Если движется небо

– Они меня нашли, – с отчаянием пролепетала Рамель.

– Одевайтесь, живо! – крикнул Алан. – Надо уходить!

Несколько секунд альбин пытался пробить щит, и в конце концов ему это удалось. Его глаза торжествующе сверкнули, но Алан успел выхватить антигравитатор и, направив его на врага, врубил на всю катушку. Альбина отбросило к противоположной стене и основательно приложило о притолоку. Похоже, он потерял сознание.

– Этот ублюдок мог быть не один, – подперев дверь тумбочкой, Алан метнулся к окну. Второй этаж. – Сюда. Скорее!

Алан прыгнул первым, чтобы помочь дамам. Фелис вскарабкалась на подоконник, свесила ноги вниз, развернулась и повисла, но пальцы почти сразу соскользнули с отполированного камня, и она упала прямо к Алану в руки. Рамель спрыгнула сама, грациозно приземлившись на четвереньки. Её глаза сужались, а белоснежные волосы рыжели на глазах, стремительно набирая оттенок.

По коротко стриженой траве газона, наискосок, к ближайшему повороту...

Алан опасался, что его спутницы не удержат заданный темп, но Фелис не отставала, альбина же, как выяснилось, вообще бегала как газель. Они миновали больничный парк, преодолели препятствие в виде ограды – Алан крест-накрест взмахнул своей пушкой и чугунные прутья решётки со звоном посыпались вниз, перерезанные лазерным лучом, потом свернули с дороги и, срезав угол, напрямик рванули к парковке флаеров. Им нужно было пересечь открытое пространство, прекрасно просматриваемое и простреливаемое отовсюду, но другого варианта не было – это был единственный путь. Алан, конечно, прикрывал их щитом, но сделать себя и своих спутников полностью невидимыми он был не в состоянии.

К счастью, их не преследовали – или преследователи предпочли не выдавать себя. Редкие прохожие же шарахались от странной троицы как от огня.

У ближайшего флаера Алан остановился. Вот где бы пригодилась помощь минора! Но До-фа-соль ждал его в космопорте.

– Живо в кабину! – Алан размагнитил замки, и двери мягко щёлкнули.

Альбине повторять не пришлось: не задавая лишних вопросов, она проворно забралась в кабину и разместилась на заднем сиденье. Фелис колебалась.

– Мы, что, угоняем флаер? – недоверчиво спросила она. В её голосе проскользнуло осуждение.

– Да, чёрт побери! – вскипел Алан, в порыве эмоций начисто забывая о правилах хорошего тона. – Или ты хочешь, чтоб тебя размазали по асфальту?

Вдали что-то грохнуло, а следом тут же истошно завопила чья-то сигнализация. Алан тихо выругался: ему нужно было ввести код, чтобы разблокировать управление – длинную последовательность цифр, причём со строго определёнными интервалами. Такой код вшивался по умолчанию в каждую машину, чтобы знающие его сотрудники спецслужб и органов правопорядка могли воспользоваться любым подвернувшимся транспортом в экстренной ситуации.

– Быстрее, ну! – перегнувшись через пассажирское сиденье, он схватил Фелис за шиворот и рывком затащил внутрь в тот самый момент, когда шасси флаера оторвалось от земли.

В слабо освещённой и аскетично обставленной каюте, не отличавшейся просторными размерами, мерил шагами ковровое покрытие пола хмурый неулыбчивый альбин.

Вообще-то Тилля нельзя было назвать хмурым и тем более неулыбчивым, но в последние дни и у него, и у его коллег в Ассамблее было слишком мало поводов для улыбок.

Он проснулся незадолго до звонка будильника, и мог бы ещё отдыхать, но вновь задремать так и не смог. Цикл сна-бодрствования у альбинов был вдвое больше, чем у людей. Ближайшие тридцать стандарт-часов он будет бодр и полон сил, и лишь спустя это время почувствует усталость.

На мгновение Тилль прервал своё бесцельное брожение. Остановился. С нежностью посмотрел на свою истинную, безмятежно свернувшуюся калачиком на смятой постели.

