Норвежские каникулы

Добравшись дошел до верха склона, фигура остановилась. Дальше начинался спуск к морю, черная гладь которого сливалась с таким же черным небом. Засветился экран мобильного телефона, и тишину нарушил вибрирующий звук.

– Она была не одна, – раздался хриплый простуженный голос путника. – Другая меня тоже видела. Придется все отложить.

Человек постоял молча, прислонив телефон к уху.

– Я сказал, отложить, – продолжил он. – Сейчас рискованно. Мне надо убираться отсюда как можно быстрее. Когда ты будешь?

Снова повисла пауза, а затем он заговорил снова:

– Не позднее. Я буду ждать здесь, как договорились. Поторопитесь и не забудьте про деньги! Вся сумма. Не вздумайте, меня кинуть.

Экран погас, фигура продолжила движение в сторону берега.

11

После завтрака Алина предложила прогуляться по склону и проверить, не оставил ли ночной гость каких-нибудь следов. Татьяна взяла фотокамеру на случай, если они что-то найдут.

– Лучше все сфотографировать, а то потом опять ничего никому не докажешь, – сказала она.

– Это правильно, – кивнула Алина, натягивая белые кроссовки Прада.

– Это твои единственные кроссовки? – спросила Татьяна.

– Чем они тебе не нравятся?

– Мне они нравятся. Но после сегодняшней прогулки у тебя не будет кроссовок Прада. Подожди. – Татьяна сбегала наверх и вернулась с коробкой в руках.

– Вот, примерь. Это мои горные ботинки. Они новые.

Алинуся натянула ботинки и почувствовала, как пальцы уперлись в их носки. Ботинки были маловаты.

– Немного жмут, но терпеть можно, – сказала она. – Мы ведь не на Эльбрус идем.

Солнце начинало пригревать, но в тени холодный воздух бодрил, и на траве все еще лежала изморозь. Они побродили около дома, но не заметили следов вечернего гостя.

– Идем здесь мы ничего не найдем, – сказала Татьяна.

От дома в гору поднималась широкая грунтовая дорога. Выше на скалистой площадке дорога заканчивалась, и начинались две тропы, одна из которых вела через склон на противоположную сторону острова, другая – к вершине горы.

– Сначала идем к берегу на ту сторону Хеллёйа, потом возвращаемся сюда и поднимаемся на вершину, – решила Татьяна.

– Как скажешь, – с готовностью согласилась Алинуся.

Тропа поднималась вверх, вилась между корнями деревьев и огромными валунами, пробегала под упавшими стволами, через заросли кустарника, местами была достаточно крутой, пересекала ручьи. Обувь вскоре промокла и стала грязной. Алина не раз поблагодарила Татьяну за ботинки. На верху склона они остановились. Впереди сквозь ветки засверкала на солнце водная гладь, начинался спуск к небольшой бухте между двумя выступающими в море скалами. На берегу стоял белый дом красной крышей.

Спуск не занял много времени. Вблизи дом выглядел не таким уж и маленьким. Двухэтажный с деревянной террасой он смотрелся ухоженным. Было видно, что хозяева приложили немало усилий для создания уюта и комфорта. Отделанный камнем пирс вдавался в море. С пирса в воду спускалась металлическая лестница. Узкий пляж у дома был засыпан песком и мелкой галькой.

– Чья это красота? – спросила Алинуся.

– Одной пожилой пары. Бьёрн говорил, что они слишком стары, чтобы добираться сюда пешком по лесу через весь остров, поэтому бывают здесь, когда сын их привозит на катере. А это случается очень редко. Поэтому дом в основном стоит пустым. Я часто прихожу сюда летом. Это южная сторона острова, здесь больше солнца, можно искупаться или посидеть на берегу.

– Мило. – Алина принялась фотографировать на айфон бухту. Ей хотелось передать царившие здесь умиротворение и покой.

– У нас же камера. Давай, я сделаю фото на профессиональную камеру, – предложила Татьяна.

– В моем айфоне, думаю, камера не хуже. Но давай. Как мне лучше встать?

После короткой фотосессии, Алинуся сказала:

– Наши ребята, когда узнают, что я ездила к тебе в Норвегию, начнут требовать фотки. Давай, я тебя на фоне этой избушки щелкну. Скажем, что это твоя дачка. Не фотографировать же халупу Бьёрна.

