Если движется небо

– Я желал лишь одного: свободы, – тихо продолжал Лейф. – Прожить жизнь самостоятельно, без инструкций и шаблонов. А за меня всё решили другие. Вся моя жизнь была расписана по минутам: когда чем заниматься, где и как отдыхать, какие дозволено иметь увлечения, с кем пристало дружить, с кем – нет. Не представляешь, Фелис, какая эта пытка: ежедневно следовать заботливо составленному плану, жить в строгом соответствии с распорядком. Мне твердили, что это для моего же блага. И мне ничего не оставалось, как смириться и подчиниться правилам. Сама понимаешь, от такого существования сложно получать удовольствие. Но у меня не было выбора. Я терпел, покуда мог. Но всему есть предел.

У Фелис мелькнула неожиданная догадка, что Лейф пересказывает ей сюжет фантастического фильма. Или романа. Может быть, он задумал написать книгу и таким оригинальным способом решил выяснить, насколько его идея будет интересна читателям?..

– А тут вдруг появилась возможность вырваться из этого порочного круга. – Лейф опять оправил манжеты. – Я понимал, что такого случая может больше не представиться. Улучив подходящий момент, я угнал патрульный катер, задал координаты ближайшей обитаемой планеты и ушёл в подпространство.

– Угнал катер? – вырвалось у Фелис, забывшей на мгновение, что вся эта история – как она полагала – выдуманная.

– Я умею управлять катерами, – с какой-то горькой гордостью подтвердил Лейф, и Фелис почувствовала, что это правда. – Но я допустил ошибку. Трансперемещение выбросило меня на две недели позже положенного.

– Погоди, почему всего на две недели? – возразила Фелис, словно они и вправду обсуждали сюжет книги. История Лейфа увлекала её всё сильнее и сильнее. – За две недели мало что может случиться. То ли дело – сотня лет, да хотя бы и десять... – она осеклась, наткнувшись на мрачный взгляд Лейфа. – Прости, я перебила.

– Всего лишь две недели, – с нажимом повторил Лейф. – Но мир изменился до неузнаваемости. Половина планет носят другие имена. Альбис почему-то превратился в Альбедо, хотя он всю жизнь был Альбисом. На всех картах эта планета значилась как Альбис. Я хорошо помню торжественный приём в генеральном консульстве альбинов два года назад. Все они говорили о своей родной планете исключительно как о Альбисе... А Монтаны вообще не существует! Более того, про неё никто даже не слышал. А по её координатам – совершенно другая планета. Складывается такое впечатление, что я нырнул в своём мире, а вынырнул в каком-то чудовищном зазеркалье... – мальчуган фыркнул, признавая полнейшую нелепость своего собственного предположения. – Бред, конечно, согласен. Трансдвижки не могут выбросить тебя в другое измерение. А вот в будущее – легко... Но я-то не в будущем! Я сверял даты ключевых событий Юнивёрса – всё совпадает. И всё же я чувствую: что-то не так... – он содрогнулся, будто от холода.

Фелис не знала, что на это ответить. Если исходить из того, что мальчик ждёт критики придуманного им сюжета, – задумка показалась ей небезынтересной. Если же предположить – чисто гипотетически – что это не сказка...

– Ты хотел свободы, – осторожно напомнила Фелис. Да уж, советчик из неё так себе, а психолог вообще никакой. – Ты получил что хотел – наслаждайся.

– Я собирался отправиться на Землю, – пробормотал Лейф. – Инкогнито, разумеется. Поселиться в каком-нибудь провинциальном городке – на Земле же ещё остались маленькие города? Ходить в школу, а после уроков – бегать с одноклассниками на речку... Или на каток. На выходных пойти в поход с палаткой, всю ночь сидеть у костра, а утром – встречать рассвет. А в понедельник проспать и опоздать в школу, потому что забыл завести будильник... – он подтянул колени к животу, обхватил их руками. – Но я здесь будто чужой. Такое ощущение, что я всё время иду против ветра. Словно сама реальность отторгает меня, стремится меня прогнать, вытолкнуть обратно... Туда, откуда я пришёл. Это... сложно объяснить. И ещё сложнее поверить. Ты мне не веришь, конечно. Я... понимаю.

