Страница 31 из 106
Слышал бы меня сейчас мой покойный Наставник! Он очень усердно вытравлял из наших голов глупые детские мечты о родстве душ и все такое, но мы — особенно девчонки — не смогли переделаться до конца. В голове так и осталось предостаточно романтично-любовной дури, которая теперь очень серьезно портила мне мозги.
Я реально забыла о своей миссии и о том, что я враг этой планеты. Я просто была девушкой, у которой голова кружилась от любви, а еще от того, что мое чувство, возможно, было взаимным…
Макс резко выхватил у меня из рук куртку, демонстративно оставил ее в своей комнате и, потащив меня под локоть, повел вниз на первый этаж — встречать родителей.
Уже немолодые мужчина и женщина в ярких костюмах и с загорелыми лицами встретили нас возгласами радости. Они по очереди обняли Макса, а потом повернули лица ко мне.
Мама Макса — высокая худощавая женщина с пышной прической и приятной улыбкой — вдруг изменилась в лице, увидев меня вблизи.
— Исида Яровски? — прошептала она пораженно. — Но… как???
Макс побледнел и бросил на меня встревоженный взгляд, а я нахмурилась. Исида Яровски? Исида? Ах, да! Макс тоже назвал меня этим именем, когда мы с ним встретились впервые. Значит, они действительно знакомы с той семьей, у кого я позаимствовала эту внешность?
— Меня зовут Марк Эйри! — осторожно поправила я миссис Беллен. И она изумленно похлопала длинными наращёнными ресницами. Еще раз обсмотрела меня с головы до ног и, пожалуй, действительно убедилась в том, что я парень. Однако после этого в ее глазах появилось весьма сильное напряжение, которое заставило меня съежится. Что происходит? Я ей не понравилась?
Но ее взгляд был темным совсем недолго. Она быстро преодолела свои непонятные для меня чувства и, вернув улыбку, пригласила поужинать вместе через десять минут.
Доставкой нам привезли дорогущие блюда из морепродуктов, а все то время, пока миссис Роза Беллен сервировала стол, мы с Максом просидели в огромной гостиной, причем, я постоянно избегала смотреть на него: до сих пор было жутко неловко. Я всегда считала себя крайне раскрепощенной и смелой, и подкаты любых других парней воспринимала всегда с самоуверенной кривой ухмылкой. Правда, в те разы я выглядела сама собою, то есть девушкой. Может, дело в этом?
Хотя нет, на самом деле все изменилось, потому что я впервые влюбилась сама. А влюбленные, наверное, теряют не только покой, но и мозги вместе с уверенностью в себе…
Когда же все расселись за большим красивым столом, застеленным белоснежной скатертью и уставленным большим количеством ароматных блюд, я и вовсе стушевалась, потому что вся эта семейная атмосфера была для меня совершенно чуждой.
— Расскажи, Марк, — обратилась ко мне мама Макса, накладывая на мою тарелку креветки и овощи, — давно ли ты познакомился с моим сыном?
— Недавно, — ответила я, и голос мой прозвучал предательски тонко. Я откашлялась и вернула себе мальчишеский тембр. — Я перевелся из Иширской Высшей Школы Сверхспособностей на третий курс ИВВА с начала семестра, и нас поселили с Максом в одной комнате…
— Вот как?.. — протянула Роза изменившимся голосом, и напряженно зыркнула на Макса. Тот, как ни в чем не бывало, поглощал свою еду и выглядел вполне умиротворенно.
— И как тебе… мой сын? — снова спросила она, и меня ее вопрос удивил.
— Он… — я начала предательски краснеть, — он очень хороший друг и… мы отлично ладим…
А перед глазами у меня то, что было между нами полчаса назад, и становится еще более неловко. Невольно зыркнула на Макса и наткнулась на его насмешливый взгляд. А он до сих пор веселится!
— Понятно… — протянула миссис Беллен и начала ухаживать за своим мужем, подкладывая ему еды. Тот, кстати, особого внимания мне не уделял, находясь в собственных отвлеченных раздумьях. Он был уже седым и потерял былую военную выправку, но в лице его я легко угадывала черты Макса: вот на кого был похож мой друг!
