все домашние дела и начинала по-тихому, а иногда и громко, в сопровождении тяжелого рока сходить с ума. Бока Сузуки сверкали, масло поменяно, что можно почищено, все перепроверено по десять раз. Дальше заниматься мотоциклом просто опасно для состояния самого мотоцикла.
Прибраться в доме ей не дал Неп, раскричавшись, что Санни, мол, все вверх дном перевернет и бросит, а ему потом доделывать.
Погода резко переменилась, начался снегопад. Санни обрадовалась ему как родному. Нашла в гараже широкую лопату и пошла чистить снег. Но и он вскоре закончился. Дорожки убраны, не раскидывать же снег на полянах и между деревьев?