Целительница для князя

Глава 37

После ухода Гедана я засыпаю далеко не сразу. Я долго ворочаюсь, никак не могу избавиться от назойливых мыслей. Вроде бы ничего плохого, но меня тяготит неопределённость и повисший на мне долг. Заработать караты не трудно, всего-то надо почаще практиковаться в магии. Большая часть энергии, которую я буду пропускать через себя, уйдёт в чары, как и должна, а часть заберёт Система и в качестве компенсации начистит караты. Нечто среднее между налогом и кэшбэком. Три сотни – мелочь. Но что если прямо сейчас в спальню всё-таки заявится убийца и я погибну раньше, чем расплачусь?! Одно осознанное перерождение можно принять за увлекательное приключение, но вляпаться в цепочку перерождений с сохранением памяти об утерянном прошлом я ни за что не хочу. Погонять магию прямо сейчас? Я переворачиваюсь с бока на спину. Магией надо заниматься в спокойном состоянии, а не устало-взвинченном, как у меня сейчас.

Мысли меняют направление. Гедан обещал сюрприз. Думать боюсь, что это будет. Судя по его тону, нечто грандиозное. Гед ведь справится, правда?

В углу кровати вздыхает притихший Розик. Его шумное дыхание тоже мешает мне заснуть. Нет, это не вина Розика. Если бы не мой душевный разлад, я бы давно видела десятый сон. Я ни за что не буду обижать его просьбой уйти. И вообще, стыдно признать, но рядом с Розиком мне спокойнее. Я бы на самом деле предпочла, чтобы Гедан остался со мной спать вместе в самом буквальном смысле. Гед бы не позволил кошмарам мешать мне отдыхать.

Я засыпаю, когда мрак ночи сменяется мглой скорого рассвета.

Просыпаюсь я совершенно разбитой.

Точнее, меня будит Мила. Горничная, не добившись ответа из-за двери, вошла и настойчиво пытается выдернуть меня из страны грёз.

– Я хочу спа-а-ать, – стону я, отворачиваюсь и тяну на голову одеяло.

Мила не сдаётся:

– Леди ат Шуа, сожалею, но время близится к полудню.

Сон ускользает.

– И что? – со злостью спрашиваю я. Меня даже не слишком беспокоит, что я напугаю горничную. Я не высовываюсь из-под оделяла, так что пусть не беспокоится, что я ей что-то сделаю.

– Леди, если вы не выйдете в ближайшее время, к вам пришлют лекаря. Вы действительно хотите этого?

Не хочу, оставьте меня в покое. Но Мила продолжает говорить, и я сдаюсь, потому что она права, визит лекаря – последнее, что мне нужно. Но как узнают, что я сплю до полудня?

– Мила, я встаю, – отвечаю я, но с места не двигаюсь.

– Леди ат Шуа, должна напомнить, что через час его величество выходит на прогулку в сад.

А меня это каким боком касается? Вслух я этот вопрос не задаю, во-первых, недопустимая грубость в адрес монарха, а, во-вторых, я догадываюсь, что на прогулке короля будут сопровождать придворные. Возможно, на моё имя пришло отдельное приглашение, но даже если это не так, проживая во дворце, не пойти я не могу.

Приободриться мне помогает воспоминание, что Гедан обещал мне шоу. Обидно будет, если я проспала.

Мне бы сюда Лару, она бы мне выдала все хоть отдалённо интересные сплетни. Ни Мила, ни Сара новости на завтрак подавать не умеют. Или, что вернее, они прислуживают мне, но не служат. Не считают меня своей госпожой. Логично…

– Что нового? – вопрос размытый, ни к чему не обязывающий. Я надеюсь, что девочки поделятся со мной хоть крохами информации.

Переглянувшись, Мила и Сара наперебой делятся сплетнями, но отнюдь не теми, на которые я хоть отдалённо рассчитывала. Мне нет дела до того, что у леди Миеллы Бальс новое платье, фасон которого утром похвалила сама принцесса, что мать Миеллы, графиня Бальс, планирует организовать благотворительный вечер, что принцесса получила в подарок канарейку и что на ближайшем балу будут присутствовать посольства из нескольких союзных стран, и не исключено, что прибудут делегации, чтобы предложить её высочеству брак. Лично я ставлю на то, что главная причина визита союзников – грядущий захват княжества Даларс. Неужели они откажутся от доли? Поддержка союзников Флипии нужна не в самом захвате, а в его легализации.

