Если движется небо

– Хорошо. Но почему До-фа-соль...

– Потому что миноры и альбины не очень-то ладят между собой. Так исторически сложилось, – он хмыкнул. – А нам важно исключить субъективные факторы, способные повлиять на результат. Мой напарник – блестящий лингвист, но при нём альбина может вольно или невольно утаить часть информации, имеющей важное значение. Понимаете теперь?

Фелис кивнула. Подумав, заметила:

– Мне, должно быть, следует подписать документ о неразглашении или что-то в этом роде? Я же не сотрудник вашего ведомства, а сведения, которые я узнаю по ходу беседы, наверняка сверхсекретные...

Впервые за всё время мужчина улыбнулся – не зло и ехидно, а весело, и она заметила, как в серых глазах мелькнуло странное, несвойственное им выражение.

– Успеется, – сказал Алан. – Мы – не прожжённые бюрократы, как биржевики, что вас на стажировку не взяли. Да и сейчас нам не до бумагомарания. Вы ведь и сами, я надеюсь, понимаете, что не стоит болтать об услышанном на каждом углу. К тому же вряд ли у вас будет такая возможность.

Неожиданно для себя Фелис подумала, что в каком-нибудь из параллельных миров её, а не Йоши распределили на Люцерну, где она познакомилась с Аланом; со временем они стали друзьями, а, может, кем-то гораздо большим...

Усилием воли она заставила себя вернуться к реальности.

Стоит ли грезить о пустом?

Для всех них существует сейчас только одна реальность – другой нет и не будет.

За окнами скоростного поезда мелькали зелёные пейзажи, щедро сдобренные и другими оттенками: величественно-лиловые ряды лавандовых кустов, радостно-жёлтые поля подсолнечника, яблоневые рощи и виноградники... Но родная планета казалась ей сейчас уязвимой и хрупкой – ибо то, что созидалось тысячелетиями, что мнилось незыблемым и вечным, оказывается, способно было в одночасье обратиться в пыль.

Украдкой покосившись на мужчину, Фелис поняла, что он думает сейчас о том же самом.

– Не стоит слишком волновать её, – внушительного вида альбин с волосами, заплетёнными в длинную толстую косу, озабоченно нахмурился. – Моя подопечная ещё слишком слаба, ей противопоказаны любые потрясения. Так что будьте деликатны и по возможности кратки. И воздержитесь от излишней откровенности, – он выразительно повёл белёсыми бровями. – Вы понимаете, о чём я. Ле'Фай не знает про Альбедо. Так и должно оставаться – по крайней мере, пока.

Девушка горячо заверила доктора, что они не станут касаться опасных тем. Алан ограничился коротким кивком.

В больничной палате царил уютный полумрак, несвойственный подобным учреждениям. Лампа с красноватым оттенком имитировала мощность и спектр их родной звезды, ныне озарявшей лишь пояс астероидов да безжизненные газовые гиганты.

Лежащая на высокой кровати альбина, заметив вошедших, поспешно села, подмяв под себя одеяло.

Фелис нервничала. Функция, возложенная на неё Аланом, была ей по плечу, но положа руку на сердце, она понимала, что До-фа-соль справился бы лучше. Благодаря феноменальной памяти и особому строению голосовых связок, дающему практически неограниченные возможности звуковоспроизведения, миноры были превосходными переводчиками-полиглотами. Неудивительно, что многие из них предпочитали проходить свою "экстратерриториальную практику" в различных структурах Ассамблеи, а некоторые задерживались там куда дольше необходимого.

– Синего неба, – поздоровался Алан.

– Вы – господин инспектор из особого отдела?

– Именно. Честно говоря, я сам собирался поговорить с вами, мадмуазель ле'Фай, но вы меня опередили, – Алан сделал знак Фелис, чтоб она переводила. – Простите, что вынужден общаться через переводчика, но тема беседы требует вести её на родном языке. Родном для вас.

Фелис перевела.

– Сначала расскажите мне то, что собирались рассказать, – предложил Алан. – Я задам свои вопросы после.

– Мое имя Рамель ле'Фай, – альбина положила руки на колени и выпрямила спину. – Всё началось с памятного разговора, который состоялся у меня месяц тому назад...