Очень быстро атмосфера ужина вернулась в мягкую непринужденную манеру, и я размышляла, не надумала ли себе чего-то того, чего не было на самом деле? Пришла мысль, что неплохо было бы считать мысли Розы Беллен, но тут же со стыдом отмахнулась от нее: это же прямое оскорбление их семьи, не хочу с ними так поступать…
Эх, слышал бы меня сейчас наставник… Наверное, лично выгнал бы меня с Ишира, как агента, пришедшего в полную негодность…
Но истинного раскаяния у меня не было, и это был тревожный звоночек…
Когда миссис Беллен начала непринужденно болтать с Максом, а тот красочно описывать свои будни в ИВВА, я с головой погрузилась в неведомый для меня мир семейной идиллии. Даже отец Макса — Арнольд Беллен — отвлекся от своих размышлений и стал с интересом слушать сына. Мне постоянно подкладывали еду, доливали напитки. Макс все время шутил, а его родители смеялись от души, заставляя и меня улыбаться.
Однако в моей груди все сильнее разливалось непонятное, но очень отчетливое чувство боли. Ах вот чего я была лишена на Цвинне! Оказывается, настоящая полноценная семья совсем не «бесполезный пережиток прошлого», как нас убеждали на родине, объясняя, почему большинство детей росли не со своими родителями, а в специализированных учреждениях. Семья — это удивительно прекрасный оплот мира и счастья…
Цвинн не прав? Я… не права?
Меня это испугало. Я становлюсь предателем???
Улыбка сползла с моего лица, а тело сильно напряглось. Мне стало до ужаса страшно, ведь предательство — это самое гнусное преступление, которое только можно себе представить. На Цвинне предателей не просто казнят смертельной инъекцией. Их сперва проводят через жестокие пытки, чтобы устрашить остальных не идти подобным путем…
Я невольно вздрогнула, вспомнив все те голограммы, которые нам показывали во время обучения в школе агентов, и в голове остро зазвучали жуткие крики боли, которые нам щедро демонстрировали наставники и учителя, вдалбливая в разумы, что предавать родину КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО!
Макс очень быстро заметил перемену моего состояния и решил закончить наше присутствие на ужине.
— Мама! Папа! Спасибо! — произнес он, вставая. — Мы с Марком уже пойдем. Нам еще немного позаниматься нужно с учебниками, да и отдыхать пора…
Я стремительно поднялась следом, поблагодарила родителей, еще раз отметив, как Роза Беллен напряглась, а потом последовала за Максом на второй этаж.
Как только он прикрыл за нами дверь в свою комнату, то тут же обернулся ко мне.
Лицо его выражало большое беспокойство.
— Марк, что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?
Он начал приближаться ко мне, а я невольно отступала назад.
— Нет, нет, Макс, все в порядке… — попыталась отмахнуться я, но он мне не поверил.
Нахмурив брови, он ускорился, а я впечаталась в стену спиной и замерла.
Подойдя вплотную ко мне, он тоже замер, вглядываясь в мои испуганные глаза.
— Марк! Не убегай! Расскажи мне, что произошло? — голос Макса прозвучал почти умоляюще, и на меня нахлынуло дикое желание расплакаться на его груди.
ЧТО??????????
— Я… не знаю… — пробормотала я, опуская голову, чтобы справиться со своими чувствами. — Возможно, это оттого, что у меня никогда не было семьи…
Я сказала первое, что пришло в голову, но это было истинной правдой.
И вдруг Макс обнял меня. Притянул к себе и прижал так крепко к своей груди, что мне стало трудно дышать. Его ладонь заскользила по моей макушке, а около уха послышались его тихие слова:
— Мне жаль, что ты не знал семейного тепла, но… — он сделал паузу, словно подбирая слова, — но отныне я хочу стать твоей семьей, Марк…
Я вздрогнула и покрылась мурашками от волнения. Даже дышать перестала, окунаясь всем существом в смысл сказанных им слов. Он правда мне это предложил??? Я правда ему дорога???
— Максимиллиан!!! — раздался в комнате гневный окрик матери, и я аж подскочила от неожиданности. Мы расцепили объятия, и я увидела перекошенное от гнева лицо Розы Беллен. — Сейчас же иди сюда!