Белый пират

– Это не обсуждается, – встрял Штопор. – Ты приговорен к разлуке с "Милой бестией" до полной выплаты долга. Иначе снова сбежишь, я тебя знаю.

– Тогда мы уйдем вместе с капитаном, – раздалось несколько голосов, но я остановил их, сказав, что должен хоть так заботиться о судне и команде. Чем лучше они будут работать, тем быстрее мы встретимся.

– А если они накрутят всякие добавки к долгу и крошка никогда к нам не вернется? – уныло спросил Витёк.

– Командование отдаю вам, боцман, – я обратился к Марко. – И постараюсь подписать такой залог, который оставляет наименьшее пространство для жульничества. Документ будет у вас. Если четыреста золотых заплачены, а эти морские дятлы требуют что-то сверху, советую вам просто срываться с цепи и уходить. Любой суд признает ваше право, даже суд Черной биржи.

– Я так и сделаю! – грозно пообещал Марко.

– Чем лучше они будут работать, – шепнул мне на ухо Витёк, – тем выше годовую налоговую ставку Жора запишет при перерасчете!

– Знаю, – процедил я. – Обсудим. – И громко обратился к Штопору: – Мы можем попрощаться?

– В моем присутствии, – сухо ответил Мезенцев. – Пиши закладную и собирай вещи. Желаешь остаться ждать попутку здесь, на Луриске?

– Какие варианты?

– Пойдешь со мной и пересядешь на первый встречный биржевик, идущий к Побережью.

– Согласен. Так быстрее.

Мезенцев внимательно посмотрел на меня со смесью недоверия и уважения. Видно, не мог представить, как я решусь предстать перед его командой уже не капитаном, а… даже непонятно кем. Насмешек и подколов будет множество.

– Чего уставился? – я как мог сохранял нахальство. – В плену у пиратов есть свой интерес. Будет о чем рассказать внукам!

Я написал закладную на отработку долга моей командой под началом капитана Штопора с условиями, которые всячески ограничивали его власть над крошкой.

Поставили три подписи: боцман свою, как остающийся, Жора свою, как принимающая сторона, ну и я, дождавшись, пока Витёк отвернется, кольнул палец ножом и поставил метку кровью. Претензию с печатью я так и не признал и не подписывал. В случае суда такой залог считается вымогательством. Жаль только до суда нам не дойти. Если хочу вернуть корабль, лучше помалкивать и поддержать правила игры.

Мне позволялось забрать один комплект одежды и бытовые мелочи. Ничего на продажу, ни гроша денег. Поскольку все материальные ценности в моей каюте и в общем бюджете судна считались отныне частями долга Черной бирже.

На палубе скорбно выстроилась вся команда. Я успел сказать боцману, что в пробном рейсе нужно не слишком стараться. Он отдал мне свой фирменный нож, мол, с ним я точно не пропаду. Заложники отводили глаза и кратко бормотали слова прощания, понимая, что они остаются дома, ухожу я. Моя "свобода" хуже их рабства.

– Я пойду с капитаном! – внезапно вызвался Витёк. – А что? Имею право! – он ощетинено смотрел по сторонам, словно готовился покусать любого, кто возразит.

– Присмотри за ним, – Марко раскрыл ему объятья.

– А вы за крошкой! – ВиктОр всегда страдал сентиментальностью, но тут даже боцман прослезился.

– Как трогательно! – высказался Штопор. – Карета ждет!

Я махнул рукой своим, и мы спустились в шлюпку. На "Синем дятле" нас встретили, как ожидалось, насмешками, но я не слушал. До встречи с налоговиками, которых Жора очень ждал, чтобы скорей похвастаться своей удачей, я ещё мог видеть крошку, идущую за нами на расстоянии не больше кабельтова, как на поводке.

До Побережья мы с Витьком почти трое суток просидели в каюте, не желая лишний раз никого видеть. И рано утром ступили на причал Атоллы. Поскольку денег нет, а умножать долги "народной" мафии не в наших интересах, мы ушли из большого города в пляжную одиссею.

*****

– Дела-а! – протянул Череп. – Влип ты, мужик. Даже не думай, что это все твои несчастья. Спуск с горки только начинается.

– Да я заметил. Думаешь, в наезде на нас "Синего дятла" без Маруськи не обошлось?

– Определенно!

– Она могла по собственной инициативе навести Штопора на добычу? Без вызова?

