Страница 19 из 104
Выйти из магазина дали. Смотрелось это прикольно, наверное, со стороны. Идёт Васька и тащит мешок с чем-то тяжёлым. Деньги выпирали, и по зрелому размышлению, пришлось купить у «Макаревича» шторы с ламбрекенами, чтобы запихать их в мешок и угловатость пачек ассигнаций сгладить. Шторы красивые. Будет же у него когда-нибудь квартира, вот первый пылесборник уже есть. Брехт нёс завёрнутую в бумагу картину морскую и подсвечники с греческими забронзовевшими дивами. Только вышли и к ним сразу извозчик подкатил.
— Садитесь, мигом домчу! — и лыбится щербатой уркаганской рожей.
— Да нам тут рядом, — пропыхтел Иван Яковлевич, как там, в детективах, можно брать только третье такси. Вот только больше ни одного не было. И, самое главное, не хотелось светить адрес. Ночью заявятся целой бандой. Лучше пешочком и постараться этого «Промокашку» с хвоста сбросить.
— Идём прежним маршрутом, — Брехт свернул на ту самую улочку короткую или проулок, который потом выводит уже на улицу с одноэтажными домами. На единственном доме криво висела табличка с названием: «Паровозная».
На Паровозной их и догнали. Брехт пёр как паровоз в сторону Амура-батюшки, когда услышал, что лениво брехнувшие на них хозяева улицы — кудлатые собачонки прямо всем скопом на кого-то набросились. За ними бегом, отпинываясь от собак, двигались четверо мужчин. Ага, вон и «Промокашка» в своей кепочке. Замыкает забег стайеров. Впереди, выстроившихся свиньёй бандюганов, двигался мужик в одежде мясника. По крайней мере, на нём был фартук. Стоп, это сейчас так дворники выглядят. Точно там, у магазина, этот тип делал вид, что чего-то метёт.
— Васька побежали, вон к той калитке зелёной! — прокричал Брехт и сам наддал.
Вся улица заборами перегорожена и только через три дома этот тоннель деревянный зиял открытой калиткой. Брехт на бегу оглянулся, у двоих преследователей сверкали в лучах вечернего солнца в руках лезвия ножей. Добежали до калитки и снесли с ног пытавшегося закрыть дверцу в заборе мужичка неказистого, кудлато-бородатого.
— Геть, — попытался замахать хозяин на них руками, но момент инерции свою часть работы проделал на пять баллов. В Брехте на двадцать сантиметров роста больше, а значит и веса приблизительно на столько же, плюсом скорость набранная. Отскочил бородач и растянулся посреди двора. Вступать в пререкания было некогда и Иван Яковлевич, достав из кармана кургузый пистолетик, направил его на нечёсанного:
— Быстро в дом, если жить хочешь!
— Милиция! — завопил мужик, но в дом резко ломанулся.
Брехт сто раз смотрел фильмы про засады и каждый раз чертыхался, когда «наши» стояли или пусть даже с колена стреляли по «ненашим». И падали, сражённые пулями, понятно, это по сценарию так положено, но глупость ведь несусветная — стрелять стоя. И меткость падает и пулям легче «дырочку найти». Потому отшвырнув Ваську от ворот, именно так и собирающего поступить, свалился на землю и высунул наружу только глаз один. Хреново, что в синей железнодорожной форме. Заметная. Гоп компания неслась на всех порах, оставалось метров тридцать, по-прежнему первым с револьвером в руке бежал дворник. Больше огнестрельного оружия видно не было, остальные сверкали ножами, финки, наверное.
Дрейзе с коротеньким стволом и пульками калибра 7,65 мм, это не СВД, прицельная дальность 25 метров, да и убойная не сильно больше. Потому, как не хотелось открыть огонь по уркам, Брехт остановил уже готовый нажать на спусковой крючок палец и даже снял его с крючка.
— Налетай, торопись, покупай живоп
Прицелился в живот мяснику-дворнику, во-первых трупы не нужны, а во вторых, чёрт его знает, как у этого обрубка пули латают, ещё отскочат от пролетарской черепушки.
Бах. Дворник не стал картинно размахивать раками потом, хвататься ими за рану, потом подносить окровавленные ладоник лицу и глядеть на небо произнося задолбавшую школьников притчу про облака и небо князя Андрея. Нет. Просто как бы споткнулся и плюхнулся лицом в пыль дороги.
Бах. Бах. Мужик справа последовал его примеру, а вот левому Брехт видно в ногу попал, спешил. Он взвизгнул и, заметно хромая, пошкондыбал назад. Остался только «Промокашка», он пытался затормозить, но инерция подвела, разогнался прилично, прямо до калитки добежал. Бах. В это раз специально в ногу стрелял. Не попал. Бах, Бах. Всё ствол вылез из затворной рамы, кончились патроны. Попал, причём оба раза. И оба раза в ноги. «Промокашка» завалился прямо напротив калитки и стал отползать, оставляя в пыли черные следы. Кровь сразу пыль на себя набирала и переставала быть красной.
Брехт вышел из калитки, подошёл к дворнику, в паре метрах от которого валялся револьвер, по дороге и оброненную отступающим бандитом финку поднял. Револьвер был старенький, весь покоцанный с облупившейся краской. Но стреляет ведь, раз бандюган им размахивал, в хозяйстве пригодится.
Васька с ТТ в вытянутой руке уже выходил из калитки.
— Бери мешок и уходим быстро! — Брехт забежал во двор подхватил картину и канделябры и, сунув Ваське мешок, выскочил со двора.
Улица как вымерла, только метрах в пятидесяти позади, прихрамывая, пытался удрать подранок. Да, и чёрт бы с ним, может, заражение схватит, и ногу ему отнимут, бандитствовать на одной ноге не просто, будет милостыню просить.
— Уходим, а то милиция пожалует! — просипел Брехт и быстрым шагов пошёл в сторону дачи командарма.