Печать смерти

– Войска императрицы захватили Гвирею, и весь север страны теперь принадлежит Империи.

– Мы это уже знаем, – кивнула головой фея. – С падения Гвиреи прошло больше двух месяцев.

– За это время войска успели разобраться с оставшимися в живых сторонниками гвирейского короля и принялись за купцов и банкиров.

– Нормальное поведение захватчиков. Надеюсь, наши партнеры изъявили полную покорность новой власти?

– Естественно, им майру дарро. Но это не помогло. – (Светлые брови вопросительно приподнялись.) – Анхорнцы конфисковали казну ссудной компании Белсона, разграбили дома Озло и Хафра. Дьемону и Рутти удалось вывезти свои активы, но они оказались в осажденном анхорнцами Калехе. Думаю, их капиталы постигнет та же участь, ибо дни города сочтены.

– Прискорбно, – задумчиво протянула фея. – Что вы предприняли, чтобы уменьшить убытки?

– Ваши виеру в Гверистане сейчас вывозят оставшиеся незахваченными фонды из страны. К Рутти отправился наш человек с посланием, но удалось ли ему встретиться с банкирами, нам неизвестно. Из Калеха вот уже неделю не доходит никаких известий. Плохо еще и то, старшая госпожа, что оккупанты опустошают кассы только тех, кто так или иначе связан с нами.

– Вы уверены? – Ильяланна сохраняла спокойствие.

– Да, им майру дарро. Виллориенн из Анхо передал через меня свои опасения. Он считает, что императрица нацелилась на наш Анхорнский банк.

– Ерунда, – прервал гонца Кирианн, – зачем старой карге разорять собственный карман? Одно дело дельцы из Гвиреи, другое – свои, анхорнские.

– Отдохни до завтра, Амиранн, а потом возвращайся. Я передам с тобой несколько писем к партнерам в Империи и в Гверистане. Леди Виенн снабдит тебя долговыми расписками наших анхорнских друзей. Нужно выводить вклады из Анхорна, но постепенно, не одним махом, а потихоньку, «ломтиками». Кирианн, отправь своих братьев подыскать несколько компаний и частных лиц на землях ее величества. Пусть возьмут крупные займы у наших партнеров. Если с деньгами возникнут затруднения, пускай берут товары. Когда придет время расплачиваться, вернем их собственные расписки. Я хочу, чтобы уже к концу года наши анхорнские «сундуки» были пусты.

– Но имперское отделение приносит самые большие доходы, – возразил Кирианн.

Ильяланна ответила не ему, а своему брату:

– Смотри и учись Ярвианн: иногда, чтобы все сохранить, нужно пожертвовать большей частью этого «всего». Лучше понести серьезные потери при выводе капиталов из Анхорна сейчас, чем через полсотни лет утратить саму возможность вести дела на берегах внутренних морей. Кстати, Амиранн, объявите гверейскому правителю, что мы снижаем процент по займам на войну против имперцев и повременим с истребованием старых долгов. И надо послать такое же сообщение нашим друзьям в Эрихее на случай, если они решат выступить против своего старого врага. Займись этим, Кирианн. Амиранн, до утра свободен.

– Эрихея не вступит в войну с Анхорнской империей, – поделился я своими соображениями, когда оба эльфа откланялись.

– В этом году – нет и в следующем тоже, – кивнула фея. – Но лет через пять или даже через десять, когда старая Цехила сожрет всех противников помельче, Его Светлости Ги-Васко придется взяться за меч.

– Я так понял, ваш… наш клан снабжает золотом банкирские дома в Анхорне и Гверистане? – решил я проверить свои выводы.

– А также в герцогстве Эрихейском, Сарбакане, Антее и во всех прочих калифатах и княжествах, где чеканят монету. Эдор Элил тайные партнеры всех мало-мальски значительных ссудных домов по берегам обоих морей.

– И теперь Анхорнская волчица решила объявить войну еще и вашим капиталам?

– Отдаю должное твоей сообразительности, – благосклонно улыбнулась леди. – Действительно, императрица явно решила обчистить банкирские сундуки. Время от времени нуждающиеся правители совершают подобные рейды. Плохо то, что старая дама отправилась в поход под знаменами Благолепного. Эррэ в этом своем воплощении всегда недолюбливал эльфов. Так что боюсь, в этот раз просто переждать бурю не удастся, придется строить «мельницу и стену».

