Ставка на няня

– На момент гибели ваш брат являлся владельцем сети агентств по торговле недвижимостью, а также этого дома…

– Подождите, это дом Макса? – перебила изумленно.

– Конечно. А вы что подумали? – усмехнулся Иван Игнатьевич, как добрый дядюшка. – Этого дома, трех автомобилей, одного гаража на этом участке, двух в городе и ста тридцати пяти миллионов рублей на банковском счету.

Я закашлялась. Скольких-скольких миллионов?

– Тут также прилагается общая опись ценностей, если вам интересно, – помахал Иван Игнатьевич листами. – Максим Викторович ценил предметы искусства, коллекционировал вина. Вообще, у него было много увлечений. Так вот, Максим Викторович завещал вам этот дом и тридцать миллионов рублей.

Я люблю тебя, Макс!

– Но при одном условии.

– Каком же? – спросила робко. Дом начинал отдаляться от меня.

– У Максима Викторовича остались четверо несовершеннолетних детей. Их мать, к несчастью, лишена родительских прав, поэтому позаботиться о них не может. Вы получите наследство, если согласитесь стать опекуном детей до их совершеннолетия и проследить, чтобы они по достижении восемнадцати лет без проблем вступили в права наследования как движимым и недвижимым имуществом, так и бизнесом Максима Викторовича. При этом обеспечите детям достойный уровень образования в лучших учебных заведениях.

– А если я откажусь? – спросила тихо. Четверо детей! Когда Макс успел?

– Тогда все это унаследует второй человек в списке доверия Максима Викторовича при тех же условиях.

– И кто этот человек?

– Увы, это тайна завещания, Марина Викторовна. Так как?

– Мне надо подумать.

Я замерла, кусая губы. Четверо детей… В свои двадцать четыре я, конечно, планировала однажды стать мамой, но не сразу четверых! Тем более они, наверное, взрослые. Как найти с ними общий язык? И жить в этом доме нам придется вместе. С другой стороны, уже через пару дней я окажусь на улице. Без денег, без квартиры, с пустой сумой, так сказать. Не лучше ли рискнуть? Вдруг все получится? А если и этот второй откажется? Куда денут ребятишек?

– Я согласна, – ответила чуть слышно, чувствуя, что подписываю себе смертный приговор.

– Замечательно, – заулыбался Иван Игнатьевич. – Просто замечательно, драгоценная наша Марина Викторовна. Сейчас мы с вами подпишем бумаги…

– А можно мне сначала познакомиться с детьми?

– Бумаги. Иначе кто вы им, уж простите? Тем более в город они вернутся только завтра. Отдыхали за границей.

– Сами?

– С моей супругой и детьми, если вам это так интересно. Я увез их сразу после похорон, сами понимаете, что не мог их оставить в этом доме одних.

Четверо. Количество не давало мне покоя. Один ребенок – еще ладно. Двое от силы. А четыре?

– А за что их мать лишили родительских прав? – решила уточнить.

– Простите, это вопрос семейный, – холодно ответил адвокат. – Так как? Соглашаетесь на наследство? Отказываетесь?

– Соглашаюсь, – кивнула уверенно, хотя ни малейшей уверенности не чувствовала. Но при мысли о том, что останусь на улице, голос страха звучал глуше. Может, они милейшие ребята. – А сколько им лет?

– Старшему, Даньке, шестнадцать. Близнецам, Марку и Юлии, по четырнадцать. А младшей, Анюте, восемь.

Какой отличный возраст. Вспомнила себя в шестнадцать, вздрогнула. В четырнадцать – тот же эффект. А вот в восемь была милашкой, да.

– Вы не беспокойтесь так, Марина Викторовна. – Мне показалось или в голосе адвоката прозвучала издевка? – Они – прекрасные дети. Хорошо учатся, занимаются в десятке кружков. На всех, конечно, не на одного. Считаю, что Максим Викторович принял мудрое решение, когда решил сделать их опекуном именно вас. Дети сильно страдали из-за развода родителей и примут вас как маму.

Маму? Да я всего на восемь лет старше Данила. А мы даже не знали, что у Макса столько детей. Вот и подумай после этого.

Адвокат тем временем разложил передо мной бумаги. Я перечитала, условия были предельно ясны. Пока забочусь о наследниках – имущество мое. Не забочусь до совершеннолетия – теряю все. Лимит расхода средств… Одним словом, не смогу за те тридцать миллионов купить себе квартиру и съехать. Только здесь, с детьми. Хорошо, попробуем!

