Полукровка 2

Наконец до Ватизара дошли слова Кирта. Посмотрев на друга, он с надеждой, поинтересовался:

— Выходит, что жителям этого посёлка больше ничего не угрожает, и теперь мы можем уехать отсюда, домой к Глории?

По взгляду, которым Глория посмотрела на Кирта, тот понял, что её тоже волнует этот вопрос. Ватизар же тем временем продолжал выдвигать весомые аргументы за переезд.

— Не знаю как тебе Кирт, но мне не терпится увидеть своего племянника. Да и этот холод меня изрядно достал! Ещё и в этой стране на нас охотиться теперь этот ненормальный полковник Ратский!

Услышав последний аргумент брака, Глория обеспокоенно посмотрела на любимого.

— Это правда, Кирт? На тебя, что снова охотится ФСБ, где ты пять лет был пленником?

— И не только на него, а и на меня тоже! — Ответил за атланта Ватизар. — Так что, нам не безопасно оставаться в этой стране. Да и по поводу колдуна, мы так ничего и не выяснили.

— Насчёт какого колдуна? — Снова удивилась Глория, узнававшая всё больше и больше подробностей про миссию своего любимого и про опасности, которые его подстерегали.

— Как, какого колдуна!? — В свою очередь удивился Ватизар, забыв, что девушка ничего не знала о цели их с Киртом миссии. — Того самого колдуна, которого нам поручили выследить и уничтожить. Как сказал Совет Волшебников, этот колдун представляет опасность, как для Земли, так и для Атлантиды.

— Я просто удивлён! Как ты удержался от своей болтовни, когда тебя пытали агенты Ратского? — Недовольный разговорчивостью помощника, поразился Кирт. — За одну минуту ты выложил всё! Всё, чего Глории не следовало знать! Всё, от чего её жизнь теперь находится в неменьшей опасности, чем наши жизни!

Решив заступиться за подвергшегося обвинениям Ватизара, Глория пояснила:

— Не вини Кирт во всём беднягу Ватизара. Он ведь поступил правильно, посвятив меня во все подробности. Теперь я знаю, с кем и с чем мы имеем дело, и кто или что, нам угрожает. А это лучше неизвестности и иллюзии того, что всё в порядке и нечего бояться. Когда ты готов, и ожидаешь худшего, ты можешь дать этому отпор. Именно этому меня учил один великий воин, чьей жизни постоянно кто-то или что-то угрожает. Но, несмотря на все эти угрозы, он побеждает и продолжает жить! И всё потому, что готов в любой момент дать отпор и сражаться!

Великий воин, про которого упомянула девушка, был никем иным, как — Кирт. И теперь он с гордостью и любовью смотрел на Глорию, узнавая в ней самого себя.

Возможно, именно из-за такой схожести, они и полюбили друг друга, ведь оба они были бойцами, сражавшимися до конца и не отступающими перед лицом опасности.

Но, всё же, Кирт волновался за Глорию. А сейчас, зная, что она растит его сына, эти волнения возросли ещё больше.

Он прекрасно понимал, что эти два любимых им человека, были его слабым местом, и боялся, что враги непременно попытаются нанести удар именно по ним, чтобы достать его. Поэтому, он принял решение, о котором и сообщил:

— Мы едем домой к Глории. К моему сыну. И, пускай никто не пытается нас остановить! Когда речь идёт о моих родных, я буду беспощаден!

— Вот это правильно! — Одобрил решение друга Ватизар. — Нужно беспокоиться о нас, своих родных.

******************************************

Недовольство Ратского было настолько ощутимым для окружающих, что сделавшие доклад о неудачной ночной охоте агенты, помимо своей воли, пытались держаться на безопасном расстоянии от своего начальника.

Такая предусмотрительность и боязнь шефа, была непонятна и самим агентам, ведь полковник никогда ещё не срывался и не применял физического наказания к своим подчинённым.

Но, когда речь заходила о Кирте, и о неудачах, связанных с того поимкой, Ратский становился сам не свой. Из спокойного, всё заранее продумывающего и взвешивающего каждое своё слово, уверенного в себе командира, он превращался в какого-то психа, неврастеника, казалось, готового всё ломать и крушить.

