Белый пират

– Молодец, Анфиска! Беленький, а скажи, почему вы под ее окошком чаще других околачиваетесь? У меня ведь тоже коса есть! Может, тебе она приглянулась? Ну, скажи!

Вот, змеи! Знают ведь, что соврать не могу! Я после проклятья стал в беседах с дамским полом сдержанным, как какой-нибудь дипломат при шахе! Стараюсь весь базар фильтровать.

– У Анфиски третий этаж, – буркнул я. – А у тебя пятый!

Бабки-ёжки смеялись, показывая молодые зубки. Я не обижался. Просто устал сегодня, как… Просто устал. То ли на погоду мысли такие мрачные, то ли с голоду. Сейчас вроде хорошо закусили, должно отпустить, а мне только хуже. Ветер бьется в окна. В море зовет…

******

Кому интересно, в самом моменте перемены я ничего не чувствую. Это мгновенно. Если бы превратился с закрытыми глазами, удобно лежа, даже не знал бы, кто я – собака или человек. Я уже проверял. Стоя, сразу чувствуется, что касаешься земли четырьмя конечностями, да и хвостом на пробу помахать можно. Так и в первый раз я не сразу сообразил, что случилось!

Милое общение Витька с кикиморой Славичной прервал нервный стук в дверь.

– Девочки! Кощеевич! – за порог в панике влетела хрупкая Алексевна, будущая озёрница.

– Скорее, на крышу! – всполошились хранительницы.

– Невозможно! Он туда приземлился!

– В ступе, гад, прилетел! – поняла Ильинична. Ей как раз светила лесная должность и ориентировалась будущая бабка-ёжка в спорных ситуациях лучше всех. – Быстро в шкаф! – приказала она.

– Может, лучше в окно? – усомнился в надежности укрытия Витёк.

Не слушая возражений, нас в десяток рук затолкали в шкаф. Девочки, нарочито шумно обсуждая ходы, продолжали играть. Дверь зловеще тихонько скрипнула.

– Веселитесь? По какому поводу собрание за полночь?

Молодой мужской голос колол холодом. Не знаю, что чувствовали студентки, у меня сразу побежали мурашки, а Витёк старался не стучать клыками. Но девчонки держались храбро.

– У Никитичны праздник дома, племяшек родился! – убедительно нашла повод Ильинична. – Ей по этому случаю пирожки прислали, вот и отмечаем! Выпей с нами, Костя! За маленького по маленькой!

Забулькала наливка, потом раздался хруст и аханье – стакан треснул.

– Мне докладывали, радость у Никитичны была третьего дня, – холодно заметил Череп. – Что, с тех пор и гуляем? А если проверить? – он коротко свистнул.

Тут же дверцы нашего укрытия задрожали под когтями цербера. Шкафчик трясся, словно он из картона. Мы чувствовали себя в сказочке про трех поросят. Только умного братца с каменным домом нам судьба не дала!

– Нет там никого, – ленивым басом отозвалась Ильинична. – Это шкура волчья вас с толку сбила. Всякое мерещится!

– Шкура, говоришь? Открой!

– Сам смотри, там не заперто.

Дверь открылась, мы замерли. Костина фигура виделась смутно, сквозь темную частую сетку. Мы умом понимали, что он нас вообще не видит. Но надежда на благополучный исход теплилась как-то неубедительно. Маскировочным заклятьям даже пэтэушниц на первом году учат. Сынок ректора это знает.

– Точно, шкура! – в голосе Кощеевича слышалось затаенное удовольствие. – Знатный зверюга! Шкуры на двоих хватит! Чую вампирский дух, с чего бы? Новая порода моли завелась? – Череп резко сменил тон: – Покажитесь! Хватит в прятки играть, собак спущу, хуже будет. Считаю до двух. Раз!..

Я примерно того и ждал с самого начала. Обреченно вылез на свет, дав знак Витьку, чтобы не спешил.

– Ты не наш, – слегка удивился Костя. – Из поселка, что ли?

– С пляжа.

– Я всех местных бродяг по приметам знаю… – Череп пощелкал извилинами: – Серёга Белый? Ты не вампир. Второй!

На такой приказ нельзя не откликнуться. Наследник одного бессмертного рода предстал пред ясны очи другого наследника. Кстати, глаза у Кости действительно ясные, светло-серые. Прожигают насквозь.

– Слышал, слышал, – Череп оскалился. – ВиктОр, кажется? Что вы тут забыли, ребята?

– Просто шли мимо, – промямлил Витёк.