...В тот знаменательный день я добралась до дома гораздо позже обычного – на работе был корпоратив по случаю весьма крупной и выгодной сделки. Это местный концерн, но половина руководящего состава и профильных специалистов – альбины. Весь вечер я беззаботно веселилась вместе с коллегами, не подозревая, что по возвращении домой обнаружу входные двери приоткрытыми. Я даже слегка испугалась, не сразу сообразив, что беспрепятственно проникнуть на территорию охраняемого жилого комплекса, а уж тем более попасть в апартаменты попросту невозможно.

Это оказалась моя сестра-близнец. Мне следовало догадаться – только она могла пройти мимо охраны, не вызвав ни малейших подозрений, и разблокировать дверные замки, просто встав перед камерой и положив руки на сканер – система приняла её за меня и пропустила внутрь.

Альбина сделала паузу, дожидаясь, пока Фелис переведет ее слова.

Хоть мы и сёстры, мы мало общаемся и редко видимся, – вновь заговорила Рамель. – И у меня, и у неё слишком много работы. Лейси – физик-ядерщик. Насколько я помню, последние годы она работала в крупном экспериментальном центре... И в тот день она выглядела так, словно заглянула в будущее и узрела там конец мира.

Алан слушал не перебивая, лишь отрешённо вращал в пальцах стилус от планшета.

– Я была удивлена её внезапным визитом. Но это ерунда по сравнению с тем, что я почувствовала после того, как Лейси поведала мне о причинах своего вторжения.

Много лет учёные всех рас бились над усовершенствованием технологии перемещения на гигантские расстояния. Но что справедливо в отношении пучков фотонов и байтов информации, с материальными объектами не работает или работает совсем не так. Нуль-переход отнимает много энергии, ему необходим вакуум космического пространства, к тому же это всегда лотерея – сможет ли хронокорректор вернуть корабль в пространство с приемлемой погрешностью? Принцип передвижения ликтианских кораблей несколько иной, но и это компромисс. Нет, нужно было что-то принципиально новое, не существовавшее прежде. То, что в научной фантастике – и в вашей, и в нашей именуется порталами.

И там, в лабораториях ФИМ группа учёных построила математическую модель, а их коллеги-практики, опираясь на расчёты, смогли создать прототип такого устройства. Концепт получил название "А-один".

Фелис заметила, как Алан вздрогнул и напрягся.

– На создание работоспособной модели ушёл не один год, но в итоге он появился на свет. Теперь перед коллективом ФИМ стояла другая задача, ничуть не менее сложная: добиться разрешения на испытания. – Рамель взяла с тумбочки высокий стеклянный стакан и сделала несколько больших глотков. – Руководство настаивало на немедленном проведении тестового запуска, твердило о соблюдении всех возможных мер предосторожности; кто-то, поди, уже готовился быть представленным к награде – ещё бы, такой прорыв! Однако не все разработчики "А-один" впали в эйфорию. Некоторые не спешили радоваться раньше времени и настаивали на более тщательном изучении механизма открытия порталов и на оптимизации его работы – прежде всего, с точки зрения безопасности. Моя сестра была среди них.

– Что же их смутило? – с любопытством спросила Фелис.

– Как мне объясняла Лейси, на малых расстояниях прибор действительно работал как прямой портал – склеивал две точки пространства по заданным координатам и позволял мгновенно переходить из одной в другую. Но с увеличением расстояния погрешность начинала расти по экспоненте, появлялись непонятные помехи, точность позиционирования падала, портал делался нестабильным. Пробовали увеличивать мощность, давать на сердечник большее напряжение – это помогало, но реликтовые шумы всё равно оставались. Вывели часть оборудования на высокую орбиту, построили мощнейшую энергостанцию, – помехи почти исчезли, но тут полетели все расчёты. Пришлось пересчитывать заново. А между тем в Ассамблее начали аккуратно интересоваться результатами испытаний, намекали, что неплохо бы предоставить отчёт о расходовании финансовых средств. На эти разработки был выделен колоссальный грант – и насколько я поняла, львиную долю средств ссудил Мин.