Печать смерти

Следующим утром проснулся непривычно поздно. Если честно, вообще вставать и начинать новый день не хотелось. Но часа за два до полудня в прихожей зазвонил колокольчик. Мать, заговорщически улыбаясь, ввела в гостиную Хильду.

– Здравствуйте, мастер Раэн, – с преувеличенным почтением присела передо мной юная банкирша. – Не соблаговолите ли прогуляться со своей скромной подружкой на ярмарку?

Я поморщился, услыхав из чужих уст звание, которого не считал себя достойным. Хотел отговориться делами или усталостью, но взглянул в чистые, лучащиеся искренней радостью глаза и передумал. Незачем портить настроение Хильде из-за собственных неприятностей. Не ее вина, что у горе-жениха руки растут из задницы!

– Пошли.

Чтобы собраться, много времени не требовалось. Надел теплый шерстяной кафтан неброского темно-коричневого цвета. Подумав, добавил к поясу ножны с кинжалом. Отец подарил мне его еще перед поездкой в Карс. Вообще-то я вполне мог бы, как какой-нибудь дворянин, носить на поясе меч. Еще предшественник Его Светлости Ги-Васко даровал эту привилегию кузнецам и ювелирам, иначе им попросту невозможно было бы доставлять свой товар заказчику. Но в том-то и дело, что я ни в коем случае не желал походить на знатного господина. Закончив с гардеробом, предложил Хильде согнутый локоть.

– К вашим услугам, госпожа банкирша.

Вообще-то с Хильдой приятно прогуливаться даже по ярмарке. В отличие от большинства девушек, при посещении торговых рядов ее не охватывает необоримая жажда скупить все, на что упадет взгляд. Возможно, тому причиной, что она с детских лет не знала отказа ни в чем. Как бы то ни было, но только моя нареченная не бросалась с жадностью перебирать тряпки и безделушки на прилавках у купцов. Она у меня вообще была девушка чинная и разумная. Полагаю, я получал куда больше удовольствия, делая ей подарки, чем она – принимая. Но к сегодняшнему дню, точнее, к сегодняшнему моему настроению это не относилось.

– Это тебе, – неловко сунул я в руки девушке злополучную подвеску, про женитьбу и вовсе не обмолвился. Не слушая изъявлений восторга и благодарности, потянул за собой на улицу.

Рыночная площадь шумела на тысячи голосов. Разрумянившиеся торговки зимними яблоками зазывали покупателей к прилавкам. Протяжно выкликал названия своих товаров коробейник, гоготали в садках откормленные гуси, звали друг друга потерявшиеся. Где-то веселил народ гудочник, звонкие переливы его гудка вплетались, словно в песню, в многоголосый гомон. Один я молча брел, погруженный в понурые мысли: где я ошибся, отчего металл застыл не так, как следовало?

Впереди замаячила ведущая к Новым воротам Каретная улица, народ вливался в нее с Рыночной площади, словно вишневый компот в бутылку. В узком горлышке то и дело возникал затор, но по-праздничному веселый люд добродушно терпел давку. Позади на площади послышались совсем другие, тревожные крики. Мой рост позволял взглянуть поверх большинства голов, но все, что удалось рассмотреть, так это пики пробирающихся между торговыми рядами стражников. В верхней части древка, чтобы сразу отличить стражей порядка, были прикреплены ярко-желтые значки. Люди вокруг тоже стали оборачиваться. «Не иначе, карманника ловят», – высказал предположение бородатый мужичина, проталкивающийся с площади впереди меня. Соседи тут же принялись проверять кошельки.