– Как ты назвала наше семейное гнездышко? – Татьяна расхохоталась. Она села на ступеньки перед входом и комично подперла рукой подбородок.

Алина сделала несколько снимков, затем они устроились на скамейке на пирсе, подставляя лица солнцу и по-летнему теплому бризу.

– Жалко, что дом фермы стоит далеко от пляжа, – сказала Татьяна. – На этой стороне острова в пятидесяти метрах выше по склону начинается земля Бьёрна. Раньше фермой владел дед его бывшей жены. Дед был алкоголиком и по пьяни за бутылку уступил этот участок его нынешним хозяевам. Так что у Бьёрна много земли, но она не в самых хороших местах. С северной стороны, где находится дом, муж владеет длинным куском берега. Но берег там слишком каменистый, чтобы купаться.

– Можно же оборудовать там пляж.

– Стортинг[5] ужесточил законодательство. Теперь на берегу нельзя строить дома, даже камни нельзя перемещать. У них тут «зеленые» вовсю рулят.

– А как ферма оказалась у вас?

– Не у нас, а у мужа. Дед умер, и бывшая Бьёрна захотела сохранить ферму в семье. Бьёрн купил ее за несколько лет до развода.

– А ты что, как жена, никакого права на мужнино имущество не имеешь? Бьёрн ведь намного старше тебя, с чем ты останешься, если он умрет?

– Почему он должен умереть? – Татьяна насторожилась.

– Все когда-то умрут. Бьёрн старше тебя, значит, помрет раньше. – Алинуся удивилась, как остро Татьяна отреагировала на ее слова.

– При разводе делится только собственность, приобретенная в браке. В случае смерти мужа жена и дети наследуют его имущество. Жене достается одна четвертая часть. Но у нас с Бьёрном по умолчанию договоренность: мое – это мое, а его – это его и детей. Если у нас будут дети, то они станут наследниками. Но я пока не готова заводить с ним детей.

– Высокие отношения, – хмыкнула Алина. – Это он хорошо устроился. Живет с молодой женой и не имеет перед ней никаких обязательств. Знаешь, за амортизацию тела и души тоже надо платить. И потом время идет, ты теряешь другие возможности, с каждым годом их будет меньше и меньше. Тебе нужна уверенность в будущем. Мы уже говорили об этом.

– С одной стороны – да. Конечно, мне бывает обидно, когда они говорят о будущем так, как будто я не существую. Зато я тоже не чувствую никаких обязательств. Захочу, уеду, захочу, заведу на стороне роман. Дело в том, что пока не хочу.

– Не хотеть можно всю жизнь, а потом остаться ни с чем. Хотя, то, что ты не витаешь в облаках, радует, а то я начала думать, что ты насмерть влюбилась, – сказала Алинуся.

– Что такое любовь? Это, когда тебе с человеком лучше, чем без него. Мне с Бьёрном хорошо, а со временем становится лучше. Мы адаптируемся друг к другу. Не так быстро, как хотелось бы, но все же процесс идет. Он заботится обо мне и ничего не требует взамен.

– Возможно, лет через пять я буду думать так же. А пока предпочитаю чувства. Впрочем, я еще не созрела для замужества, – принялась беспечно болтать Алинуся. – Зачем нужен муж? Чтобы заботился – раз, для хорошего регулярного секса – два. Кроме того, муж должен быть состоятельнее жены. Например, мы с Максиком. У нас с ним секс на четыре-пять. Это неплохо. И он заботливый, когда мы не в ссоре. Но на плаву он держится только за счет папаши. Дядя Сережа, отец Максика, попытался вовлечь сынулю в бизнес. Назначил его на должность замгенерального какого-то нефтеперерабатывающего завода и посадил на зарплату. Типа, что заработаешь, то и получишь. А что Макс может заработать? У него на уме одни тачки, да тусня. Он зарплату за неделю спускает, а потом у меня деньги стреляет. Нефтяник, блин. Нафиг мне такой муж?

– А у тебя как с финансами?

– Мне родичи после универа не сократили финансирование. Но я на своем блоге зарабатываю достаточно, так что их деньги копятся на счете в банке. Если появляется возможность удачно инвестировать, я вкладываюсь.

5

Стортинг(норв. Stortinget) – однопалатный парламент Норвегии.