Страница 8 из 19
В этот момент в центре залы что-то взорвалось. Раздались испуганные вскрики.
– Кажется, я догадываюсь, в чем дело, – закатила глаза Аяри. – Пошли, пока твой новоиспеченный муж тут всех не покалечил…
Глава 6
Первое время все шло даже неплохо. Дитриха познакомили с Бежевым герцогом, с Песчаным. Рассветный и Опаловый герцоги даже оставили о себе очень приятное впечатление. Хотя подсознательно Дитрих, как и всякий Сиреневый дракон, умевший чувствовать сокрытое, ощущал сожаление у них внутри. Сожаление о том, что такой молодой и юный дракон, за которого можно было бы отдать одну из герцогских дочерей, уже оказался занят.
В этом плане все, конечно, очень завидовали Сапфировому герцогу Акримиону. Потому как его сын уже этой зимой женился на Карлии, Пурпурной принцессе. И этот брак явно благословили сами Цвета, ибо юные супруги просто души друг в друге не чаяли. Но и Сапфировое семейство тоже получило все выгоды и привилегии от такого покровителя, как Пурпурный королевский клан. С другой стороны – нельзя сказать, чтобы Сапфировому герцогу такие выгоды и привилегии сами на голову упали. В конце концов, его сыну для этого пришлось выиграть Турнир Клыка и Когтя. А это тоже чего-то да стоит.
Однако Дитрих никак не мог отвязаться от ощущения, что пригласили его для знакомства не только за этим. Вытянутое, почти лошадиное лицо Бежевого герцога, обрамленное копной темно-каштановых волос, выражало почти искреннюю благожелательность, но в глазах таилось хорошо скрытое злорадство.
– Принц, ваше высочество, какая честь для нас с вами познакомиться, – наперебой говорили герцоги. – Как же Уталак умудрился скрыть вас ото всех? Каждое новое рождение королевского дракона – величайшая радость для всего нашего рода…
Вежливо кивая, Дитрих продолжал пожимать руки герцогам, среди которых уже затесались не только Золотые, но и Лазурные, и Пурпурные. Лишь Сиреневые, хорошо знавшие своих господ, чувствовали скрытую угрозу и потому не спешили подходить к принцу.
Впрочем, далеко не все пели Дитриху дифирамбы. Многие перешептывались за его спиной, и юный принц даже чувствовал всполохи Цвета, к которому герцогам зачем-то вздумалось воззвать именно сейчас. Однако, посмотрев в их сторону, он увидел, как Опаловый и Песчаный держат в ладонях алую искру и внимательно ее разглядывают. Не успел он подивиться тому, зачем Золотые Герцоги заигрывают с Пурпуром, который явно должен причинять им боль, как Бежевый в этот момент добавил:
– Принц, признаться, мы вам даже немного завидуем. Ведь вы так талантливы – и при этом так молоды, вам всего двадцать девять лет.
Герцоги, как один, ахнули, и эти ахи явно должны были означать непередаваемый восторг от молодости и таланта Дитриха. Вот только им было неведомо, что они сейчас повесили перед принцем полноценную красную тряпку.
– И что же, это, по-вашему, должно значить? – тихо, но с ощутимой угрозой спросил он.
– Да… ни… ничего… я… просто… – заикаясь, пробормотал Бежевый герцог, уже жалея, что вовремя не прикусил язык, и высматривая Геярра в толпе гостей.
– Да, нет, вы явно на что-то хотели намекнуть, – с закипающей злостью сказал Дитрих, хватая герцога за плечо. – Может быть, вы хотели сказать, что двадцать девять – это для обычных драконов слишком ранний возраст?
– Нет, нет, – простонал несчастный аристократ, безуспешно пытаясь вырваться из стальной хватки принца, – Ваше высочество, вы меня совсем не так поняли, прошу вас…
– Да нет, я большим удовольствием поговорю с вами на эту тему, – вцепившись в герцога, Дитрих считал его Доминанты. Золото и Янтарь. Ничего удивительного. Драконы с такими Цветами часто не считают нужным вовремя остановиться. Вот только если у его мамы третьим была Сирень, что делало ее любящей и благочестивой матерью и женой, то у этого придурка третьим стала Лазурь. Наверное, для того, чтобы было легче страдать за свой несдержанный язык.