– Я помогу с оформлением опекунства, – заверил Иван Игнатьевич. – Ребята прилетают завтра в полдень. Хотите встретить их в аэропорту? Или будете ждать здесь?

– Я лучше здесь, – пробормотала поспешно.

– Хорошо, тогда сам их привезу. Можете пока заняться перевозкой вещей. Да и с прислугой вам стоит познакомиться. Тамара все расскажет – та женщина, которая вас проводила.

– Я приеду завтра утром.

– Как угодно, Марина Викторовна. Ваши ключи.

И Иван Игнатьевич протянул мне связку из трех ключей со смешным брелоком-собачкой. Достаточно большим, зато в сумке будет удобно искать. Мы попрощались, и я поехала домой. Нет, не так – сбежала. И во что ввязалась? Почему казалось, что где-то меня обманули? Дом, дети, деньги. Три Д! Эх, братишка, не мог ты выйти на связь раньше? Я бы хоть с ними была знакома. А теперь – в чужой дом, к чужим людям.

Но выбора у меня не было, поэтому весь вечер собирала вещи и убирала в квартире. Позвонила подруге, чтобы утром забежала за ключами, а потом долго сидела на диване, раздумывая, как мне дальше жить. Но идей было ничтожно мало. Сначала стоит познакомиться с детворой, а потом уже строить планы. Вдруг я завтра же сбегу? Вот только бежать будет некуда.

Эх, была – не была! С этими мыслями я заставила себя лечь спать, чтобы утром захватить сумки, вызвать такси и умчаться в неизвестность по адресу Магнитная, шесть.

Глава 2

Марина

Меня встретила все та же Тамара. Вежливо поздоровалась, позвала какого-то мужчину, чтобы занес сумки в дом. Это у нас еще кто? Как со всеми познакомиться? Надо, наверное, попросить Тамару? Пусть представит мне тех, кто работает в доме, раз уж теперь это мое вроде как имущество. Но это подождет. Пока я прошлась по особняку, заглядывая в комнаты. Богато! Что тут скажешь? В одной из них, наверное, гостиной, на камине разместились семейные фото. Макса едва узнала – он изменился с тех пор, как в последний раз заходила на его страничку в соцсетях. Пополнел, лицо приобрело жесткость. С ним на фото была женщина. Странно, что не стал убирать портреты бывшей жены. Красивая, ухоженная блондинка – вряд ли натуральная, цвет смотрится немного неестественно. Наращенные ресницы, пухлые губки. Платьице коротковато, ну и ладно. А на другом фото – четыре мордашки, которые изучила с куда большим интересом. Вряд ли изображение было недавним – мелковаты детки. Значит, вот этот высокий и темноволосый – Данил. На Макса похож в юности, на те фото, которые остались у родителей в альбоме. Серьезный такой, не по годам. Близнецы: сразу видно – близнецы. Несмотря на то что разнополые. Юлия и Марк, если я правильно запомнила. Тоже милахи, с каштановыми кудряшками, большими карими глазами. И младшая, Анечка, здесь совсем кроха. Она светлее братьев и сестрички, и глаза вроде бы светлые, в мать. А они милые!

Решение пришло само собой. Позвонила Ивану Игнатьевичу и попросила взять с собой в аэропорт.

– Что ж, рад, что вы решились, – удивленно ответил тот. – Конечно, я заеду за вами.

И час спустя мы уже летели в BMW адвоката в единственный в нашем городе аэропорт. Ох и народу! Куда они все направляются? Впрочем, разве это вопрос? Сердце от волнения заходилось, ноги отказывались держать. А когда объявили посадку самолета из Туниса, я едва не подпрыгивала на месте. Иван Игнатьевич смотрел скептически. Ему-то что? Не его Макс опекуном попросил быть! А что же так? Вспомнил про сестрицу непутевую? Значит, все-таки интересовался моей жизнью. Абы кому детей не оставляют.

– Ирина! – Иван Игнатьевич махнул рукой худощавой женщине. С ней – шестеро подростков. Двое, видимо, адвоката, четверо – мои. Да, теперь уже мои. Ребята подошли ближе. А они не такие, как на фото! Одно дело – старше. Другое – что выглядят как четверка ежей. Косятся на меня, будто не зная, поднять иголки или дать себя погладить.