Наскоро позавтракав, я позволяю горничным меня одеть.

Быстро я изменилась, врастаю в роскошь: стеснение и неловкость куда-то испарились, даже мысли не возникает самостоятельно одеваться. Честности ради, надо признать, что застёжки на платьях таки, что без помощи не совладать.

В этот раз по коридорам дворца меня провожает не лакей, а Мила, но в сад она за мной не идёт. Видимо, по статусу не положено. Учитывая, что в прогулке примет участие его величество, ничего удивительного.

По широким ступенькам я спускаюсь в одиночестве. Желания присоединяться к небольшим группкам у меня нет, поэтому я притворяюсь, что заинтересовалась рокарием. Я чувствую взгляды, а Миелла, которую я приветствую вежливым кивком, и вовсе делает шаг в моём направлении. Я напрягаюсь, но Миелла так и не подходит, переключает своё внимание на другую леди. Я несколько удивляюсь, что она не попыталась угостить меня очередной порцией словесного яда, но разгадка её равнодушия оказывается очень простой. Она бы просто не успела всласть поупражняться в злословии. Не проходит и пяти минут, как появляется король.

Никто о его приближении не объявляет заранее, прогулка неофициальная и не утяжелена излишним церемониалом, но всё равно придворные спешат склониться в поклонах, реверансы леди исполняют глубокие.

Король спускается, проходит через неровно выстроившихся приветствующих его людей.

– Доброе утро.

Эм? А разве не день уже?

Придворные выпрямляются. Я – вместе со всеми. И стараюсь не привлекать лишнего внимания, затесаться в дальние ряды. Сделать это легко. Желающих оказаться поближе к королю каждый первый.

Я отмечаю, что ни принц, ни принцесса на прогулке не появились. Гедана тоже нет.

Король выбирает центральную дорожку, она же самая широкая. Не теснясь, лорды и леди вшестером обступают его величество дугой. Остальным приходится плестись следом, вместо прогулки получается растянутое по дорожке шествие.

Молчать, как я понимаю, не принято, одиночек вроде меня не остаётся, либо в группы сбиваются, либо в пары. Промахнулась я, не учла, что надо к кому-то присоединиться. Знакомые мне змеючки далеко впереди, пытаться добраться до них из конца колонны гиблая идея, а больше я никого не знаю. Плюнуть и не брать в голову? Подумаешь, не принято…

– Леди ат Шуа, позвольте выразить вам моё восхищение. Быть удостоенной королевской награды в столь юном возрасте, вы прославили весь ваш род.

Мне улыбается незнакомка. Не знаю, решила она помочь, завязать знакомство с дочерью главы Совета или всё вместе.

Розик подсказывает, как её зовут. Оригинальная Бернара с девушкой знакома?

– Леди Верис, – здороваюсь я, следуя его подсказке.

На миг она останавливает на мне пытливый умный взгляд, а затем отворачивается и принимается говорить о погоде, природе, хвалить королевских садовников. Участвовать в беседе мне не требуется, лишь иногда поддакивать.

Интересная леди. Но в списке Гедана её не было.

Дорожка выводит к большой беседке, соединённой с миниатюрным фонтаном. В саду я не ориентируюсь, но, вероятно, это центральная часть, потому что от беседки лучами дорожки разбегаются во всех направлениях.

Король, вероятно, хотел свернуть на одну из них, но сбоку выбегает девушка, одетая в униформу. Само по себе странно, что стража не отреагировала, позволила ей выскочить чуть ли не из-за кустов. Место выбрано явно не случайно. Вокруг беседки пустое пространство, и выскочившую служанку видят все.

Она не пытается приблизиться к королю вплотную, вместо этого опускается на колени, заламывает руки.

– Ваше величество, молю вас о справедливости! – она не кричит, но восклицает достаточно громко, чтобы её слышали все, кто принял участие в прогулке.

Король смотрит на девушку абсолютно невыразительно, величественно поворачивает голову, охватывая взглядом сцену и рассредоточившихся на краю площадки зрителей. Это то шоу, которое обещал Гедан? Не знаю, насколько велика власть короля, но в одном уверена – он не тиран. Не в том смысле, что он не способен на жестокие решения, ещё как способен, а в том, что видимость приличий король соблюдает. И проигнорировать горничную, которая не делает ничего плохого, а только просит о справедливости, он не может. Нет, обратись она к нему в коридоре, он бы приказал гвардейцам увести сумасшедшую, но при свидетелях-аристократах не может.