Страница 4 из 11
Мой план вполне осуществился. Через некоторое время рыбное посольство вернулось не солоно хлебавши. Поникнув гордой головой, умнейшая из умных поведала мне историю духовных подъемов и спадов. Вот как было дело.
Посредники приплыли к берегу. В рыбьих мозгах уже вызрела концепция переговоров. Лиса сидела на песке и, казалось, была погружена в размышления, но, что более вероятно, она поджидала какую-нибудь мелкую рыбешку - та зазевается и станет добычей рыжей хищницы.
"Послушай, лиса, - сказала патронесса депутации, - мы прибыли к тебе с предложением, которое тебе трудно будет не принять!" Лиса ничуть не удивилась говорящей рыбе и сама промолвила: "Я вся внимание!" Рыба продолжила: "Наш царь, мудрый левиафан, подступил к пределу мирских дней своих и готовится умереть. Он наслышан о твоем, лиса, уме и только тебе готов передать корону. Не согласишься ли ты отправиться с нами к левиафану, дабы предстать перед ним, познакомиться, а затем воссесть на трон?" Польщенная лиса воскликнула: "Да, я хочу быть владычицей морскою, но как же я, создание сухопутное, стану жить в окияне-море?"
Готовая к такому вопросу, рыба ответила: "Дворец твой будет расположен не под водой, а на острове, и привезем мы тебя на наших спинах, так что ты не замочишь даже кончиков лап, и хвоста роскошного влага не коснется!"
Лиса поверила, взобралась на спину к одной из рыб, и посланцы мои заскользили по водной глади. Пока мы видим, что до сего момента хваленая лисья смекалка оказалась не более чем мыльным пузырем. Но зато рыбы проявили известные дипломатические дарования. Теперь послушаем продолжение истории.
Волны накатили на незадачливую лису, и она заподозрила обман. "Скажите честно, что вы задумали?" - возопила рыжая, обращаясь к своим похитителям. Те же, преждевременно радуясь удачному трюку, принялись дразнить ее: "Левиафан захотел занять у тебя ума, а для этого ему нужно съесть твое сердце. Приготовься, Патрикеевна!"
В угрожающих жизни экстраординарных ситуациях мозг начинает работать с двойною силою, демонстрируя необычайную изворотливость. "Милые рыбы, - воскликнула рыжая бестия, - как жаль, что вы не открылись мне с самого начала! Ведь мы, хитрые лисы, охотимся, спрятав сердце в укромном месте, потому как бессердечная охота гораздо успешнее. Вы захватили меня врасплох, и сердце сейчас не при мне. Как мне жаль, что я не принесу пользы великому левиафану!"
Рыбы растерялись. "Научи, что нам теперь делать!" - взмолились они. "Пожалуй, стоит поступить следующим образом, - воскликнула лиса, почувствовав себя хозяйкой положения, - сейчас везите меня обратно, я достану из тайника сердце, и тогда мы снова поплывем к дворцу владыки!" Следуя бескорыстному совету, осчастливленные рыбы помчались к берегу с необычайной быстротой.
Честная компания вернулась на старое место. Мигом спрыгнула лиса с рыбьей спины на сушу, и тут уж была плутовка такова. Отойдя на три шага от воды, принялась рыжая насмехаться над глупыми рыбами. Те поняли, что попали впросак, и, кислолицые, вернулись ко мне, словно в воду опущенные, что, впрочем, не удивительно, если принять к сведению их естественную среду обитания.
Как видим, вторая половина миссии поменяла местами персонажей сей истории. Лиса, говоря языком спортивного жаргона, сумела вернуться в свою лучшую форму, зато рыбы проявили себя существами совершенно неразумными.
Рассказ умнейшей из умных немало позабавил меня, ибо предоставил мне сладостную возможность в очередной раз осознать свой непреложный интеллектуальный перевес. Ощущение умственного превосходства есть великое удовольствие. Плата за него - вкушать неизбежную зависть аутсайдеров.
Теперь вы убедились, благодарные мои читатели, что левиафан является истинным лидером во всех видах необъявленного троеборья - сила, красота, ум. (Я, кажется, пристрастился к упомянутому жаргону).
Глава 3 Социальные связи
Сотворенная Господом фауна бесконечно многообразна. Если взглянуть на разнородный животный мир общо, то я, левиафан, являюсь всего-навсего одной из множества единиц Творения. Однако при ближайшем рассмотрении своеобычных черт моей особы, а также при сравнении ее с другими подданными зоологического царства, нельзя не отметить мое абсолютное превосходство в величине, силе, красоте и уме.
Личные совершенства, кои выделяют меня из пестрой толпы плавающей, летающей и передвигающейся посуху публики, были наглядно продемонстрированы выше. Достаточно сказать, что слово "левиафан" стало нарицательным для обозначения всех родов достоинств.
Теперь я спрашиваю вас, смекалистые читатели, а может ли столь выдающееся существо, каковым являюсь я, жить одиноко, или, пользуясь языком науки, пребывать в социальной изоляции? С удовлетворением я слышу категорический ответ громкоголосого хора: "Нет!"
Разумеется, я вступаю в общение со многими живыми тварями. Я знаюсь с рыбами - водными обитателями, с сухопутным зверьем и с птицами, небесам приверженных. Но это не всё! Мне есть что рассказать о моих непростых взаимоотношениях с ангелами и о контактах с пророками. И, чем я горжусь в особенности, случаются у меня и эпизодические встречи с Богом. Эпизодические по частоте, но никак не по значению!
Таким образом, мои социальные связи весьма разнообразны. Порой, они меня забавляют, иногда утешают, изредка огорчают. В чем я до конца уверен, так это в том, что неизменным результатом коммуникации становится духовное и физическое совершенствование моих оппонентов. Это и не удивительно, ведь у умного учатся, красивому подражают, за превосходящим силой тянутся.