Так что, было не удивительно, что агенты стали побаиваться своего командира, ведь, если Ратский и в самом деле впадёт в бешенство, то, может наломать столько дров и тел, что ужасно было и представить.

О боевых способностях полковника ходили настоящие легенды. Хоть никто ещё и не убедился воочию в их правдивости. Да и желающих, а верней глупцов, не находилось испытать на себе умения Ратского.

Одни из слухов утверждали, что полковник мог запросто, всего лишь с одним ножом выйти против медведя. Или мог голыми руками вывести из строя десяток вооружённых холодным оружием противников.

Но, сам Ратский об этом никогда не распространялся, и запрещал это делать другим. Причиной же этому была вовсе не скромность, а стратегическая уловка.

Именно такой стратегической уловке постоянно учил полковник своих подчинённых. Заключалась же эта стратегическая уловка в следующем.

Когда противник не знает, на что ты способен и что от тебя можно ожидать, он действует не так продуманно, хитро и эффективно, как следовало бы.

Поэтому и проигрывает.

Всех своих лучших агентов, гордо величавшихся элитой Ратского, полковник тренировал лично сам. В числе этих элитных учеников был когда-то и майор Кружинков, чью гибель его командир воспринял, как личное оскорбление и унижение.

Теперь же его лучшим учеником был брат покойного майора, Тимур Кружинков, для которого так же, как и для самого полковника, было делом чести отомстить Кирту за смерть брата.

Но, главное было взять атланта живым.

Может раненым, но живым!

На Кирта у Ратского были свои планы, про которые кроме него самого никто не знал.

Помимо того, что Ратский злился из-за неудачных ночных поисков Кирта, для его гнева была ещё одна причина. Про это он и решил поговорить с агентами.

— Понимаете, меня бесит не то, что вы не смогли разыскать этой ночью Кирта. А то, что мне не было сразу же сообщено о том, что в Харьков приехала Глория Мердинсон! Она ведь приехала сюда не просто так. Не как журналистка. Она приехала сюда до Кирта! И вы, не додумались мне сразу же сообщить об этом! Не установили за ней слежку. Наверняка она уже со своим любимым Киртом.

Трое агентов, которым всё это высказывал полковник, виновато опустили глаза к полу, так как не могли выдержать испепеляющего взгляда своего командира.

Отчасти Ратский был по всем обвинениям прав. Но, только отчасти.

Агенты и в самом деле совершили ошибку, не установив за Глорией слежку, но что касалось первого обвинения, то оно было уже не справедливо.

О приезде Глории, полковнику было сообщено практически сразу. Но, прежде чем агентам поступил приказ о слежке, девушка успела пропасть из зоны их наблюдения. А этой зоной был вокзал, который они не имели права покинуть без прямого на то приказа.

Видя, что агентам нечего сказать в своё оправдание, Ратский взял со стола листок бумаги, и стал читать написанное на нём. По мере прочтения, гнев на лице полковника сменялся довольным выражением. Наконец, закончив читать, он снова посмотрел на агентов.

— Вашу неудачу перекрыла информация, которую вы собрали про Глорию Мердинсон. Похоже, теперь я знаю, что связывает эту девушку и Кирта. Понимаю, зачем она приехала сюда к нему, спустя семь лет после расставания. И, догадываюсь, куда они теперь вместе поедут.

— Куда? — Не удержался от вопроса один из агентов.

— Они поедут к их сыну. — Как-то хищно, с маниакальным блеском в глазах, пояснил всё Ратский. — Похоже, у американки от нашего парня сынок.

Последние слова полковником были сказаны так радостно, как будто этот сын был от него самого.

— И, что это нам даёт? — Так, до конца ничего и не понял агент, только что задававший вопрос.

— А это нам даёт то, что Кирт теперь не будет скрываться. — Стал спокойно, всё с той же радостью, разъяснять Ратский. — Он попытается уехать вместе с Глорией к их сыну. Тут-то мы его и возьмём! Но, чтобы перестраховаться окончательно, мы ещё кое-что предпримем. Пока же, нужно усилить наблюдение на вокзалах, в аэропорту, на автострадах. Мы не дадим ему покинуть этот город. Покинуть его он сможет только вместе с нами. В качестве нашего пленника. И, запомните, больше ни одного прокола! Ошибок, я больше не прощу!