– Я прекрасно понимаю, что большинство драконов встает на крыло после шестидесяти лет. – Дитрих рывком развернул к себе герцога, не замечая, что вокруг них уже образовалось пустое пространство, а его ладони непроизвольно начинают светиться Изумрудом и Серебром… как известно, губительными для тех, кто сочетает в себе Янтарь и Золото. – Возможно, вам кажется странным, что я не уложился в эти стандартные сроки? Может быть, вы хотели бы поделиться с нами своими соображениями на этот счет?
– Господин, – герцог с мольбой смотрел за спину Дитриха, – умоляю…. Умоляю…
На плечо Дитриха опустилась чужая ладонь. А в следующую секунду принц почувствовал, как излишки гнева его покидают.
– Я признаю, принц Дитрих, что сейчас вас попытались оскорбить, и трудно выдумать что-либо более унизительное, чем это, – раздался голос Геярра, – и все же прошу вас позволить мне самому разобраться с наказанием для этого дракона. Как-никак Визенгаур – мой подданный. Вы бы меня очень обязали.
Дитрих, понимая, каким уже стал посмешищем и как опорочил и себя, и весь свой род, внял этому голосу разума и не стал усугублять ситуацию. Он взял себя в руки, позволяя Цвету пропасть и отступая назад. Бежевый герцог тут же пал перед ним ниц.
– Я прошу вас и всех ваших родных покинуть мой остров, – бесстрастно сказал Золотой Хозяин герцогу, – и я очень сомневаюсь в том, что вас сюда пригласят в ближайшем будущем. Также сообщаю вам о том, что на следующие пять лет ваше семейство становится персонами нон грата в мэрии Валиро. Если у вас возникнут какие-то трудности – не сомневаюсь, ваше остроумие поможет решить их и без того, чтобы обращаться к официальным властям города. И да, передавайте привет вашему дядюшке Эджио и намекните ему, что, возможно, стоило бы рассмотреть вопрос о назначении нового главы рода. На этом я вас больше не задерживаю.
Вскочив и бормоча слова благодарности, Визенгаур бросился прочь. Геярр же снова положил руку на плечо Дитриху и тихо сказал:
– Пойдем, мальчик, поговорим. Не переживай, все в порядке. Ничего страшного не случилось.
И Дитрих позволил себя увести. Драконы так быстро вернулись к своим делам, словно случившееся было рутиной, мелочью, не заслуживающей внимания. И, когда он проходил мимо отца, посмотрев на него, поразился. Он ожидал увидеть во взгляде злость и осуждение за несдержанность сына, но на лице Уталака были лишь затравленность и беспомощность. Снова вспомнились двое Сиреневых стражей, которые за подобные слухи были едва ли не изгнаны навсегда.
Кабинет Геярра оказался местом таким же уютным и умиротворяющим, каким был и весь Золотой замок. Нежно-каштановый стол, шкафы цвета карамели, светло-светло бежевые диваны и пара кресел успокаивали и настраивали на мирный лад.
– Садись, Дитрих, – мягко сказал ему Геярр, сам занимая место за своим столом. Дождавшись, пока принц устроится, он мягко сказал: – Сначала задай самый главный вопрос: что тебя мучает, юный принц. Потом будет не так больно.
– Вы тоже считаете меня ублюдком и думаете, что Уталак – не мой настоящий отец? Оттого я и вырос так быстро? – выговорить эти слова было невыносимо больно, но, как ни странно, озвучив свой страх, принц сразу почувствовал облегчение.
– Нет, Дитрих, не считаю, – серьезно сказал Геярр, – и, умоляю тебя, если будешь разговаривать на эту тему со своим отцом, пожалей мать и не говори при ней таких вещей. Потому что если она услышит от собственного сына обвинение в том, что была неверна Уталаку – ее удар хватит.
– Тогда. Почему. Я. Такой. Урод?! – отчеканил Дитрих, с такой силой сжимая кулаки, что ладони его едва не онемели.
– То, что ты непохож на других, не делает тебя уродом, – так же спокойно ответил Геярр, – хотя понимаю, в таком возрасте самым страшным кажется то, что тебя отвергнут или высмеют сородичи. Да и вообще непонятно, на что пытался намекать этот болван. Возможно, конечно, дело в том, что он не столь давно взял на службу двух Сиреневых драконов, которым отчего-то не служилось на родине, но кто я такой, чтобы осуждать этот выбор?