Даже я не удержался, ощупал кожаный карман на поясе, хотя денег в нем было всего-то пара ахелей[3] на сладости для Хильды. И тут откуда-то из-за наших спин выскочил этот парень. Для карманника он был староват, да и выглядел не как уличный воришка. Куртка из серой замши хоть и лоснящаяся на спине и рукавах, но явно не дешевая, такие же штаны и сапоги – эдакая длинная серая мышь. Мы еще не успели втянуться в уличную горловину, и вокруг хватало свободного места, однако смутьян мчался, не разбирая дороги, толкаясь и отдавливая ступни. Попавшуюся ему на пути Хильду грубо отшвырнул, так что она отлетела, с размаху врезавшись в оставленную зеленщиком тележку. Встала, потирая ушибленный локоть. На глаза от нежданной боли навернулись слезы. Не знаю, как бы я повел себя в другое время, но сегодня внутри тлело невнятное раздражение, и тут оно нашло себе выход. Бросив: «Я сейчас!» – кинулся вдогонку за нахалом. Бить морду не собирался, но должен же кто-то поучить парня вежливости! Беглец между тем обернулся, кинул испуганно-вороватый взгляд через плечо, увидел, как я проталкиваюсь следом, еще сильнее заработал локтями. Я тоже прибавил скорость. Некоторое время сосредоточенно лавировали между возмущенно вскрикивающими горожанами. Каретная была запружена людьми, вероятно, до самых городских ворот. Я старался не потерять в толпе малоприметную спину в серой куртке. Вот парень вывинтился из людского водоворота и шмыгнул в боковой переулок. Я за ним. Здесь людей практически не было, высились неопрятные штабеля пустых ящиков, наводя на мысль об овощной лавке; с верхних этажей, перегораживая дорогу едва не до соседней стены, спускались деревянные лестницы. Прямо посередине бежал грязный ручеек, впадая в прорытую вдоль поперечной улицы сточную канаву.

«Серый» чуть притормозил, громоздящиеся на тротуаре штабеля создавали иллюзию тупика. Тут я его и догнал. Сначала толкнул плечом, как недавно этот торопыга Хильду, парня отбросило на ближайшую стену. А стоило ему выпрямиться, как я ухватил нахала за грудки и хорошенько тряхнул для острастки. Вразумление не подействовало, и он полез драться, неловко целя кулаком в лицо. Но я был выше и сильнее, перехватил руку на замахе, завел за спину, отчего узкая грудь задиры оказалась притиснута к моей.

– Отпус-сти! – угрожающе зашипел он, прожигая злобным взглядом. Возможно, если бы парень был повежливее, не дрался, а рассказал какую-нибудь жалостливую историю, я бы не стал сдавать его страже. Но он вместо этого принялся лягаться, грозить мне всевозможными карами, да еще и проклятиями сыпать, причем такими, за которые в старые времена язык прибивали к воротам.

Я развернул незнакомца так, чтобы он брызгал слюной в другую сторону (стоять, прижимая его к себе, словно девушку, было не очень приятно). Завернул и второй локоть за спину. В проеме между домами как раз показалась стража.

– Эй, ребята, сюда! – крикнул я, помахав рукой для верности. Нас заметили. Стражники свернули в проулок. В этот момент, воспользовавшись тем, что я выпустил одну его руку, парень несильно вроде бы ударил меня по левому плечу. От легкого шлепка тело нежданно прошила острая боль. Даже сердце сбилось с ритма, пальцы разжались, беглец вырвался на свободу. Правда, далеко убежать все равно не смог. Справившись с непонятным приступом, я в два прыжка настиг поганца, сшиб с ног, коленом придавил к земле. Сзади набегала стража.

– Держишь? – Запыхавшийся стражник притормозил за спиной. – Вот ведь сволочь прыткая! – Он протиснулся мимо меня на другую сторону, за волосы поднял голову беглеца. – Фу-уф… Точно он! Ну спасибо! Думал уже, упустили! – Два других стражника остановились позади меня. Я немного посторонился, чтобы они могли связать лежащему руки.

– Кто это? – поднимаясь и кое-как отряхивая вымазанное в грязи колено, спросил я у первого, оказавшегося старшим.

– Кандидат в висельники, – усмехнулся тот. – Обворовать самого магистра Траска – слыханная ли дерзость?

Я понимающе хмыкнул. Магистр Траск был придворным магом нашего герцога, заодно слыл едва ли не самым могущественным колдуном на всем Эрихейском побережье.

– Что украл-то? – Плечо ныло, и я принялся заворачивать рукав кафтана, чтобы посмотреть, не ухитрился ли вор загнать какую-нибудь иглу в мышцу.

– Да Бездна его знает! Но колдун сказал…

Я как раз глядел на стражника, поэтому заметил, как внезапно изменилось его лицо: глаза расширились, губа дернулась вниз и в сторону, и он испуганно замолчал. Мне показалось, страж смотрит куда-то мне за спину. Я повернулся: что еще там такое? Стоявший за плечом охранник сдавленно охнул и попятился назад, только тут я сообразил, что оба пялятся на мою руку. За время разговора я закатал рукав едва не до верха и сейчас только увидел, что примерно на ладонь выше локтя на руке переливается синее клеймо.

3

Ахель – мелкая серебряная монета.