Мой любимый Метаморф

Враг и его прекрасная душа…

Энайя

Я решила, что во что бы то ни стало попаду на эту вылазку в пещеры, устроенную Талиэном, и мне без проблем помог глава Академии Вобстер. Все-таки быть женщиной на Ишире — это здорово! На Цвинне нет такого глубокого разделения общества по половым признакам. Женщины трудятся и воюют наравне с мужчинами, разве что физически они все-таки немного слабее. Но ни одному цвинну не придет в голову растечься по полу лужицей, если девушка с ним немного пофлиртует. Он, скорее, запрет дверь и сразу же уложит ее в постель: у нас с такими вещами никто не церемонится.

А здесь… здесь даже очаровательная улыбка может сделать из мужчин настоящих идиотов. И мне это определенно нравится!

В общем, я слегка пожеманничала перед главой, повздыхала, как милое нежное создание, жаждущее приключений, и оп-па: заявление на мое участие у меня в руках!

Жаль, что Маре приходится изображать парня! Ее женская внешность тоже сильно облегчила бы ей жизнь!

Кстати, а тот парнишка, на которого она глаз положила, очень даже ничего! А как он сам на нее смотрит!!! Загляденье! Вот бы мне немного романтики на задании! Да и парнишек хорошеньких полно!

Вот только особенно никто не цепляет. Разве что сам Талиэн…

Он, конечно, ещё тот фрукт. Красив безумно, но такой суровый, что всякий раз вызывает во мне раздражение. Неприступный, как скала. И что с ним не так? Он явно не похож на обычного иширца…

Да, мне нужно поглубже покопаться в нем, но он постоянно убегает от меня, как от чумы. Я-то и в эту поездку напросилась только из-за возможности помаячить рядом. А мне, конечно, нужно побольше прикосновений: только так я смогу углубить наш ментальный контакт достаточно. Но стоит мне даже на мгновение притронуться к нему, как он отшатывается от меня, как ошпаренный! И смотрит потом так злобно, как будто я мегера какая-то уродливая…

Эх, трудно с ним придется! Но… цвинны не сдаются!!!

Я прошагала по узкому пещерному ходу и вместе с толпой кадетов вынырнула в большой просторной пещере, тут же осветившейся многочисленными «светлячками». Парни с восторгом разбрелись по ней, растянувшись рваной вереницей, а я начала глазами искать Талиэна. Странно, но его нигде не было, так что я испытала неожиданное беспокойство.

Скользнув за каменный выступ, скрывший меня от глаз остальных учащихся, я закрыла глаза и сосредоточилась. Все-таки моя привязка к Талиэну была еще слабоватой, и чувствовать его все время я не могла. Нужно было или находиться очень близко к нему, или концентрироваться.

Так что пришлось на время уйти в себя. Прощупывая окружающее пространство ментально, я ощутила резкий скачек панического состояния, причем, паника была точно не моя… Нет, это была не просто паника. Это был настоящий ужас, нафаршированный ненавистью и злостью. Причем, последние две эмоции все время росли, выталкивая страх и подавляя его на корню. У меня взволнованно дернулось сердце, а руки непроизвольно начали дрожать. Чем глубже я впускала в себя этот эмоциональный фон, тем явнее становилось, что он принадлежит Талиэну.

Я была шокирована его состоянием. Что с ним происходит??? Где он вообще сейчас???

Мои конечности похолодели, а ноги не смогли удержать тело, поэтому я начала сползать на пол пещеры, измазывая светлый комбинезон холодными лужицами пещерного конденсата.

Я чувствовала, что Талиэн тоже дрожит, потому что ему… больно??? Мои глаза резко распахнулись. Ему плохо? Он… умирает???

Почему-то мысль о смерти показалась мне такой очевидной, что я заставила себя подняться и, шатаясь, пошла вперед. Большинство кадетов ушли в дальнюю сторону пещеры, и почти все «светлячки» поплыли вслед за ними. Немного наощупь я шла вперед, прощупывая пространство своим даром в поисках своего «объекта». Как эмпат, я не могла быть равнодушной, хотя именно этого от нас всегда требовали учителя. Они говорили о том, что сострадание и привязка к «объектам» может стать нашей могилой, поэтому от этих чувств нужно уметь абстрагироваться.

