Мой любимый Метаморф

Я сорвалась с места и задействовала ускоренный режим бега, на который уходит в три раза больше энергии, но сейчас было не до экономии: в тонких гранях сигнала я узнала знакомый почерк.

Возможно, в опасности тот, с кем я непосредственно знакома!

Лес закончился и вывел меня на простор целой долины. Мои ноздри раздувались, все органы чувств были на пределе, но искала я уже не Макса, а того, с кем у меня были единые корни.

Нашла!

Он лежал в траве и рвано дышал. В воздухе смешалось множество резких запахов, но отчетливей всех пробивался горьковатый аромат цвиннской крови.

Когда я приблизилась, то пришла в тихий ужас: передо мной с огромной дырой в груди умирал один из моих любимых учителей — Мирэй Лиор. Его измятые крылья, которые он уже не мог развеять по своему желанию, блеклыми тряпицами покоились на земле, а короткие черные волосы начали стремительно, прямо-таки на глазах седеть, что было предвестником его скорой смерти.

— Учитель! — прошептала я с болью. — Что произошло???

Он тоже узнал меня.

— Мара! Я рад, что именно ты услышала мой зов! Я должен передать важнейшие сведения на Цвинн. Сообщи куратору Азоту, что ракхарцы захватили нашу секретную базу в районе звезды U-156 и начиняют ее взрывчаткой, чтобы при подлете к Цвинну якобы на технический осмотр произвести диверсию…

Я кивнула, а Мирэй дернулся от прокатившейся по его телу болезненной судороги… Мое сердце заныло. Мне так больно было видеть его кончину! Он учил меня любить родину и верно служить ей. Он привил мне чувство патриотизма и верности. Он всегда очень хорошо относился ко мне, да и ко всем воспитанникам, и я его очень уважала.

— И еще… — проговорил учитель уже из последних сил. — Я ставлю тебе последнюю в жизни оценку: тебе жирный «минус», Маруффа! Ты так отдалась лишним чувствам, что до сих пор не заметила слежку за нами. Вот за теми кустами слева находятся двое. Скорее всего, они видели абсолютно все! Мой приказ: свидетелей уничтожить! Это очень важно, Мара! А теперь… прощай! Слава великой Цвинн!..

Последние слова он проговорил уже невнятно, булькающим шепотом, а я отсалютовала ему и поклонилась, выражая свое уважение к нему, как к наставнику и старшему по званию. Глаза запекли от слез, а сердце сжалось от жесткой решимости отомстить ракхарцам за очередную смерть дорогого мне существа…

Но там меня еще ждут двое. Последний приказ моего учителя: уничтожить свидетелей, иначе дело нашей родины будет в опасности. Я подавила в себе вспышку неуверенности, потому что не хотела бы никого лишать жизни, но приказ есть приказ. Тем более, последний приказ лучшего из наставников!..

Развернувшись в нужном направлении, я стремительно зашагала вперед, заранее готовя мощный ментальный удар, который собиралась нанести, не доходя до кустов.

Сосредоточилась и послала жесткий импульс. Он достиг цели, потому что я услышала громкие стоны. Ускорившись, я нырнула в кусты, намереваясь быстро закончить начатое.

Когда я повалилась на первого, корчившегося на земле мужчину, то сразу же потянулась к его горлу, но мне в ноздри ударил знакомый одуряющий запах, совсем недавно сводивший меня с ума.

Макс!

Я распахнула глаза шире и перестала дышать.

Он пока не видел меня, мучаясь от последствий моего ментального удара, а у меня сердце упало куда-то в пятки и отказалось выныривать обратно…

Я сползла с него на землю и растерянно посмотрела на второго. Ожидаемо, это был Энди Вильсон, и мне стало до одури жутко и ужасно на душе…

Я чуть не убила Макса! Приложила бы ментальным импульсом чуть сильнее, сейчас нашла бы в кустах двух пожизненных умственно отсталых идиотов!

Но учитель приказал мне убить их! Они ведь… все видели!

Макс понял, что я шпион?

О нет!

Что же мне теперь делать???

Я обхватила голову руками и почувствовала глубокое отчаяние.

Моя ментальная связь с Максом резко усилилась, и мне в душу нырнули отголоски его болезненной агонии.