– Смотрю, идти вам некуда, работы нет, голодаете? Могу вас устроить по блату на казенный паёк. Крышу над головой и работы выше головы гарантирую! Рудники в Огнедышащих горах тепленькое местечко! Не бывали?

Одна из Танек, Сидоровна, подруга Анфисы, робко вступилась:

– Костя, их нельзя в рудники! Беленький – суженный Марьи Моревны. Тебе нужны проблемы в семье?

Кощей-младший рывком обернулся к нам:

– Это правда?

Я хмуро кивнул.

– Которой?

– Третьей.

– Младшенькую подцепил? – Костя глянул на меня с уважением. – Силён, тигролов! Маруська девка исключительной вредности! Она кому попало не обещалась бы! А ты разве моряк?

– Был.

Витёк возмущенно двинул меня локтем:

– Что ты ссохся, как устрица на солнышке?! Белый – капитан "Милой бестии"! Только наша крошка сейчас в закладе у этого гада Штопора, вот мы и… временно сухопутные.

– А пойдемте, ребята, ко мне в подвальчик. Посидим, выпьем, за жизнь холостую поговорим, – Череп внезапно стал само дружелюбие. – Из этого курятника я вас так и так забираю: правило есть правило!

– Идем, – согласились мы. – Доброй ночи, девчата!

*****

Мы впервые вышли на знакомую крышу через люк. Костя в закрытой ступе за минуту доставил нас к себе в сторожку.

Страшный погреб в лесу светил двумя красными окошками у самой земли и рельефными черепушками на железных дверях с надписью: "Лучше проходи мимо". А внутри оказался уютный подвальчик с раскладушкой, запасными матрасами, электрочайником и всеми удобствами молодого холостяка. Включая бронебойную звукоизоляцию леса от четырех мощных колонок, торчащих по всем углам бетонной пещеры. Видно, Костя проводит тут времени гораздо больше, чем дома, в фамильной вилле на Черном хребте.

Кощеевич налил нам крепкого чаю, включил фоном "Пляски Кикимор", под которые Витёк тут же благополучно заснул. Мы с Черепом сидели за низким столиком и культурно отдыхали, как давние друзья.

– А что утром? – на всякий случай уточнил я. – Доложишь отцу?

– Зачем? – Костя энергично жевал балычок и закусывал арбузом. – Сидоровна права, лишний дятел в черепушке мне нужен, как рыбке пятая нога. У меня есть право первого предупреждения. Будем считать, я вас встретил не в общаге, а рядом. Шкаф ведь не совсем комната! – Череп подмигнул. – С кем не бывает!

– Спасибо за гостеприимство.

– Брось, Серёга, мы в какой-то степени почти родственники! – он понизил голос и оглянулся, словно нас могли подслушать. Для верности включил в колонках внешний звук. Теперь мы слышали усиленный шум дождя и треск каждой веточки на много метров вокруг.

– На одном семейном обеде болтали, что баба Марья не смогла с кого-то должок стребовать. Батя только заикнулся на этот счет, две недели потом ходил коньком-горбунком с посохом. От радикулита разогнуться не мог. Это ты, что ли?

– Ну, я.

– А чего не отдал? Такой смелый или такой придурок? – искренне полюбопытствовал Костя.

– Она сама условия изменила! Я говорил, что на дно не пойду, а они теперь крутят!

– Связываться с морской ведьмой, оно тебе надо? О последствиях не подумал?

Я пожал плечами:

– Поздно теперь, чего уж. А тебе она кто?

– Баба Марья отцу тетка, значит, мне двоюродная бабка. А Маруська – троюродная сестра. Как ты смог ее отшить? За ней все пропадают, кто только увидит! Неужели совсем не приглянулась?

– Да я разве присматривался? – вскипел я. – Сразу видел, что змеюка редкая, насчет внешности даже не подумал!

– Зря. Думать наперед всегда полезно. Может, согласишься? Она если что решила, всё равно получит, – Костя знающе усмехнулся и хлопнул меня по плечу: – Сопротивление бесполезно.

– Не дождется! – процедил я.

– С Моревнами воевать… – Череп не мог представить себе такой глупости. – Расскажи подробно, как ты влип?

Наконец я понял внезапную перемену отношения к нам Кощеевича. Как любому в семье ему жутко интересно узнать, кто посмел бросить вызов великой династии. Но характер у морских ведьм наследственный. Задавать им такие вопросы, себе дороже. Косте судьба послала свидетеля с другой стороны договора, так что я действительно сейчас ему брат и дорогой гость. А мне, в принципе, что терять? Расскажу.