Фелис покраснела как перезрелый помидор.

– Я, наверное, не вправе давать тебе советы, – сказала она, тщательно подбирая слова. – Но не много ли ты на себя берёшь? Я тоже иногда чувствую себя чужой среди своих... Видишь ли, я не самый везучий человек в этом мире, и моя несостоявшаяся стажировка – лишнее тому подтверждение. А жизнь слишком ценна сама по себе, чтобы тратить её на лишние самокопания и попытки разобраться в своих чувствах. – Она вдруг улыбнулась, но не насмешливо, а дружелюбно и ободряюще. – Вот у тебя бывало, что ты о чём-то мечтаешь, шансы невысоки, но происходит чудо: удача поворачивается к тебе лицом и всё складывается наилучшим образом? Случалось такое?

Подумав, Лейф кивнул.

– Случалось.

– Вот видишь! Значит, ты определённо удачливее меня. Выше нос, принц Лейф. Всё впереди.

Мальчуган задумчиво кивнул. Вдруг он резко поднялся на ноги, сделал шажок в сторону, дотронулся до манжета – но замер, словно передумав.

– Я пойду. Знаешь, наверное, хорошо, что ты мне не поверила по-настоящему... – он невесело усмехнулся. – А за поддержку всё равно спасибо. Ты права, надо довести начатое до конца. Тем более, что я чувствую: здесь, на Альбедо мне не место... Удачи тебе, Фелис с Земли.

– И тебе удачи, маленький принц, – прошептала Фелис ему вслед, но мальчуган её уже не слышал.

Глава 5

– Эспрессо.

Учтиво кивнув инспектору, бармен перевёл взгляд на его спутника и замер в терпеливом ожидании.

– Минеральную воду со льдом и лимоном, будьте любезны, – певуче произнёс минор.

Ещё раз кивнув, бармен спешно кинулся выполнять заказ. "Лиловые мундиры", как известно, не любили ждать.

Алан и До-фа-соль прилетели на Птерос почти с трёхчасовым опозданием, – но главная причина, по которой Алан был мрачнее тучи, конечно, была в другом.

– Извольте.

Алан хмуро взглянул на крошечную чашку, заполненную буро-коричневой жидкостью, на поверхности которой плавала грязноватая пенка. Местный кофе выглядел, мягко говоря, не очень аппетитным.

– Благодарю, – сказал за него До-фа-соль, укоризненно покосившись на своего напарника.

Как известно, когда у тебя имеется глобальная проблема, любая мелкая неприятность будет восприниматься гораздо острее, чем сама по себе. Как попавшаяся на зубок горошинка острого перца в и без того более чем пряном блюде.

– Первый раз за четверть века полётов, – в голосе Алана была жгучая горечь закоренелого перфекциониста, огорошенного неожиданной – и оттого ещё более постыдной неудачей. – Как исправный хронокорректор мог выдать такую погрешность? Никак! Значит, я где-то ошибся!

– Не стоит так сокрушаться, – заметил До-фа-соль глубокомысленно. – Человеку свойственно ошибаться, не так ли?

– Я же всё проверил и перепроверил...

– Ты хороший пилот, Алан, – мягко перебил минор. – Перестань. Такое иногда случается, ты же знаешь. Структура вселенной неоднородна, и порой это проявляется... не самым приятным образом.

– Хоть "Лючию" не отобрали, – вздохнул Алан.

До-фа-соль деликатно промолчал. "Лючией" звался служебный катер Алана, и в том, что казённую машину было решено оставить владельцу, во многом была заслуга минора. В отделе "зет", как и в любом ведомстве, где бок о бок трудились представители разных рас, взаимные подколки и шуточки либо были табуированы как класс, либо приобретали весьма жёсткие и циничные формы. Впрочем, из-за трепетного, почти человеческого отношения Алана к своей "голубке" над инспектором подтрунивали все кому не лень, и за годы совместной работы привыкли к этому настолько, что иначе и быть не могло. Одни поговаривали про неразделённую любовь в годы юности, принёсшую ему горькое разочарование, другие – что любовь была очень даже взаимной, но его пассия трагически погибла, почти все сходились во мнении, что там не обошлось без некой драмы, но даже До-фа-соль не знал, насколько правдивы все эти слухи.