Что я наделала??? Ему больно!

Проклятье! Я же не хотела причинять боль ИМ!!!

Но у меня ПРИКАЗ!!!

Разрываемая на части двумя совершенно противоречивыми внутренними требованиями, я застыла на земле и почувствовала, как по щеке ползет скупая слеза.

Проклятая космическая бездна! Не хватало мне еще слез!!!

Закрыла лицо ладонями и до хруста сжала челюсть.

Я в ловушке!!!

— Марк! — вдруг послышался хриплый голос Макса, и я стремительно убрала руки от лица и с ужасом посмотрела в глаза друга, которого только что собиралась безжалостно убить.

Он с трудом присел, сверля меня напряженным взглядом, а потом с дикой болью в голосе прошептал:

— Кто же ты, Марк, на самом деле?

Вспомнить всё…

Маруффа Эйгэ

— Кто же ты, Марк, на самом деле?

Максу плохо не только от сумасшедшей головной боли, которую спровоцировал мой ментальный удар, но и от моего предательства: я остро ощущаю его эмоции через нашу укрепляющуюся ментальную связь, и это просто убивает меня. Он разочарован, он испуган, он… ужасно не хочет верить увиденному…

Значит, он точно все видел! Он понял, кто я такая…

Тупик. Отчаяние…

По уставу и по приказу погибшего учителя я должна его и Энди ликвидировать. Немедленно! На кону безопасность моей родины!

Но… я не могу. НЕ МОГУ!!!

Я смотрю в темные глаза Макса, в которых плескается море боли, и понимаю, что проиграла. Я никогда не смогу причинить ему вред. Ни за что…

Решение приходит само собой. Решение рискованное, опасное. Если правда вскроется, на Цвинне меня казнят. Но выбора у меня нет…

Я владею секретной техникой взлома сознания. Владею, конечно, посредственно, но навыки есть. Есть всего несколько причин, по которым разрешено проводить подобные манипуляции с живыми существами: если цвиннский агент подпал под постороннее влияние, и его память еще можно скорректировать, если субъект инопланетного происхождения слишком много видел, но его пока нужно оставить в живых, и если другой возможности повлиять на разум определенного существа пока нет.

Макс и Энди не вписывались ни в один из этих параметров. По всем правилам они должны были быть ликвидированы. И хотя они были непосредственными носителями нужных нам технологий, Цвинн предпочла бы получить их мертвые тела для исследования, чем оставить их в живых после всего, что произошло.

Но я уже решила. Если Азот или кто-то другой разнюхает о моих неправомерных действиях, я предпочту пострадать сама…

Я привстала и начала наклоняться ближе в Максу, потому что мне нужен был тактильный контакт. Он не отшатнулся, а просто неотрывно смотрел в мое лицо. Какая решимость! Какая твердость! Когда же я нависла прямо над ним, заставив его вновь распластаться на земле, я ощутила еще один острый укол совести. Даже сейчас Макс не противится мне. Зная, что я опасна, он не пытается ударить меня или оттолкнуть…

Такое отношение подкупало. Такое отношение ломало меня изнутри…

— Прости меня… — прошептала я искренне, а потом подумала, что хочу… его поцеловать. Он все равно ничего не вспомнит: я сотру его память о последних событиях и создам ему новые воспоминания.

Как он отнесется к тому, что его друг и сосед целует его? Впрочем… сейчас узнаем…

И я резко наклонилась к его лицу, невесомо прикоснувшись к его губам. Они оказались мягкими и теплыми, а по телу его пробежала отчетливая дрожь.

Он не отстранился. Не оттолкнул. Замер, словно в ожидании и, по-моему, даже перестал дышать…

Ментальная связь усилилась, и я ощутила его… трепет. От опасности, зависшей над ним в моем лице, от нереалистичности происходящего и от… моей близости. Он не испытывал отвращения. Он просто трепетал…

И я восприняла это как… одобрение? Хотя в такой неоднозначной ситуации трудно было бы сказать, он действительно хочет продолжения или просто сильно шокирован.

На сей раз я поцеловала его уже жестче и требовательней, заставив его раздвинуть губы и принять мой язык, скользнувший по его зубам. Макс задрожал еще сильнее, а потом со стоном обхватил меня руками и быстро перехватил инициативу.