Отправить бы её на какую-нибудь отдалённую безопасную планету-колонию, от греха подальше... Так ведь откажется наотрез. Да и кто поручится, что на планете – безопаснее? Все корабли Ассамблеи оборудованы по последнему слову техники, тем паче головная станция, а планеты... Планеты теперь аннигилировали по всему Юнивёрсу, и в этом не прослеживалось никакой закономерности. Сообщения о трагедиях летели со всех уголков Вселенной; складывалось такое ощущение, что эта зараза словно вирус неумолимо распространяется во все стороны сразу, с каждым днём безжалостно захватывая новые и новые территории. А самое страшное – распространяется с ужасающей скоростью.

Постояв неподвижно с минуту, Тилль выскользнул в коридор и неслышно прикрыл за собой дверь.

В совещательном зале было пусто. Отключенные экраны встретили его мертвенно-бледной пустотой. Тилль прошёлся вокруг стола, рассеянно выбивая пальцами нескладный ритм по отполированной до зеркального блеска поверхности.

Всё здесь дышало тревожным напряжением в ожидании сегодняшних переговоров. Последний день ультиматума грозил обернуться войной, способной уничтожить всю Вселенную, – хотя де-факто война уже велась. Только миноры почему-то с завидным упрямством продолжали отрицать свою причастность к происходящему.

– Приветствую, Тилль.

Альбин не обернулся. Не узнать коллегу по голосу было невозможно. Только у людей такое брутальное, металлическое произношение – даром что юнивёрс создавался как унифицированный межрасовый язык и посему, будучи универсальным, в равной степени подходил для речевого аппарата всех рас. В юнивёрсе не было щелчков и трелей, как в языке орниттов, он не требовал огромного звукового диапазона, как у миноров, – большинство рас, в том числе и альбины, не способны были воспринимать инфразвук и ультразвук.

– Приветствую, Джон.

– Катер "зетов" вернулся час назад, – коротко сообщил мужчина. – Модуль у нас.

Тилль вздохнул с нескрываемым облегчением.

– Почему так долго?

– Хронокорректор выдал совершенно немыслимую погрешность, – Джон виновато развел руками. – Корабль вышел из нуль-перехода с опозданием почти на трое суток.

– Ещё немного – и было бы поздно, – заметил альбин. Задумался. Слова человека пробудили в его душе смутные тревоги. – Наши делегаты, кстати, тоже опоздали.

– И орнитты говорили об этом же! – оживлённо подхватил его коллега. – Как странно...

– Мне кажется, это как-то связано с аннигиляцией планет, – предположил Тилль – впрочем, уверенности в его голосе не было. – Пространство просто не может не реагировать на происходящее... Отсюда и растущие погрешности.

– Но тогда и у миноров происходит то же самое, – возразил Джон. – Какой смысл им пилить сук, на котором сидят?

Тилль не вполне понял, что именно пилится и как сказанное соотносится с контекстом, но он уже давно привык к несуразным, топорным, а порой и абсурдным фразеологизмам человечества, плохо поддающимся переводу, поэтому тактично промолчал.

– Хорошо. Допустим, ты прав и взаимосвязь действительно есть, – неожиданно сказал Джон Смит. – Что ты предлагаешь?

– К Люцерне направляется минорский крейсер с парламентёрами на борту. Двенадцать миноров. Судя по именам, цвет нации, – Тилль пренебрежительно фыркнул: обычай ранжировать своих соплеменников на разные "сорта", оперируя рангами, званиями, титулами и их производными, был альбинам противен и чужд. – Мы предлагаем взять их в заложники. И если пострадает еще хоть одна планета... – альбин проглотил последние слова. – Согласись, Джон, это будет справедливо.

– Вероятно, – хмуро ответил Джон. – Однако это решение должно быть принято единогласно. И Ойкумена проголосует "за" только если никто в Ассамблее не будет против.

– Понимаю, – Тилль кивнул. – Ойкумена не готова брать на себя ответственность в случае ошибки – как, впрочем, и всегда. Но посуди сам: за прошедшее время погибло семнадцать планет, но все планеты под протекторатом миноров целые и невредимые! Случайное стечение обстоятельств? Или стоит присмотреться и сделать выводы?