Я так и не смогла этому научиться. Мои чувства мне не подчинялись…

Я засекла Талиэна в нескольких метрах от себя. Он, очевидно, спрятался за каменным выступом и не издавал ни звука.

Чем ближе я подходила, тем острее начинала чувствовать неприятный и такой знакомый сигнал: бета-излучение. Но… откуда? Ответ стал очевиден сразу же: он исходил от Талиэна! Однако удивлялась я недолго: через пару мгновений на меня обрушилась такая мощь этого излучения, что у меня просто вывернулись внутренности наизнанку, так что тело со стоном повалилось на камни, и даже ощутимый удар ребрами об острый булыжник не смог пробиться сквозь адское состояние выжигаемого внутри меня мозга…

Боль была жуткая, и только длительные тренировки на Цвинне позволили мне не закричать во весь голос. Агент должен быть выше даже самой жгучей боли. Так любил приговаривать учитель Грон из Центра Подготовки Эмпатов (ЦПЭ), у которого я проучилась целых четыре года перед тем, как меня отправили на Ишир…

Несмотря на жуткую агонию внутри, разум все-таки смог сохранить трезвость и способность к размышлению. И я вспомнила: не единожды Грон устраивал мне настоящие экзекуции, просто пытая скачками бета-излучения. Я ненавидела его за это, считая, что он просто издевается надо мной. Причем, никто из нашей группы больше не проходил через эти ужасные тренировки, и я решила, что учитель просто ненавидит меня. Но однажды он все объяснил. Это случилось за месяц до моего назначения на Ишир.

— Ты лучший эмпат из всех, кого я встречал за всю свою жизнь, — неожиданно похвалил меня он, а я аж поперхнулась воздухом от изумления. Похвала была небывалым проявлением эмоций у таких наставников, как Грон.

— Но твой дар нестабилен, — продолжил наставник, — поэтому ты должна усерднее учиться его контролировать. Запомни одну вещь: если ты попадёшь в ловушку бета-излучения, ты МОЖЕШЬ из нее выбраться. Не всякий цвинн может, и даже не у всякого эмпата это выйдет. Но ТЫ способна на это, и моя обязанность тебя обучить…

Я зачарованно кивнула тогда, не зная, что подписываю себе настоящий приговор, потому что то, что началось после этого, стало моим персональным адом. Мои обычные занятия сменились бесконечными атаками бета-излучения, так что мои уши и нос постоянно кровоточили, а Грон требовал невозможного: научиться выходить из-под влияния этого излучения полностью!

Теперь я понимаю, что он торопился: наверное, знал, что меня скоро отправят на Ишир, наверное, хотел сделать меня более сильной… Но тогда за эти издевательства мне хотелось его просто прибить.

И вот сейчас, сотрясаясь от боли на холодном полу пещеры, я всеми силами пыталась вспомнить те приемы, которым меня обучил наставник Грон.

Я прямо услышала его голос в своей голове:

«Энайя! Сосредоточься! Ты МОЖЕШЬ сказать этой боли «нет»! Давай, противься ей! Отделяй себя от этих ощущений! Скорее! Не зевай! Не позволь чувствам быть сильнее тебя…»

Я с трудом дышала и едва могла удержать вой, рвущийся из груди. Но потом сосредоточилась и начала противиться. Я могу это сделать! Я могу!!! Я должна!!!

Через две минуты, когда вены на моей шее вздулись от напряжения, а по лицу покатились капельки пота, я наконец ощутила, что боль начинает отступать. Я словно создала вокруг себя ментальный кокон, через который все меньше и меньше проникали бета-волны, и моя нервная система начала приходить в норму.

Поднявшись на ослабленные ноги, я побрела вперед в поисках Талиэна и благодарила удачу, что никто из кадетов не видит того, что сейчас с нами происходит.

Он лежал на камнях в странной позе и неестественно часто дышал. Из правого уха струйками текла кровь, глаза были закрыты. Его потряхивало, и я вдруг очень отчетливо ощутила: источник бета-колебаний находится… в его голове!

Как это вообще возможно???

Сглотнув от нервного напряжения, я прикрыла веки и снова сосредоточилась. В правом ухе преподавателя, откуда сейчас шла кровь, находился какой-то механический прибор. Да кто он такой вообще этот Талиэн???