Феномен

А не так и далеко дорога была, чуть больше километра, и вот видны угловатые коробки разной техники. И движение. Похоже, финны осматривают, что добыли. Слышна работа моторов. Этот шум позволил сблизится. Поменяв пулемёт на винтовку «СВТ» с глушителем, я вскинул её, прижимая ствол к стволу дерева, и четырежды хлопнул глушитель. Вышел я чуть в стороне от того места, где подразделение Алексея держало позиции. А видел я лёгкие бронированные тягачи «Т-20 Комсомолец». Именно у двух из них и возились четвёрка финнов. Движки тягачей работали. Рядом стоял грузовик, наша «полуторка» с бочками в открытом кузове, тоже барабанила движком. Вот эту четвёрку я и снял. Похоже те запустили двигатели, чтобы они не замёрзли, радиаторы и трубки не полопались. Выйдя на дорогу, осмотрев в оба конца, движение с обоих сторон было видно, я осмотрел технику, и убрал тягачи и «полуторку» в хранилище, предварительно заглушив моторы. Финны отцепили пушки, что бисировали тягачи, так что проблем не было. А были семидесятишестимиллиметровые пушки. Вокруг хватало тел убитых бойцов Сорок Четвёртой дивизии, но мне было не до них. Хотя ту тройку достал из хранилища и положил на лапнике. Финны похоронят. Я отцепил и прихватил ещё три тягача. Потом две танкетки «Т-38». Выбирал то, что не было побито бронебойными пулями. Пару станковых пулемётов «Максим», пятнадцать «ДТ-29» с сошками и запасом дисков, и полевую кухню. Она чудом уцелела, внимательно изучил и убедился. Остальная техника побита так, что ремонта там слишком много. После этого готовя тротиловые шашки, я их нашёл в грузовике сапёрной части, всё забрал, не пришлось свои тратить, стал обходить технику и устанавливать. На казённики пушек в том числе. Дошёл до того места, где видел движение, обнаружил ещё трёх финнов, они оружие собирали, укладывая штабелями, и пристрелил. Дошёл до них, сделал закладки на технике, на двигательных установках по шашке и вот так попеременно поджигая фитили, пошёл обратно, первый хлопок взрыва раздался, когда часть пути прошёл, но я продолжал. Почти дошёл до той четвёрки, как заметил, что в эту сторону бегут мне навстречу. Притормозил из своего ручника, срезал троих точно, поджёг три последних шашки у двух грузовиков и у танка «Т-26», после чего бросился прочь. Итак неплохо, порядка сорока единиц техники серьёзно повредил, если не уничтожил, кое-где поднимался чёрный дым горевшей техники. Восемь пушек также разбил шашками. Там в грузовиках, где были снаряды, шашки укладывал именно в кузова. Так что несколько детонаций было, грохнуло серьёзно, с деревьев снег смело, но я убегал. Лыжи в этом здорово помогали. То, что погоня будет, я уверен, поэтому искал подходящую позицию. Нашёл, но оставил ту в стороне, не сближаясь, сделал круг и вернулся к ней. Лыжный мой след было видно, теперь засада. Сделал лёжку, лапник, шкуру медвежью сверху, винтовку самозарядную, тут лучше она, чем ручник, и готовился. Винтовку приготовил, но убрал пока, чтобы не промёрзла. Финны появились только через двадцать минут. Что-то долго они. От колонны гул шёл, рвались в огне снаряды, но это не мешало.

- Семеро всего, - пробормотал я. - Они меня совсем не уважают, за бойца не считают.

Укрытий, где шли финны по моему следу, не было, вот один зацепил леску растяжки, и с грохотом разрыва я выстрелил по замыкающему, и переводя ствол с противника на противника, стрелял. Потом добивающие. Тихо было. Покинув место засады, забрав шкуру, я пробежался до тел, холодно, хоть согрелся, собрал трофеи, три «Суоми» было, винтовки, наш «ДТ», танковый пулемёт, пять снаряжённых дисков для него, документы, а я у всех убитых мной финнов забирал их, в планшетку убирал, её тоже у финнов позаимствовал. После этого две пары лыж забрал, новые на вид, широкие, охотничьи, мне самому пригодятся. Ну и двинул дальше. Чуть позже снова на дорогу вышел. Тут убитые лошади артиллерийского парка и обоза, убитые наши, и финны ходят, немного, но не пройти. Я карту местности взял у старшего той группы, что по моим следам шла. Не с той стороны я был, дорогу перейти, озеро, и там на север, до наших рукой подать. Километров сорок. Только я туда не пойду, озеро местность открытая, подстрелят ещё. В лесу мне проще, тот как родной, укроет. Вот так двигаясь недалеко от дороги, обошёл два заслона и два секрета, чуть трижды не напоролся, хорошо пар от дыхания выдавал, но двигался я часов семь, пройдя порядка пятнадцати километров. А к своим вышел я через три дня, одиннадцатого января, в расположение Пятьдесят Четвёртой стрелковой дивизии. Только проблема, дивизия была в окружении, вела бои. Это не та, к которой шла на выручку Сорок Четвёртая, где служил Алексей. Помню про неё, та так в окружении до конца войны и пробудет.