– Мельницу и стену? – не понял я.

– Стену – чтобы защититься от урагана, мельницу – чтобы воспользоваться ветром и намолоть муки впрок. Это значит, что мы должны притормозить победоносный поход госпожи Цехилы Анхорнской и ее генералов, снабдив ее противников оружием или деньгами на его покупку. Как бы там ни было, императрица действительно очень стара. Им и нужно-то продержаться всего несколько лет. А среди императорских отпрысков, может, и найдется кто-то, чьи политические таланты не уступают талантам Великого Морвейда, но ни у кого из них не будет двухсот лет для воплощения своего замысла.

– Ну Морвейд ведь тоже не сам и не сразу построил свое царство, у него были продолжатели, потомки…

– У Морвейда не было прямых потомков, – напомнила Ильяланна. – И я не имела в виду его продолжателей, я говорила о двухсотлетнем правлении самого Великого Короля.

– Но, позвольте, – рассудительно начал я, – вы сами неоднократно и весьма доходчиво объясняли мне, что бессмертие недостижимо для людей. А теперь…

– Морвейд не был бессмертным. Но он царствовал более двухсот лет и за это время мечом и дипломатией сумел сколотить величайшую в мире империю.

– Хм, небывалый долгожитель, – недоверчиво протянул я.

– Я не сказала, что он жил двести лет.

– Но как же…

– Ладно, слушай, это поучительная история, к тому же имеет некоторое отношение к нашим сегодняшним проблемам. Ярвианн, тебе это тоже может быть полезно.

– Я знаю «Хроники Морвейда» наизусть, – заверил, поднимаясь со своего кресла, Ярвианн. – Если позволишь, сестра, я лучше потренируюсь во дворе в стрельбе из арбалета.

Ильяланна оценивающе оглядела брата.

– Ладно, иди. Итак, – продолжила она, когда у нее остался единственный слушатель, – однажды совсем еще молодой король анхов отправился на охоту. Погоня за оленем увлекла его далеко от прочих загонщиков, незаметно для себя он углубился в гарьерские леса, а когда опомнился, дорога назад была утеряна. Несколько дней он скитался в зелено-золотой чаще, но ни солнце, ни звезды не могли указать ему верный путь, а потом, к несчастью, он встретил Эльвейн – королеву эльфов.

Последнюю фразу Ильяланна произнесла уж очень патетично, так что я решил уточнить, почему «к несчастью»?

– Потому что Морвейд с первого взгляда влюбился в прекрасную королеву, а та оказалась достаточно сумасбродной, чтобы ответить на его чувство. Эта любовь принесла множество бед не только самим влюбленным, но и их народам!

– Что-то я не припомню ничего такого в легендах. Или у вас и эту историю рассказывают по-другому? По нашим преданиям, Морвейд победил полчища орков и в награду получил от этой вашей королевы молодость без старости и жизнь без смерти.

– Так все и было, – усмехнулась фея. – Но сначала дослушай до конца. Королева пожелала соединиться браком со смертным. Для этого ей нужно было согласие всеобщего Собора. Старейшины, не желая, чтобы правительница унизила себя союзом с человеком, поставили Морвейду условие: чтобы заслужить руку их королевы, он должен изгнать орков из золотого леса и всех окрестных земель. Они думали, задача невыполнима. Но, как ты знаешь, король совершил этот подвиг ради своей возлюбленной. Он разгромил армию Ляодана, вождь гоблинов с остатками войска отступил в горы, потеряв во время бегства волшебную флейту. Вместе с ней орки утратили былую силу и больше уже не оправились от поражения. Победитель торжественно вступил в Гарьер и обвенчался со своей феей. Однако жизнь человеческая коротка, а Эльвейн желала любви вечной. Тогда она второй раз нарушила заповеди предков и обратилась к величайшему колдуну того времени – Вермориеру. Тот обещал сделать ее мужа бессмертным, если она доверху заполнит золотом пещеры Эфата. Королева поверила хиллсдуну. («Так, Вермориер – хиллсдун!» – сделал я для себя еще одно открытие.) Опустошив сундуки своего клана и гарьерскую казну, она купила у колдуна заклинание «вечной жизни» и сама совершила обряд. Но конечно же гном обманул. Морвейд не стал бессмертным, но стал морлоком.