– Могла! – заверил Кощей-младший. – Но о подробностях можем только гадать. Сам понимаешь, спрашивать себе дороже!

– Не повторяй отцовских ошибок, – криво усмехнулся я. – У вас вообще есть связи с Черной биржей?

Костя пожал плечами:

– В принципе, мы летим параллельно, они заведуют деньгами, мы культурой… Что у нас общего? Какой-то мелкий годовой сбор они отцу платят. И могут обратиться, если им кто-то мешает. Но общих дел мы не ведем, в совете за нами одно место и то почти всегда пустое. Почетное.

– А по нечетным они творят что хотят?

Череп оценил мой мрачный юмор. Черная биржа явилась ниоткуда, как мозоль на ровном месте. Но теперь, уже существуя, довольно сильно всем натирала. Свободный край никак не мог решить, эта частичная монополия ещё вариант свободного бизнеса или пора объединяться и сбрасывать ярмо захватчиков?

– Маруська не боится с ними связываться? – спросил я.

– Боится?! – мой собеседник вытаращил глаза и чуть не захлебнулся чаем. – Если кому-то стоило трижды подумать, прежде чем принимать ее услуги, так это им! Ума не приложу, что она могла попросить в награду за подсказку или оставила налоговую висеть на крючке с открытым долгом. И если так, твоему Жоре стоит посочувствовать. Насколько знаю сестрицу, она везде достанет! И под водой, и под землей! – в тоне Кости скользнула тень фамильной гордости. – Серёга, упираться бесполезно. Чем быстрей влюбишься, тем лучше для тебя.

Я тяжело вздохнул и спросил потенциального родственника, у морской ведьмы хоть ноги или хвост? Костян заверил, что с фигурой у его троюродной кузины всё в порядке. Ножки вполне себе… девичьи. Хотя в семейной жизни это ерунда, тут главное характер.

– Так вы разобрались потом, как действует твоё оборотничество?

– Угу. Не сразу, но сообразили опытным путем.

– Покажешь?

Витёк тревожно всхрапнул.

– Прости, Костя, – осторожно отказал я, – не получится. Это только с женским полом действует. В них главное условие.

Череп не стал любопытствовать о подробностях, и от него вроде не исходило никакой угрозы. Но я забеспокоился.

– Пожалуй, нам пора. Спасибо за ночлег.

Я растолкал спящего вампира, и мы с Кощеем-младшим крепко пожали руки.

– Сказал бы, заходите в любое время, – попрощался Костя, – да ко мне тоже могут налететь с проверкой. Сегодня обошлось и ладно. Если что, записку передайте, я вас найду.

– Надеюсь, не понадобится, – сонно пробормотал Витёк.

Каждый младенец слышит на ночь в сказках, как в крайнем случае связаться с кощеевой семьей, так что инструкций нам не требовалось. Хранительницы о нас, наверно, беспокоятся… напишем им, что всё в порядке. Но больше нам в общаге не гостить. Такие фокусы обходятся без жертв только единожды.

4.

Дождь высох без следа. Но резкий предрассветный холод напоминал о пасмурной ночке. Я хмуро изучал серое море, уговаривая себя, что единственный способ компенсировать бессонную ночь холодное купание.

– Витёк, нырнем?

– Нее. Холодно! – он кутался по уши в своё "пончо".

– Тебе-то хорошо, ты выспался! А я весь день буду вареный, как медуза. Работать не смогу.

– Кто спал? Я дитя ночи! – ВиктОр смачно зевнул. – Я притворялся и всё слушал, чтобы ты лишнего не наболтал. Костя хороший парень, но…

– Да ты храпел, так что коренные клыки дрожали!

– Для конспирации!

Спорить с Витьком насчет его особы бесполезно. Я просто разбежался и прыгнул в воду. Потом еще долго бегал по пляжу, чтобы согреться, спотыкаясь на гальке и чертыхаясь. Когда начнет жарить солнце, одежда моментально высохнет. Пока полезно немножко померзнуть.

Чтобы не заставлять наших гостеприимных бабок-ёжек изводиться от беспокойства, я выбрал плоский белый камень, рискуя затупить нож Марко, нацарапал с одной стороны камня крестик и запустил в море, считая "блинчики". Скоро мое послание упадет в трубу общаги и выскочит на пол комнаты Ильиничны. Она сообразит, что белый камень с плюсом значит, что всё в порядке, а написать нормальное послание мне нечем.