Двигался я осторожно. Вчера уничтожил группу снайперов, прихватив их оружие, и вечером мне упали на хвост, серьёзные профи, побегать пришлось. Почти три десятка опытных егерей, явно бывшие охотники. Когда их осталось десять, они как-то сразу поняли, что это не они охотники, а тот, кого они считали дичью. Я раннего допросил. Расклад по этому фронту узнал, кто где стоит, вот специально и повернул к Пятьдесят Четвёртой, тут пересижу до конца войны. Мне не улыбалось участвовать в атаках на доты линии Маннергейма, а тут по сути тишина, финны блокировали дивизию, вели ленивые перестрелки, показывая своё наличие, отбивали попытки дивизии вырваться, и всё. Час назад я финского офицера взял, тот командовал частью блокирующих сил, вот и вёл его. Выглянув из-за ствола дерева, тут открытое узкое поле было, судя по припорошенным снегом кочкам, бойцы дивизии пытались тут в атаку подняться, но погибли, а так вроде ничего не видно. Выйдя, держа пулемёт у живота, направив на офицера, тот со мной одной верёвкой связан был, и двигаясь чуть в стороне и сбоку, вёл того к опушке леса, проходя поляну. Судя по движению, меня наблюдатель засёк и поднял тревогу, бойцы занимали позиции. Я боялся выстрела в спину, мало ли кого пропустил, но капитан оказался прав, тут три наблюдателя и два стрелка. Я их снял из винтовки с глушителем. Вскоре меня встретили. Вышли трое, один в звании лейтенанта. А хорошо бойцы дивизии устроились, полуземлянки, видимо рвали чем могли землю, костры внутри, нары, мёрзли, но не как другие. Форма зимняя. Часовые каждый час менялись. Сам я был в своей форме, подпалённой шинели, сапоги, будёновка на голове. Переоделся перед тем как к нашим идти, капитан этого не видел, ранее сделал. Офицера сразу забрали, да и меня повели к комдиву. Штаб дивизии не так и далеко располагался. Там устно сообщил что было со мной и дивизией. Что по мне, то сдал красноармейские книжицы погибших, почти полсотни насобирал и столько же финских документов. Сказал, что только шестерых сам убил, остальные с трупов забрал для отчётности. Мол, чужого мне не нужно. Да мне бы и не поверили. Ну и меня рапорт посадили писать.

Знаете, как я матерился, когда по свежим данным от капитана, а тот не молчал, я с ним до этого поработал, дивизия выбралась из окружения и вышла к своим? Так что участвовал я в штурме линии Маннергейма. Думал меня в Пятьдесят Четвёртой оставят, оформив в её списочный состав, но нет, вернулся в Сорок Четвёртую, в остатки того что было. А из того что было сформировали отдельный батальон, чтобы поучаствовал в прорыве. А вот как от службы откосить, я кажется понял, нашёл возможность, с военврачом одной замутил, зеленоглазая красотка в звании капитана, если на армейские звания переводить. Она меня и спишет по медицинским показателям. Ну а когда бои закончились, для меня неплохо, звание младшего сержанта, орден «Красной Звезды», две медали «За Отвагу». А ведь служил не в разведке или ещё в каком подразделении, которые командиры так любят, а в линейной стрелковой роте. Было за что награждать. Орден за пленного капитана, медали за захват дотов, уничтожение финских гарнизонов, гранатами закидал. В общем, неплохо повеселился. Сейчас апрель, весенняя капель вот-вот готова разродится, а нас, остатки Сорок Четвёртой стрелковой дивизии, везут обратно на Украину. Кстати, а парней действительно вернули из плена. Их увели, больше я их не видел. Политруки молчат. Точно расстреляли. Сами виноваты, а поражение на дивизию списали, на её личный состав и командиров.